Владимир Колычев - И жизнь моя – вечная игра

Тимофей встряхнулся, проясненно посмотрел на нее. Слишком близко к сердцу принял он историю своего далекого предка, отсюда и видения.

– Нет, нет... А могу я увидеть эти берестяные свитки?

– Сейчас нет, они в Москве... Но если есть желание, могу дать адрес...

– А что еще вы можете рассказать?..

– Так, кое-какие детали. Свитков несколько, но сведения крайне скудные. И далеко не все записи сохранились...

– И все же.

Вика кивнула, соглашаясь продолжить разговор. Да и как она могла не согласиться, если сама была заинтригована не меньше, чем он.

К себе в офис он вернулся с тяжелой головой. Настроение было такое, что рука сама потянулась за бутылкой. Выпил одну рюмку коньяку, вторую, а когда поднимал третью, секретарша сообщила, что к нему пожаловала некая Лада Полосова. Тимофей так разволновался, что едва не выронил из руки рюмку с коньяком.

Поставил рюмку на стол, дрожащей рукой ослабил узел на галстуке.

– Пусть зайдет...

Это был первый случай, когда Лада пришла к нему в его новый офис. И случилось это как раз в тот день, когда он узнал о существовании своего далекого предка... И что это такое, если не роковое обстоятельство?

На всякий случай он огладил пальцами рукоять пистолета, закрепленного под столешницей над его правой ногой. Если что, уйдет всего мгновение-два, чтобы «ИЖ» оказался у него в руке.

Но Лада не собиралась его убивать. Широко, но тревожно улыбнулась ему, села в гостевое кресло, положив руки на стол перед собой.

– Что ты здесь делаешь? – напряженно спросил он.

– К тебе приехала.

– Случилось что-то?

– Случилось... А ты, гляжу, не рад мне... Коньяк пьешь?

– Да так... Хочешь? – пристально посмотрел на нее Тимофей.

– Можно рюмочку.

– А не отравишь?

– Что? – возмущенно и, как показалось ему, испуганно встрепенулась она.

– Ничего, так, к слову...

– Что-то с тобой не то, дорогой.

– Да так, проблемы. Небольшие.

– А у меня большие... Головатый ко мне приезжал. Узнал, где я живу, и приехал.

Тимофей нервно забарабанил пальцами по столу.

– И что?

– Плохо... Он давил на меня...

– Что ему нужно?

– Смерти он твоей ищет. Хочет, чтобы я тебя убила. Сказал, что есть у него порошок, провоцирующий сердечную недостаточность.

– Он с тобой, этот порошок?

– Дурак! Был бы со мной, я бы с тобой на эту тему не говорила... Отказалась я... Тебя, дурака, люблю... И люблю, и ненавижу...

– Ненавидишь?

– Да, за то, что в черном теле меня держишь... А люблю, потому что ты сильный... Не хотела тебе говорить, но скажу, чтобы уж до конца быть с тобой откровенной...

– До какого конца, до смертного?

– Нет, – сделав глотательное движение, мотнула головой Лада. – Не собираюсь я тебя убивать...

– В чем ты хотела быть со мной откровенной?

– В том, что была в сговоре с Головатым. Не знаю, отказалась бы я по своей воле от тех показаний, что дала против тебя. Наверное, отказалась бы. Но по-любому, Головатый сказал, что надо отказаться на суде... Я отказалась. Он бушевал, но это была всего лишь видимость...

– Головатый сказал тебе, чтобы ты от показаний отказалась?

– Да. Он решил, что ты нужен городу. Без тебя порядка здесь не было. А ты навел порядок. Но затем отказался ему платить, так ведь? Поэтому он решил от тебя избавиться...

– Отравить меня, да? Твоими руками?.. История повторяется.

– Какая история?

– Краеведческая... В двенадцатом веке князь нашей Заболонью правил. Тимофей Орлик. Знакомое имя?.. Две женщины у него были. Одна Люба, другая Лада. И враг у него был – Голован, рязанский воевода. Лада его отравила. Потому что Голован ей так велел. Чтобы Заболонь взять...

– Ерунда какая-то. Ты сам это сейчас сочинил?

– Если бы... Все сходится. Тот Орлик Заболонье княжеством сделал, а я тоже в нашей Заболони не последний человек. И Люба у меня есть, и Лада. И Головатый, будь он проклят... Не зря говорят, что история учит. Не смогла бы ты меня отравить, если бы захотела...

– Но я не хочу.

– Тем более... А с Головатым я разберусь. Но то будет уже другая история... Значит, любишь ты меня. И ненавидишь.

– Ненавижу, – кивнула Лада. – Но больше люблю...

– А Головатого?

– Больше ненавижу.

– Но любишь.

– В чем-то, как-то... Я жила с ним, если ты не знаешь. Он меня у себя прятал, от тебя...

– Не знаю. Но догадывался.

– Все это уже не имеет значения.

– Может быть, – кивнул Тимофей.

Он сам разливал коньяк по рюмкам. И когда бутылка опустела, настоял на том, чтобы Лада разделась. Это требование было вызвано – во-первых – практическими соображениями. Лада могла вести какую-то хитрую игру против него, с тем же Головатым на пару. Под одеждой у нее мог быть спрятан небольшой дамский пистолетик... А во-вторых, он просто-напросто соскучился по ней...

Пистолета у нее не было. А если она и хотела убить его, то выбрала другой путь. Но напрасно Лада старалась довести его плотской своей любовью до физического изнеможения. Не умер он от истощения. Вместе с ней поехал к ней в заболонскую квартиру, еще на пару часов задержался в ней.

Домой он вернулся за полночь. Взлохмаченный, под мухой и уставший. Но живой и здоровый. Не убила его Лада. И не убьет – он уже почти был уверен в том.

Люба не спала, ждала его. Она вышла в холл. Он сидел на диване. Хотел в тишине домашнего уюта перевести дух после бурного времяпрепровождения. Люба встала напротив него, руки уперла в бока.

– С бабой был? – язвительно спросила она и с таким нажимом, что сразу стало ясно, о ком речь.

– Нет, – соврал Тимофей.

– Не валяй дурака. Я все знаю. Баба у тебя! И ты к ней ходишь!

– Откуда ты это можешь знать?

– Оттуда! Женское чутье не обманешь!

– Не обманешь, – криво усмехнулся он. – Оно само тебя обманывает...

– Нет, не обманывает... И отца ты моего убил.

– Началось!

– Нет, это не начало, это конец... Ты ответишь мне за моего отца!

– Что за бред? Ты же сама говорила, что не веришь ментам!

– Им – нет, а ей верю!

– Кому?

– Ирине Викторовне! Ты не можешь ее не знать. Она за отцом присматривала...

– Знаю, экономка его.

– Ты ее к нему приставил.

– Нет, он сам ее выбрал.

– Нет. Она сказала, что ты... Сказала, что ты заставлял ее пичкать его сильнейшими антидепрессантами.

– Вранье.

– Нет, это не вранье! – Люба хищно сузила глаза.

Темная туча на ее бровях пугала своей грозовой реальностью.

– Откуда она взялась? – озадаченно спросил Тимофей. – Ты ее нашла?

– Нет, она сама меня нашла. И все рассказала.

– Менты ее надоумили. Под их скрипку она пела, неужели не ясно.

– Она не врет!

– Пусть она мне это в глаза скажет.

– Не скажет.

– Скажет.

– А я говорю, нет!

Тимофей искал мини-пистолет под одеждой у одной своей жены, а он оказался в кармане халата другой, законной. И она направила ствол прямо на Тимофея. В глазах – безумная решимость.

– Сначала ты сделал моего отца инвалидом. Затем ты зарезал его! – убежденно и с ненавистью к мужу заявила Люба.

– Но это неправда.

Тимофей вспомнил, как Люба предрекала ему несчастье от Лады. Но тогда она ничего не сказала про себя. Да и он не мог подумать, что лихо наскочит на него с ее стороны...

– Правда! – крикнула она.

И громовой выстрел из пистолета послужил восклицательным знаком в конце этой короткой и роковой фразы.