Борис Акунин - Алтын-Толобас

Такого рода сомнения (уж они-то точно относились к категории рефлексии) одолевали Николаса довольно часто. Но сейчас катапультирование спасло ему жизнь.

Уже не вникая в тонкости – действительно ли очкарик палил в него из пистолета или это все-таки была галлюцинация – Фандорин метнулся обратно в прихожую и нырнул за выступ. Вовремя: зеркало треснуло, разбегаясь черными лучами от маленькой круглой дыры. Еще один рывок, и Николас вылетел в коридор.

Справа был лифт, но далеко, метрах в тридцати, не добежать – пуля догонит. Фандорин дернулся влево, где находилась лестница. Тоже далеко! Однако в двух шагах от двери номера 1531 стояли двое носатых брюнетов, с интересом глядя на человека, который выскочил из номера, словно чертик из табакерки.

– Sorry, – пробормотал магистр и проскользнул между ними, задев твердое, будто деревянное плечо одного из восточных людей, плотно сбитого, с залихватски подкрученными усами.

Тот зычно крикнул вслед с характерным кавказским акцентом:

– Э! Нэ понял!

Николас и не подумал оборачиваться – несся по узкому коридору со всех ног.

– Ви что тут, с ума пасхадыли?! – еще сердитей крикнул тот же голос, а другой, звонкий и веселый – голос Очкарика – ответил:

– Мильпардон, генацвале. Мы с корешом за пивом. Эй, Коляныч, не гони, успеем!

– Сначала извинысь, потом бэги! – потребовал второй кавказский голос, пожиже первого.

Дальше Фандорин не слышал, потому что уже нырнул в спасительный проем и сломя голову, через три ступеньки, заскакал по лестнице.

Боже, благослови грузинов и их вспыльчивый нрав!

Сам не заметил, как слетел по лестнице с пятнадцатого этажа. Способность к рефлексии все еще не вернулась, а то у Николаса, верно, подкосились бы ноги.

Это был никакой не сумасшедший! Это был убийца! И судя по повадкам, по страшной чмокающей трубке – убийца профессиональный, каких Николас раньше видел только в кино! Очкарику нужен был вовсе не кейс! Он хотел убить Николаса – и чуть было не убил. Дважды Фандорин спасся истинным чудом: сначала благодаря контейнеру с мусором, потом благодаря двум задиристым грузинам. Две кошачьи жизни долой.

В вестибюле дежурил милиционер, строго покосившийся на встрепанного постояльца.

Николас заколебался – позвать на помощь или лучше уносить ноги подобру-поздорову?

Слава богу, рефлексия уже вернулась и вступила в свои права. Какая там помощь? – сказала она. Этот улыбчивый душегуб запросто проник в архивный городок, который охраняют часовые с автоматами, и так же просто вышел оттуда. С той же легкостью он проник в гостиницу, через придирчивого швейцара, через этого самого милиционера. А ведь одет подозрительно: ковбойка, кеды. Нет-нет, бежать, спасаться!

Но куда?

Выскочив на улицу, Николас ошарашенно обозрел поток машин, медленно ползущих по Тверской. Даже такси не возьмешь – платить нечем. Ни денег, ни документов.

В британское посольство – вот куда. Там царят разумность и порядок, там помогут.

– Извините, вы не знаете, где посольство Соединенного королевства? спросил Николас у топтавшейся неподалеку девушки – миниатюрной, черноволосой, со строго насупленным лбом. Та озадаченно посмотрела снизу вверх, пожала плечами. То ли не знала, то ли он как-то не так спросил.

Задерживаться было нельзя. Фандорин добежал до подземного перехода и стал протискиваться через густую толпу, лихорадочно соображая, как же отыскать посольство.

Видимо, ясность мысли все-таки еще не вполне вернулась к родившемуся в рубашке магистру – ведь в кармане пиджака лежал превосходный «Бедекер». Николас на ходу полистал яркую книжечку. Вот оно, посольство: Софийская набережная. Где это? Квадрат D-7 на схеме центральной части города. Напротив Кремля, на другой стороне реки Москвы. Так это же рукой подать каких-нибудь – четверть часа ходьбы!

Обрадованный такой удачей, Фандорин зашагал по переходу в сторону реки – быстро, но уже не бегом, чтобы не привлекать к себе излишнего внимания.

Жаль, что приходилось вот так, мимоходом пересекать Красную площадь. Увы, не до исторических реминисценций. А сколько раз Николас представлял себе, как с трепетом ступит на священный плац, с которого начинается отсчет бескрайних просторов России! И еще намеревался непременно наведаться в мавзолей, пока мумию погубителя великой державы не закопали в землю.

Хоть и торопился, хоть и не до того было, но на мавзолей все-таки обернулся – и раз, и два. Никогда не думал, что этот зиккурат так похож на сложенные кубики из детского конструктора.

Что это мелькнуло сзади в толпе? Клетчатое, желто-зеленое?

А-а-а, – захлебнулся магистр невыплеснувшимся криком. Следом, шагах в двадцати, споро вышагивал Очкарик. Увидел, что Фандорин обернулся, и радостно помахал рукой, просиял улыбкой: мол, все в порядке, я тут.

Николас резко остановился, присел на корточки и повернул рычажки – на правой платформе, на левой. Стал еще на несколько сантиметров выше из-за высунувшихся роликов и, набирая скорость, помчался по брусчатке вперед, к Покровскому храму. Сзади раздался свисток, потом другой, но это было пустое.

Москворецкий мост он пролетел на одном дыхании – вполне возможно, поставив при этом рекорд скорости по бегу на роликовых коньках. Так разогнался, что, выворачивая вправо на набережную, зацепился ботинком за шов на асфальте и растянулся во весь рост.

Здорово расшиб колено, порвал и без того обезображенные брюки, а досаднее всего то, что от правой подошвы отлетели два колесика, и катить дальше стало невозможно.

Николас испуганно оглянулся. Желто-зеленой ковбойки на мосту не было. Кажется, оторвался.

Припадая на ушибленную ногу, двинулся к спасительному убежищу, посольству Соединенного королевства Великобритании и Северной Ирландии.

Советник по безопасности Лоуренс Пампкин, грузный мужчина с брыластым, как у мастифа, лицом и ярко-голубыми глазами, окинул медленным взглядом потрепанного посетителя, пожевал губами и бесстрастно спросил:

– Что с вашей одеждой, мистер Фандорин, то есть, сэр Николас? И почему у вас зеленые полосы на щеках?

– Понимаете, я… сначала свалился в мусорный бак, а потом упал с роликов, – ответил Николас и покраснел – так по-идиотски это прозвучало. Просто какой-то Макс Линдер.

Но советник не выразил ни малейшего удивления. Наоборот, вышел из-за письменного стола, крепко пожал Николасу руку и предложил сесть в допотопное кресло, должно быть, помнившее еще лорда Бивербрука. Сам сел напротив, закурил русскую папиросу и, раздув вялый огонек, велел:

– Рассказывайте.

Слушал внимательно, ни разу не перебил и даже почти не шевелился, только время от времени стряхивал пепел.

Когда Фандорин закончил свою готическую повесть, которая здесь, в чопорном казенном кабинете, верно, звучала совершеннейшим бредом наркомана, воцарилась тишина. В открытой форточке, подрагивая на сквозняке, печально позванивал японский колокольчик.

– Вы думаете, что я спятил? – не выдержал тяжелой паузы магистр. Что у меня мания преследования? Честно говоря, я и сам не вполне уверен, что мне всё это…

Пампкин жестом остановил его.

– Нет, сэр Николас, я вижу, что вы рассказали правду. Во всяком случае, то, что вам представляется правдой. Более того, я даже готов поверить, что вы не имеете ни малейшего понятия о том, почему вас хотят ликвидировать. Я много лет провел в этой стране, и я знаю: здесь может произойти всё, что угодно. Абсолютно всё… И человеческая жизнь тут стоит не слишком дорого. Тем не менее ваша история, безусловно, имеет какое-то вполне рациональное объяснение.

– Какое?! – вскричал Николас. – Я первый день в Москве! Я представитель тихой, мало кому интересной профессии! Какой тут может быть рациональный мотив?

Советник по безопасности вздохнул, чуть качнул головой.

– Могу предположить минимум три. Первый: вас приняли за кого-то другого. Хоть это и маловероятно, если учесть, что киллер поджидал вас в гостиничном номере. Второе: вы видели что-то лишнее и сами этого не поняли. Третье: кто-то, принимающий решения, заблуждается, считая, что вы видели нечто лишнее. Да мало ли что может быть…

Хотите добрый совет?

Совет от чиновника Форин оффиса? Николас захлопал светлыми ресницами. Должно быть, мистер Пампкин в самом деле прожил в России слишком долго и от этого отчасти обрусел – даже вон курит папиросы «Беломорканал».

– Совет? – недоверчиво переспросил он.

– Ну да. – Лоуренс Пампкин с некоторым смущением пояснил. – Я же советник.

– Да, буду очень признателен!

– Оставайтесь до завтра в посольстве. Можете переночевать на том диване – я сам иногда тут сплю, когда засиживаюсь допоздна. Никуда не выходите. Канцелярия уже закрыта, но утром вам выдадут временный паспорт. Мои люди вывезут вас в багажнике автомобиля и доставят прямиком к лондонскому рейсу. Уносите ноги, сэр Николас, пока целы. Иначе, боюсь, придется отправлять вас на родину в свинцовом гробу.