Ирина Глебова - Между волком и собакой. Последнее дело Петрусенко

– Будем искать ответ, – вслух сам себе сказал Дмитрий.

И подумал о том, что в свою розыскную бригаду возьмёт двух сотрудников из тех, кто выезжал тогда в Борки, и ещё Виктора Качуру – очень толковый парень, да и бандой Брыся вместе с ним занимается.

Эта банда проявилась осенью, но до сих пор для милиции оставалась «темной лошадкой». Возникла как бы ниоткуда и сразу на очень серьёзном деле. Дмитрий хорошо помнил бандитскую вакханалию двадцатых годов: грабили, убивали и по ночам, и среди бела дня, вламывались в частное жильё, громили магазины, склады, коопторги… Но уже году в 26-м городская милиция крепко взялась за воровские притоны и «малины». Сначала хорошо поработали квартальные уполномоченные и милицейские бригады: выявили все адреса, описали, взяли на заметку. Ну а потом – несколько рейдов подряд, не давая бандитскому миру опомнится, – и ликвидировали все точки. С этого началось тотально наступление на организованный бандитизм. К середине тридцатых город уже жил спокойно, люди не боялись ходить улицами даже ночью, а вместе с командами ночной охраны постоянно дежурили крепкие ребята из Бригадмила – Бригад содействия милиции. Где-то по отдалённым посёлкам ещё попадались случаи ограбления или конокрадства небольшими – по три-пять человек – бандгруппировками, но их быстро устанавливали и уничтожали. А вот чтобы в городе, да ещё так дерзко и организованно!..

Первое же дело этой банды было именно таким – дерзким и ловко совершённым. Ограбление почтового вагона. Это был очень надёжный вагон с бронированными дверьми, узкими прорезями окон под самой крышей, забранными в решётки. Он находился в середине состава, ехавшего в Москву, и как раз в тот день перевозил, вместе с обычными письмами и посылками, крупную партию золотых и серебряных изделий и часов в столичный Ювелирторг. Вернее, должен был перевозить. Но, как выяснилось позже в ходе следствия, в последний момент произошла неувязка с документаций на Часовой фабрике, где работал цех ювелирных изделий, вот драгоценности и не отправили.

Майор милиции Кандауров расследовал этот налёт. В тот день, в октябре прошлого, 37-го года, со станции Лозовой позвонили сотрудники железнодорожной милиции, и Дмитрий с опербригадой, на угрозовском «форде», тотчас выехал туда. Это была первая остановка состава на пути следования, и лишь тогда обнаружилось, что почтовый вагон вскрыт и разграблен. Железнодорожная милиция, как отдельное подразделение, была всего лишь три месяца как создана, но коллеги сработали хорошо. В пассажирских вагонах провели опросы и кое-что выяснили. Были люди, которые обратили внимание на топот ног по крыше, двое, любовавшихся пейзажами, заметили бегущих от железнодорожного полотна мужчин, которые скрылись в лесополосе. Причём, ясно было, что они спрыгнули с поезда, о чём один пассажир даже сказал проводнику. Но тот отмахнулся: «Так убежали же», но потом пообещал: «Приедем на станцию, доложу». Пассажиры из вагона, соседнего с почтовым, слышали громкий звук, вроде как взрыв. Но в это время за окном промелькнула какая-то стройка, над ней клубился дым, вот они и решили, что взрывные работы проходят там.

Сопоставили все сведения и определили время нападения. Поразительно, но поезд ограбили почти сразу после отправления, только он миновал платформу Новосёловка. А она – ещё в черте города. Правда, это окраина и дальше начинается лесополоса, места безлюдные. Из оружия охранника выстрела не производилось, сам же он был убит. Вернее, смертельно ранен, хотя бандиты, похоже, считали его убитым, не пристрелили. Но он дотянул до Лозовой – почти два часа, – когда же приехал Кандауров, уже скончался. Коллеги из железнодорожной милиции рассказали, что раненый сумел выговорить одно лишь слово – странное слово «брысь». Возможно, просто бредил.

Следствие зашло в тупик, хотя в самом начале казалось, что «зацепки» есть. Ясно было, что двери грабителям открыл сам охранник. Сразу выяснилось: на работу принят недавно, уволенный в запас старшина РККА, а значит – хорошая военная подготовка. Это была его третья поездка с почтовым вагоном, первые две прошли спокойно. Стали проверять документы – да, всё верно, служил в одной из воинских частей Харьковского гарнизона, потому и решил остаться здесь, в большом городе, а не возвращаться в деревню, под Тамбов. Был одинок, потому получил место в железнодорожном общежитии. Бывшими сослуживцами, соседями по комнате и теми немногими людьми, с кем столкнулся по новой работе, характеризовался одинаково: замкнутый, не общительный, друзей не имел. Что ж, это не преступление, однако черта характера красноречивая. Копнули глубже и обнаружили: по месту рождения и прежнего проживания, в указанной тамбовской деревне, такого человека никогда не было.

Как раз тогда, в тридцать седьмом году, во всей стране полностью завершилась паспортизация. Работники милиции знали, какое это было трудное и долгое дело. Но очень нужное. Много было выявлено скрывавшихся уголовников, многих людей восстановили в правах, вернув им их имена и семьи. Но, увы, такой охват и по территории, и по количеству народа, не обошёлся без ошибок. Кто-то воспользовался паспортизацией, чтоб, наоборот, скрыть своё истинное лицо, превратиться в другого человека. Убитый охранник, видимо, был из этих. Возможно, как и сам Дмитрий Кандауров, служил когда-то у «белых», боялся своего прошлого. Кто он в самом деле такой – оставалось неизвестным, но, похоже, не из уголовного мира: ни личность, ни отпечатки пальцев по картотекам не проходили. Но вот сумели бандиты найти к нему подход. Да только нужен он им оказался всего на один раз. Правда, этот «один раз» обернулся для налётчиков пустышкой. Однако знали, знали они откуда-то, что повезут драгоценности! Не от охранника: ему не докладывали, что везёт. Значит – на часовой фабрике или в ювелирном цеху имелся осведомитель. Вот только найти его оперативная группа не смогла… В вагоне бандиты взорвали сейф, выгребли денежные переводы. К счастью, их совершенно не интересовали перевозимые там же документы. А это были разработки нового танка БТ-9.

Дмитрий Кандауров хорошо знал, что на Харьковском паровозостроительном заводе создан Танковый отдел, где специальный коллектив талантливых конструкторов разрабатывает модели современных боевых машин. Всё, что там происходило, конечно же, было строго засекречено. В том пресловутом почтовом вагоне, во взорванном динамитом сейфе находились конструкторские проекты танка БТ-9: их везли на рассмотрение и утверждение в Москву, в Автобронетанковое управление РККА. Бандиты искали драгоценности и деньги, потому все документы просто выгребли из сейфа на пол. А когда покинули вагон – оставили нараспашку двери, ветер разметал бумаги не только в середине, но и выдул их на вольный простор. Поезд мчался, а секретные чертежи и разработки разлетались по рельсам, под откосы, моросящий всё утро и день дождь вмывал их в слякоть… Несколько фрагментов этих документов, затоптанные сапогами бандитов, нашлись в вагоне, остальные пытались собрать вдоль железнодорожных путей – отрядили на это группу солдат, – да безуспешно. Во всяком случае, отпала версия о покушении на шпионаж, к тому же, уже через неделю стало известно, что Москва отклонила проект БТ-9 как очень слабый.

Через неделю после нападения на вагон новая банда совершила налёт на крупный ювелирный магазин. И тоже не просто так, без разбора: накануне туда поступила большая партия ювелирных изделий, их ещё не успели выставить на продажу. Два человека были убиты, но оказался ценный свидетель. Он был заперт в маленьком коридоре между двумя дверьми чёрного выхода, и всё слышал. А дело происходило так: после полуночи к сторожу пришёл его приятель – дворник этого же двора. Не каждый раз, но такое происходило. Два приятеля только выставили на стол бутылку и разложили закуски, как в двери постучали. Сторожа окликнули по имени, и он испуганно прошептал: «Это зам нашего директора! Что ему надо?» При этом сгрёб всё со стола в коробку, а дворника потащил к чёрному ходу, открыл, втолкнул: «В другой раз соберёмся» – и запер за ним двери. Дворник к своему удивлению оказался в тесном коридорчике, там была ещё одна дверь на улицу. Он дёрнул её – заперто. Сторож впопыхах, видимо, забыл об этом. Дворник вздохнул: придётся ждать. И тут же подумал: «Этот замдиретора скоро уйдёт, я тогда постучу, и мы продолжим». И чтоб не пропустить момент, вернулся к первой двери и почти сразу услышал сдавленный крик…

Дворник стал стучать в двери лишь тогда, когда в разгромленном магазине появились милиционеры. Им первым он рассказал то, что слышал. Потом повторил свой рассказ под протокол в кабинете у Кандаурова… Крик заставил его замереть, притаиться за дверью. Потому что это был смертельный, переходящий в хрип вскрик сторожа – он узнал голос. Потом грубый голос спросил: «Где сейф? Веди, быстро!» И дворник с ужасом понял: «Налёт! А приказали этому… заму…» Он стоял, боясь пошевельнуться, и молился о том, чтоб никто не заинтересовался дверью чёрного хода. Топот, обрывки голосов, звяканье железа – он догадывался, что происходит в магазине. Потом снова громкий, довольный голос: «Вязка с понтом! В самый цвет попали». И тонкий, переходящий на визг крик: «Что вы! Не надо! Брысь наказал мне выдать долю, я слышал…» И басистый хохот: «Это и есть твоя доля!». Раздался выстрел, потом удаляющийся шум. Настала тишина, которая показалась дворнику очень долгой.