Валентина Андреева - Ложь напрокат

«У Наташки что-то случилось. – Эта мысль сразу вытеснила все остальные. – Она нервничает. Явный признак – словесная диарея. Такое красивое слово! Вполне подошло бы для женского имени, если бы не его жуткая сущность. – Все! Хватит! С того света еще никто не возвращался». Я решительно встала – это оказалось совсем нетрудно – и подошла к окну. Денька старательно выгуливала Наташку. Время от времени подруга на поводке скакала за собакой, не пропуская ни одного куста, ни одного дерева. Следом, временами делая попытки вырваться вперед и облаять Деньку, семенила пекинесиха Гильза…

Я с трудом оторвалась от занятного зрелища и переключилась на обед. Готовить, как говорит мой муж, надо с любовью. Иначе будет невкусно. Ему легко рассуждать. При температуре тела тридцать семь градусов он лежит в постели и слабым голосом дает всем членам семьи указания, похожие на завещание. Мы время от времени обязаны скорбно отмечать усиление болезненных проявлений и испытывать чувство великой жалости к неподвижному главе семейства. Независимо от состояния собственного здоровья на данный момент. Больной жалуется на плохой аппетит и тем не менее съедает целиком завтрак, обед и ужин. А в промежутках между ними еще что-нибудь. Вроде как через силу. Телевизор в спальне работает почти постоянно – с небольшим перерывом на ночь. Как средство психотерапии. Но справедливости ради следует отметить, что болеет Димка крайне редко.

Краем уха я слышала, как вернулась Наталья, – кухня стеной примыкает к шахте лифта. Я вовремя выскочила в коридор – напомнить про сливки и замерла, пораженная чудным видением: Анастас Иванович, тоже просекшая момент возвращения Наташки, выплыла в коридор. Мама дорогая! Представьте себе танк, одетый в нежно-розовый брючный костюм… Моя реакция, по всей вероятности, была воспринята как проявление восхищения. Пятидесятивосьмилетняя дама слегка засмущалась и потупила взор. Я невольно посмотрела на ее ноги. Изящные туфли на огромном каблуке подняли Анастас Ивановича на недосягаемую высоту – два метра. «В дверь она будет проходить с трудом», – мысленно отметила я и шмыгнула носом.

– Отлично! – завопила Наташка. – Вы сразу выросли в моих глазах! Так держать и не кукситься! Все мужики – козлы. Ваш – не исключение. Сейчас, сейчас, – забормотала она, роясь в кармане. – Только Деньку запущу и разденусь. Иришка, не уходи. Совет держать будем…

– Заходите, Ирочка, ко мне. Только накиньте на себя что-нибудь потеплее. Наташенька говорит, вы болеете.

Я ошалело кивнула головой и попробовала сослаться на необходимость побыть наедине с собой, своей болезнью и готовящимся обедом. Но неудачно. Вмешалась успевшая переодеться Наташка:

– Десять минут уделить не можешь? Бери свои грудки, кастрюлю и что там еще. Сливки я захватила. У Анастас…сии и приготовим.

Я покорно побрела выполнять приказание, но на полпути развернулась: не до полуфабрикатов, похоже, Анастас Иванович попала в беду и ей действительно нужна наша помощь.

В квартире Анастас Ивановича был легкий беспорядок: на столе стояли две немытые чашки и пахло «Беломором». Обычно везде царит стерильная чистота, от которой любой случайно побывавший в разведке таракан получает инфаркт и мигом отбрасывает лапки. Курит она только на лестничной клетке и с приоткрытым окном. Квартира всегда благоухает запахами какой-то сушеной травки.

Анастас Иванович ковыляла по кухне на непривычных каблуках в попытках взять себя в руки, но руки жили самостоятельной жизнью: зачем-то хватали полотенце, салфетки… Потом все это зашвыривалось в правый крайний угол стола, отчего мне все время хотелось брякнуть: «Аут!» – и… опять все начиналось сначала.

– Анастасия Ивановна! Даже просто Анастасия… Мы столько лет рядом, да и выглядите вы никак не Ивановной. Мы же договорились. – В голосе Наташки звучала легкая укоризна. – Ни один мужик не стоит таких переживаний.

Анастас Иванович суету прекратила, похлопала глазами, подумала и решительно высморкалась в прихватку. Я почувствовала сходное желание и, в очередной раз шмыгнув носом, поняла, что забыла носовой платок.

– Возьми салфетку, – заметив мои судорожные поиски, дала совет подруга.

Анастас Иванович тяжело вздохнула, выдохнула. По кухне пролетел легкий ветерок. Веселые занавески тревожно затрепетали. Я начала догадываться, что произошло…

– Считаю наше экстренное собрание открытым, – взяла решительный тон подруга.

Анастас Иванович деловито кивнула и уже привычным жестом зашвырнула прихватку в облюбованный угол. Наташка подвинула ей табуретку, и она села. Добрая половина того места, которым села, осталась парить в воздухе.

– На повестке дня один вопрос – измена Степана Ивановича.

Глаза Анастас Ивановича подозрительно заморгали, а рот принял скорбное выражение. Я испугалась, что соседка обидится на порядок обсуждения личной проблемы, но, к счастью, ошиблась. Бывший начальник отдела кадров, воспитанный на социалистическом соревновании, трудовых подвигах и строгой производственной дисциплине, она полагала такой порядок естественным.

– Слово предоставляется… – Наташка мельком взглянула на Анастас Ивановича, – мне! А я скажу, что наш сушеный Геракл Степан Иванович, невзирая на сломанные в прошлом году ребра, своими слабыми, набалованными руками сам вырыл себе яму. И сегодняшней ночью свалился в нее окончательно. В смысле, не пришел ночевать.

– Подождите, – сделала я попытку остановить поток красноречия, – может быть, с ним что-то случилось? Ну перешел дорогу в неположенном месте и…

– Перешел, – согласилась подруга. – Именно в неположенном месте. И этот маршрут завел его слишком далеко – в подмосковную Апрелевку. Помнишь, раньше пластинки были? На каждой написано: Апрелевский завод грампластинок. Их по блату доставали. Ну не будем отвлекаться от темы. Анастасия вместе с мужем Степаном ежегодно снимали летнюю пристройку где-то на окраине этого городка. Все было хорошо, пока в прошлом году у хозяйки не умер муж. Это ужасно! Не в том смысле, что умер, – сам вперед ногами в могилу лез, алкоголик, а в том, что хозяйка лишилась рабочих рук. В редкие минуты трезвой, а поэтому неполноценной жизни муженек работал не покладая их. Пахал, сеял, строил… Анастасия не сразу заметила, что хозяйка положила глаз на Степана: во-первых, в отличие от нее его трудно разглядеть, во-вторых – кому он, кроме нее, нужен. – Анастас Иванович беспокойно заерзала на табуретке. – Я хотела сказать, – поправилась подруга, – что он слишком набалован безмерной любовью и заботой жены. Она его так выхаживала после того, как села ему на ребра! У меня бы терпения не хватило. У тебя бы, Иришка, и подавно. Так вот. Дачный сезон закончился, а Степан Иванович продолжает мотаться в Апрелевку почти каждый день. Сегодня на ночлег не вернулся.

– Похудел, – всхлипнула Анастасия Ивановна, – совсем избегался. Стал хуже одеваться. Раньше я за ним следила, а сейчас все мои попытки одеть его в приличные вещи отвергает. И галстук не надевает, шляпу поправить не дает. А вчера эту шляпу вообще дома оставил. Овсяную кашу съел, а ее оставил… – Скорбные рыдания сотрясли розовый брючный костюм.

– А почему вы решили, что он в Апрелевку катает?

Мой вопрос вызвал издевательскую улыбку Натальи. Анастас Иванович прекратила рыдать.

– А железнодорожные билеты?! – разом вскричали они с возмущением.

На некоторое время установилась плодотворная тишина. Все задумались. Результат не замедлил сказаться. Решение послать Степана Ивановича к чертовой матери было отвергнуто сразу. Не для того воспитывали и лелеяли много лет, чтобы подарить готового мужа чужой нахальной бабе. План на ближайшее время был таков: через пару дней, в зависимости от моего самочувствия, выбрать время и съездить в Апрелевку на разведку. Анастас Ивановича не брать. Может испортить все дело. В основном габаритами. В полном смысле слова – женщина видная. В разведке действовать по обстоятельствам. Самой Анастасии сделать новую прическу. Наташка решила этим заняться сама: в парикмахерской пенсионерку обдерут. Затем подобрать подходящий вариант макияжа и прикупить еще один, не брючный – костюмчик. В этом деле подруга тоже обещала помочь. Розовый брючный костюм лучше пока не надевать. До будущей весны. Степана особо не кормить. Анастасии Ивановне принять томный, загадочный вид и временами таинственно исчезать из квартиры, оставляя мужа без обеда. Дальше будет видно.

Разработанный план мероприятий коренным образом изменил настроение соседки. Она вскочила и захлопотала, раскладывая по местам полотенце, прихватки, салфетки, мгновенно убрались в мойку использованные чашки. Наша миссия была завершена. От чая мы категорически отказались: дома меня заждались куриные грудки.

В коридоре Наташка торопливо бросила: «Зайду позже» – и исчезла за дверью своей квартиры. Как раз в тот момент, когда я собралась поделиться с ней страшной новостью. Конечно, не время и не место… Но что делать, если решение возникло стихийно. Не сложилось!..