Евгений Сухов - Непримиримые

– Последнюю неделю так и было. Обычно машина доставляет его к самому подъезду. – Кивнув на грузовик, он добавил: – Теперь ей не развернуться, так что нашему куратору придется топать пешком. Тебе лучше стоять у того перекрестка, как только подъедет его машина, дашь мне знать, а потом с того места будет безопасно наблюдать все, что здесь произойдет.

– Договорились, – сделав последнюю затяжку, Третий швырнул окурок под куст. – Тогда я пошел, мало ли чего!

– Давай, – одобрительно кивнул Карась.

Нагнувшись, он отвернул крышку баллона. Принюхавшись, почувствовал запах газа, через каких-то минут пятнадцать баллон опустеет наполовину, окутав газом весь грузовик. То что нужно!

Набрав код, Толкунов вошел в подъезд, поднялся по лестнице на верхний этаж и, остановившись перед дверью ведущей на крышу, вытащил связку ключей. Подобрав нужный, он уверенно открыл дверь и, стараясь не греметь, двинулся по жестяной крыше. Подобравшись к самому краю, он глянул вниз через ограждение. На перекрестке, как и было условлено, стоял Третий: сейчас он напоминал кавалера, поджидавшего свою возлюбленную, принялся даже расхаживаться взад-вперед от нарастающего возбуждения.

Город выглядел почти безлюдным. Мелькали лишь немногие прохожие, большинство из которых – молодые пары, решившие побродить по вечерним улицам. Оно и к лучшему, свидетелей будет меньше.

По тротуару, слегка покачиваясь, брел длинноволосый бродяга с взлохмаченной бородой, сжимая в правой руке небольшую матерчатую сумку. Поравнявшись с Третьим, он вдруг остановился и принялся что-то ему втолковывать, демонстрируя сумку. «Что за дьявол, предлагает выпить!» Третий, проявляя терпение, отошел в сторону, но мужчина не отставал, видно, ему было одиноко в большом городе, и он задался целью отыскать благодарного собеседника, которому можно было бы излить душу. Потеряв терпение, Третий оттолкнул бродягу, и тот, сильно ударившись о машину, упал на асфальт. Некоторое время он лежал неподвижно, не подавая признаков жизни (этого еще не хватало!), а потом, зашевелившись, зашагал прочь, буркнув что-то невеселое по адресу обидчика.

Карась облегченно вздохнул, обрадовавшись скорой развязке. Пригнувшись под сеткой электрических проводов, он отыскал нужный и осторожно перерезал его, стараясь не касаться оголенного конца.

Раздался телефонный звонок. Это был Третий. Вовремя!

– Объект подъехал к дому, – сообщил Верзила.

Карась посмотрел вниз. К дому на небольшой скорости подъезжал «БМВ» представительского класса. Остановившись у грузовика, занявшего большую часть проезжей части улицы, водитель нетерпеливо просигналил. Еще один гудок и еще... Когда стало ясно, что машина не тронется с места, водитель рассерженно вышел из салона и быстрым шагом направился к грузовику.

Карась невольно улыбнулся, подумав о том, какое раздосадованное лицо будет у водителя иномарки, когда он наконец поймет, что грузовик брошен.

Вернувшись к машине, водитель картинно развел руками, давая понять хозяину, что его возможности исчерпаны и вряд ли собственными силами он способен подвинуть большегрузную машину. Передняя дверца «БМВ» распахнулась, и из салона выбрался Владимир Васильевич. Придется ему собственными ногами нести свою государственную задницу к подъезду.

Карась поймал себя на том, что принялся отсчитывать шаги куратора. Через двенадцать шагов Владимир Васильевич поравнялся с грузовиком, и Толкунов швырнул тяжелый провод. Обретя свободу, провод охотно устремился вниз, точно оголенными концами на металлический кузов. С громким стуком, ударившись о железо, оголенные концы высекли снопы искр. Ахнул взрыв, и огненный шар, на мгновение окутавший грузовик, устремился вверх, дохнув в лицо Карасю неприятным жаром. Отпрянув, Карась увидел, как куратора швырнуло о дерево, стоящее на обочине, под которым тот и застыл с неестественно вывернутыми ногами. Глаза Владимира Васильевича оставались открытыми, а из разбитого лица тонкой струйкой стекала кровь.

– Заведи пока машину и жди меня за углом. Я сейчас буду, – сказал Карась Третьему.

– Понял.

Спустившись вниз, Карась увидел, как у горевшего грузовика робко собирался народ. Ненадолго приостановившись, он увидел, как водитель «БМВ», склонившись над куратором, растерянно всматривался в его лицо.

– Не повезло мужчине, – услышал Карась разговор двух прохожих. – Газовый баллон у грузовика взорвался, шибануло его... Насмерть!

Завернув за угол, Карась, стараясь не сорваться на бег, размеренной походкой приблизился к «Ниссану». Распахнув переднюю дверцу, плюхнулся в кресло. В машине можно было расслабиться, все самое опасное оставалось позади.

– Поехали! И смотри не нарушай правила, не хватало нам еще проблем с инспекторами.

Третий принялся осторожно выворачивать на проезжую часть, и тут в боковом зеркале Антон увидел Изольду, спешащую навстречу.

– Стой! – невольно выкрикнул Карась. – Останови машину.

– Что случилось? – удивленно протянул Третий, притормаживая.

– Мы возьмем с собой Изольду.

– Карась, это лишнее, – устало проговорил Третий. – Она ведь не при делах, еще неизвестно, как там сложится. К чему нам лишние свидетели?

Глаза Антона сверкнули:

– Я так решил! Эта женщина моя, и она мне нужна!

Третий неодобрительно покачал головой:

– Надеюсь, что ты не ошибаешься.

«Ниссан» нерешительно начал притормаживать.

– Заблокируй дверь, – сказал Петляков Паушкину.

Паушкин приподнял небольшую пластиковую коробку, где-то внутри нее, в хитрых схемах и чипах, покоился отсканированный сигнал «Ниссана», его следовало выпустить на волю. Нажав черную кнопку, Анатолий произнес:

– Заблокировал, теперь они не выйдут.

Антон дернул за ручку, дверца не поддавалась.

– Это что еще за хренотень?! У тебя дверца не открывается.

– Первый раз такое, – удивился Третий, пытаясь разблокировать дверь. – Наверное, что-то с электроникой. Я сегодня проверял, все было в порядке. – Третий повернул ключ зажигания. – Дьявол! Двигатель тоже не работает.

Неожиданно Изольда остановилась. Карась опустил окно.

– Изольда!

– Я не могу без тебя, – Карась больше понял ее по губам, чем услышал. – И решила посмотреть на тебя хотя бы издали.

Ответить Толкунов не успел, прозвенел телефонный звонок. Подняв трубку, Карась произнес:

– Слушаю.

– Это я, Карась, не признал своего друга?

– Твой голос ни с каким другим не спутаешь.

– А если не по голосу, сумеешь меня узнаешь?

– В прятки собрался играть?

– Теперь уже нет, посмотри назад.

Обернувшись, Толкунов увидел на значительном расстоянии двух мужчин, в одном из которых он признал того самого бродягу, которого Третий толкнул на машину.

Сорвав длинноволосый парик и бороду, бродяга произнес:

– А вот так лучше?

Перед ним был Вадим Петляков. Почему же он не стреляет? Может, он предоставил ему шанс? Осознание безнадежности пришло мгновением позже, и ужас скользкой холодной рептилией стал заползать в тело, по каплям отбирая волю.

– Послушай, мы можем договориться...

– Прощай!

Паушкин нажал на красную кнопку. Под машиной бахнуло, брызнув в стороны белыми снопами огня, окутав в красное пламя сидящих в салоне людей. На краю тротуара, обхватив голову руками, рыдала женщина.

Постояв немного у полыхающей машины, Петляков вытащил телефон и привычно набрал номер:

– Я уволился.

– Это очень неожиданно, – озадаченно сказал Семен Шевцов.

– Все кончено, – устало отозвался Вадим.

Оставался еще один звонок:

– Майор Степанов?

– За мной небольшой должок, я не всегда был любезен с вами. Мне бы хотелось как-то загладить свою вину.

– Что же вы предлагаете?

– Кажется, я знаю, где ваши клиенты.

– И где же?

– На Кутузовском проспекте, четырнадцать.

– Выезжаю.

– Можете не торопиться, теперь они от вас никуда не денутся. – Отключив телефон, он сунул его в карман. Повернувшись к Паушкину, тактично отошедшему в сторонку, сказал: – Едем к Анне, я хочу её увидеть.

Понимающе кивнув, Паушкин направился к автомобилю.