Иван Любенко - Убийство на водах

Ессентуки встретили пассажиров темной зеленью старого парка и взметнувшимся ввысь куполом церкви Святого угодника Пантелеймона. Сбавив ход, уставший паровоз остановился под ажурной металлической крышей вокзала.

Проходя под тенью высоких лип, Нижегородцев заметил:

– Мы с женой заказали номера в «Метрополе». Вполне уверен, что и вы не откажетесь от столь уютного пристанища. В туристическом агентстве нас заверили, что номера оснащены по высшему разряду. В них есть все что нужно: водопровод, электрическое освещение, ванные комнаты и даже телефон. Имеется ресторан, бильярдная, музыкальный салон и библиотека. В общем, на сегодняшний день это лучшая гостиница в Ессентуках.

– Значит, так тому и быть, – адвокат отчего-то опять вспомнил расхожую арабскую мудрость. Он повернулся в сторону биржи и махнул рукой. Подъехали два фиакра.

До главного входа в парк фаэтоны домчали быстро. На фасаде роскошного четырехэтажного здания, выстроенного в стиле ампир, пестрело название отеля.

– Приехали, ваше благородие, – молодой услужливый извозчик снял чемоданы.

Из массивных резных дверей выбежали носильщики в черных длинных фартуках и, подхватив багаж с обеих колясок, стали заносить его внутрь помещения.

Клим Пантелеевич достал бумажник, выудил целковый и протянул вознице.

– Уж больно много, барин. Такса обычная – 20 копеек.

– Бери-бери, не стесняйся.

– Благодарю покорнейше. Позвольте вам с поклажей помочь…

Адвокат кивнул в ответ и вместе с супругой проследовал в вестибюль.

Великолепие интерьеров поразило воображение даже много повидавшего на своем веку Клима Пантелеевича. С высокого потолка свисала люстра из чешского хрусталя. Поймав солнечные лучи, пробивавшиеся сквозь высокие венские окна, она разбивала их на тысячи мелких бликов и разбрасывала свет по паркету, лепным украшениям стен, по классическим колоннам и полированным кофейным столикам.

Усевшись в мягкие кожаные кресла, присяжный поверенный достал коробочку любимого монпансье «Георг Ландрин» и, выбрав прозрачную конфетку, отправил ее в рот. Между тем Вероника Альбертовна что-то оживленно обсуждала с женой Нижегородцева на соседнем диване. А доктор, между тем, кому-то телефонировал, передавая трубку амбушюра портье.

Не прошло и пяти минут, как чудодейственная сила врачебного братства принесла свои плоды. Лицо Нижегородцева посветлело, как надраенный корабельный колокол.

– Вот, пожалуйста, Клим Пантелеевич, – протягивая длинный ключ на деревянной груше, выговорил доктор. – Так что живите и наслаждайтесь. Мало того, что комната с балконом, так еще и вид живописный – на парк. Но признаюсь честно – без помощи Стильванского не обошлось.

– Надеюсь, Николай Петрович, мне представится возможность отблагодарить вашего приятеля бокалом хорошего французского вина.

– Всенепременно-с. Сделаю все от меня зависящее, чтобы вас познакомить. Куприян Савельевич человек исключительно интересный. И к тому же он, как и вы, литератор. Сотрудничает с местными газетами. По крупицам собирает хронологию последних дней жизни великого Лермонтова. Его можно слушать часами… Ну, да ладно. Я совсем вас заболтал. Давайте лучше пройдем в номера. Вот и горничная нас дожидается.

Постояльцы не спеша поднялись по мраморной лестнице на второй этаж. Проходя по коридору, адвокат обратил внимание на едва заметные карандашные знаки, начертанные на стене: прямоугольник с вертикальной линией, как бы отрезающий от фигуры одну восьмую, под ним еще один, но уже с полукругом, соединяющим верхние углы; напротив первого стояла цифра 29, а внизу – большая галочка. «Если бы не эта лихая завитушка у последней буквы, – машинально рассудил присяжный поверенный, – то эти настенные письмена можно было бы принять за невинное детское баловство. А впрочем, вполне возможно, что это лишь плод моего воспаленного воображения. Интересно, а какой номер у нашей комнаты?»

– Вот и пришли. Это ваша дверь. А мы почти по соседству, – указывая вперед рукой, весело проговорил Нижегородцев.

Ардашев поднял глаза. Прямо перед ним желтым бронзовым цветом отливали две цифры.

– Двадцать девять, – отчего-то вслух произнес он.

Предчувствие близости чего-то нехорошего с самого утра не покидало присяжного поверенного. Вроде бы и привык давно ко всяким неожиданностям, а все равно было как-то не по себе. Повинуясь старой привычке докапываться до истоков появления переживаний, Клим Пантелеевич, понял, что его волновали две вещи: пропажа драгоценностей из сейфа заезжей американской пары и цифра 29 на стене рядом с дверью обслуги.

После легкого завтрака, оставив супругу на попечение Нижегородцевых, адвокат прошел в вестибюль. Портье – молодой человек лет тридцати, с завитыми кверху кончиками усов, – увидев приближающегося постояльца, выжидательно наклонился вперед и вежливо пропел:

– Доброе утро, сударь. Чего желать изволите?

– Видите ли, вчера мне в руки попалась газета, в которой говорилось о краже драгоценностей, случившейся здесь несколькими днями ранее. Скажите, а в каком номере живет пострадавшая американская семья?

– Теперь в 35-м.

– А что значит «теперь»?

Потупив голову, портье смущенно пояснил:

– Раньше они жили в вашем, 29-м номере. Но еще шестого июня, после того как стало известно о краже, господин Запалов – хозяин гостиницы – распорядился предоставить американцам лучшие апартаменты на третьем этаже. – Он поднял глаза, – но вы не волнуйтесь, мы заменили сейф, и в вашей комнате теперь ничто не напоминает о произошедшем несчастии. А вон, кстати, и они, – полушепотом проговорил служащий и повернул голову в сторону молодой дамы, следовавшей в сопровождении высокого господина лет сорока.

Стройная брюнетка с большими черными глазами, аккуратным носиком и выразительными губами остановила взгляд на присяжном поверенном. «Именно таких красавиц изображают на рекламных буклетах автомобилей Форда» – отчего-то подумал Ардашев. Между тем иностранцы уже приблизились к стойке портье.

– Good morning![1] – выдавил приветливую улыбку американец и вежливо поклонился в сторону Клима Пантелеевича. Его прелестная спутница, взмахнув длинными ресницами, словно жар-птица крылами, поздоровалась одними глазами.

– Good morning. Glad to meet you here[2], – скороговоркой, съедая окончания, гортанно произнес Ардашев на диалекте Южных американских штатов.

– Oh! Have you ever been to States?[3] – от удивления иностранец слегка задвигал усами.

– Never. But some years ago I had a deal with your compatriots from San-Francisco. – By the way, my name’s Klim Ardashev. I’m a lawyer[4].

– Pleased to meet you. I’m Nicolas Brown. Let me introduce my wife Amelia[5].

Незнакомка приветливо улыбнулась и чуть слышно проронила:

– Frankly speaking, you’re the first Russian I have ever seen speaking English so properly[6].

– Thanks a lot, madam[7], – галантно поклонился присяжный поверенный.

– Hope to see you soon[8], – с легким замешательством пролепетало очаровательное создание. Взяв мужа под руку, она заторопилась к выходу.

На лестнице послышался легкий женский смех, Ардашев обернулся. Нижегородцев, спускаясь вниз по мраморным ступенькам, веселил жену и Веронику Альбертовну какой-то очередной забавной историей.

– Итак, Клим Пантелеевич, вы готовы отдать себя во власть безжалостных самодвижущихся устройств доктора Цандера? – вопросил врач и, поймав недоуменный взгляд, пояснил: – Система занятий на аппаратах, придуманных моим шведским коллегой, позволяет излечить многие болезненные явления посредством систематических упражнений. Эта лечебная гимнастика применяется при болезнях сердца, нервных расстройствах, искривлениях скелета и ожирении. Более полусотни снарядов приводятся в движение, как силой самого пациента, так и электромотором. Одни устройства копируют езду верхом на лошади, другие – на верблюде, третьи – катание на велосипеде, ну и прочее. А если перед этим воспользоваться услугами массажистки, то добиться положительного эффекта можно намного быстрее. Доктор Эйнгорн – заведующий «Институтом Цандера» – настоятельно рекомендует каждому пациенту до занятий механотерапией выпить не менее трех стаканов из любого источника. Кстати, эти гимнастические тренажеры нашли широкое применение не только в Европе, но и в Америке.

– К физкультуре я всегда относился с уважением. Что ж давайте прогуляемся. Далеко ли до гимнастической залы?

– Нет, Цандеровский институт находится совсем рядом. Но я предлагаю прежде прогуляться по этому великолепному Эдему и только потом перейти к физическим занятиям. Давайте поднимемся немного вверх, доберемся до четвертого источника и затем вернемся обратно.

– Полностью полагаемся на вас, дорогой Николай Петрович, – Вероника Альбертовна послушно, точно ученица перед сэнсэем, сложила лодочкой затянутые в белые перчатки ладони.