Тихая гавань - Андрей Бармин

- Хм. Имя мое вы знаете, должность и звание тоже. Женат, двое детей, дочки, до войны держал мясную лавку, но потом пришлось закрыться. В партии состою давно,а в армию попал благодаря письму маршалу Герингу. Детская травма ноги мешала поступить на военную службу. А у вас есть дети?

- Да. Четверо. Младший ваш ровесник. Пятеро внуков уже. Две старшие дочки замужем, близнецы, средняя все никак не определится с мужем, а сын во Франции. Гауптштурмфюрер.

- Отличная карьера, - Макс не сдержал завистливой нотки. - А вы в отставке давно?

- Да, был. Восемь лет как. Честно, не думал, что придется вернуться на службу. Но личная просьба доктора Олендорфа заставила меня прибыть сюда. Мне даже присвоили звание оберштурмфюрера, плюс куча имперских директив, так что полномочий у нас очень много.

- Мне описали вас как человека с богатым опытом расследования криминальных преступлений.

- Да, я служил в отделе насильственных преступлений в Берлине до самой отставки.

Официантка принесла кофе, и Макс сделал небольшой глоток из маленькой чашки: натуральный, без примеси цикория. И горячий.

- Почему ушли?

- Устал. Я в полиции еще до войны начал служить, потом под Верденом меня контузило, и на фронт я не вернулся, а вышел на прежнюю работу.

- Под Верденом тяжело было?

- Да, но я тогда молодой был, так что страха особо не испытывал. Французы тогда дрались отменно.

- Хорошо, что в этот раз их запал быстро сошел.

- Ну, тут мудрость нашего фюрера и способности генералов, которые не позволили повторить окопную тягомотину.

- Да, наш фюрер гениален.

- Ну, вот вы рассказали, что женаты, что были торговцем, а чем увлекаетесь в свободное время?

Барт немного засмущался:

- Конструирую модели самолетов. Только не смейтесь, детское занятие...

- Зачем смеяться? - удивился Шульц. - Я вот собираю монеты и трамвайные билеты. Сын тоже втянулся в коллекционирование.

- У меня дочки, так что им самолеты не интересны.

- Соглашусь, но у вас еще есть время, чтобы попробовать с женой сделать мальчика.

- А если опять девочка?

- Ну, вот у меня так примерно и получилось. На четвертом ребенке решили остановиться, - Шульц улыбнулся, а Барт подумал, что ему, наверное, повезло с этим столичным консультантом. Никакого снобизма и презрения, разговор проходил абсолютно свободно и естественно.

- Я смотрю тут все спокойно, не скажешь, что идет война.

- Мы же в тылу, герр Шульц, да и территория эта войдет в основной состав Рейха.

- Партизаны?

- Если честно, то нет. Не на нашем участке. За два года только один диверсант.

- Так вы бездельничаете?

- Нет. Бандиты, банальные бандиты, сбившиеся в кучки с оружием. Они доставляют немало проблем. Их много, они хорошо вооружены. Грабят местное население, а иногда и наших граждан.

- Подполье?

- Разгромлено в самом начале. Иногда 4-ое Управление арестовывает каких-то бедолаг. Но это сочувствующие Советам., просто сочувствующие или просто недовольные нашим присутствием.

- Тихая гавань в океане войны, - заметил Шульц, и Барт согласился:

- Именно так, по сравнению с теми, кто восточнее, у нас просто райский уголок.

- И все же райская идиллия потревожена.

Лейтенант нахмурился: неужели сейчас с Шульца слетит обаяние , и он превратится в злобного критикана.

- Да, эти убийства совсем не вяжутся с местной обстановкой....

- Это же вы связали их между собой, лейтенант?

- Да.

- Почему?

- Выколотые глаза, да и то, что тела сильно изуродованы.

- Скольких расстреляли по подозрению в причастности?

- Шестерых, - Барт смутился, - или семерых. Ими гестапо занималось. Они со мной не советовались: брали рапорт, находили фамилии и к стенке.

- Но никто не сознался?

- Нет. Даже в гестапо. Их там, сами понимаете, перед расстрелом допрашивали не очень аккуратно.

- Понимаю, конечно, - Шульц не выглядел разочарованным. - Военное время требует жестких мер. Итак, по -вашему на данный момент жертвами убийц стали четверо офицеров вермахта?

- Да, герр Шульц, а может и больше. Я еще не все карточки в морге досмотрел.

Принесли заказанные блюда, и Шульц отметил, что рыбный суп очень хорош. Барт с ним согласился: еще бы за такие-то деньги.

- Ну, постараемся найти убийц. Сами-то, как думаете, кто это делает?

- Ума не приложу. Были бы партизаны, так исчезло бы оружие или документы, но у всех убитых все было на месте. У предпоследнего, капитана связи, даже рабочая папка не тронута была.

- А деньги или ценности пропадали?

- Тоже нет, на грабеж не похоже. Сумасшедший какой-то орудует

- Среди гражданского населения есть подобные жертвы?

- Нет, герр Шульц, но тут может быть не точная информация. С местными в морге особо не разбираются, да и полиция из местных в подробности не вдается.

- Ну, хорошо, сейчас закончим с трапезой, потом в комендатуру, а завтра начнем разбираться этом вопросе.

- Да, герр Шульц, или мне к вам по званию обращаться? - Барт внезапно вспомнил, что столичный гость упомянул о своем звании.

- Нет. Не надо. Это для формальностей. Мне удобнее общаться так. Я все же отставник полиции, а не кадровый военный.

Шульц расплатился по счету, Барт еще раз поблагодарил его за обед, и они вышли из клуба. На улице ярко светило июньское солнышко, по тротуарам прогуливались женщины с детьми, отчего у лейтенанта защемило в груди — захотелось домой. Но домой он попадет, как только закончится война., а закончится она скоро — он видел, что после нескольких досадных неудач, Рейх начал восстанавливать натиск на Восток.

А пока ему придется вместе с Щульцем найти таинственных убийц офицеров вермахта. Одному ему было не справиться Не хватало опыта и знаний.

- Вот скажи мне, пан Дмитрий, как тебя, большевика, сюда занесло?

- Я не большевик, Анжей, я старый путеец.

- То, что ты старый и так понятно. Ты еще и царя помнишь.

- Не помню. Сопляк тогда был, как ты сейчас.

- А что сразу сопляк, мне уже двадцать три.-

А сопли по морде, как пятилетний мажешь, - у парня и впрямь из носа текло так обильно, что он даже шмыгать не успевал, вытирая лицо рукавом.

Два уборщика - пожилой мужчина и худой, как смерть, парень неторопливо