Сюзанна Грегори - Нечестивый союз

Не обращая внимания на Майкла, который сморщился от отвращения, Бартоломью наклонился над мертвецом как можно ниже и принюхался к запаху, исходившему из его рта. Судя по всему, человек не был отравлен. Разжав челюсти монаха, Бартоломью заглянул ему в рот, дабы проверить, не изменили ли цвет язык и десны. Однако примет отравления не наблюдалось. Правда, на языке покойного доктор разглядел несколько крошечных язвочек. Скорее всего, они явились следствием дурного питания, а не яда.

Осмотрев горло мертвеца, Бартоломью не выявил никаких следов удушения. Все шейные позвонки были целы. Тогда он снова обратился к рукам мертвеца: он знал, что у людей, умерших от внезапной остановки сердца, синеют ногти и губы. Ногти монаха имели нездоровый желтовато-белый оттенок, но синюшными они, несомненно, не были. То же самое можно было сказать и о его губах.

Наконец Бартоломью со вздохом выпрямился.

— Не представляю, отчего умер этот человек, — заявил он, в недоумении пожимая плечами. — Вероятно, он явился сюда, дабы похитить некий документ из университетского сундука. Страх и волнение, которые он испытывал, привели к параличу какого-нибудь важного органа. Может статься, он давно уже страдал от тяжкого недуга. Возможно также, что он уже был мертв, когда его засунули в сундук.

У Майкла глаза на лоб полезли от удивления.

— Неужели ты думаешь, что кто-то под покровом ночи притащил в башню труп и оставил его в сундуке? Ведь это несусветная чушь!

— Я так вовсе не думаю, — покачал головой Бартоломью. — Просто я следую наставлениям покойного мастера Уилсона. Помнишь, он учил нас не пренебрегать ни одной из возможностей.

— Ну, мой дорогой доктор, эта возможность столь маловероятна, что сам Уилсон вряд ли стал бы ее рассматривать, — усмехнулся Майкл. — С какой целью кто бы то ни было станет засовывать в сундук труп? Да и как это сделать? Я вполне могу допустить, что неизвестный злоумышленник притаился где-то в церкви и после того, как служители заперли ее на ночь, проник в башню. Но предполагать, что он притащил с собой труп, по меньшей мере нелепо.

— Итак, ты считаешь, что монах притаился где-то в церкви и, когда она опустела, поднялся в башню и взломал три необычайно крепких замка на крышке сундука. А когда с этим было покончено, он упал лицом в сундук и умер. Звучит не слишком убедительно. Полагаю, мастера Уилсона подобное объяснение не удовлетворило бы, — заявил Бартоломью.

— Почему? — возразил Майкл. — Ты же сам сказал, что этот человек, возможно, был нездоров, и волнение могло вызвать внезапный приступ, приведший к смерти.

— Да, но каким образом он, замертво свалившись в сундук, ухитрился закрыть крышку? — насмешливо вскинул бровь Бартоломью. — Ты же помнишь, де Ветерсет сказал, что крышка была опущена. Трудно поверить, что это сделал мертвец.

— Значит, ты подозреваешь, что здесь, в башне, был кто-то еще? — осведомился Майкл. — Но на каком основании ты сделал такое заключение?

— Очевидных оснований для этого нет, — согласился Бартоломью.

Он уселся на скамью, и Майкл опустился рядом, скрестив руки на животе.

— Я думаю, исходя из того, что нам известно, мы можем сделать несколько выводов, — изрек монах. — Итак, вывод первый. Скорее всего, человек спрятался в церкви, выждал, пока ее закроют, и пробрался в башню. Для того чтобы проверить, насколько вероятно это предположение, нам следует поговорить с церковным сторожем. Узнать, насколько тщательно он осматривает храм, прежде чем запереть двери.

— Вывод второй, — подхватил Бартоломью. — Человек, который лежит здесь перед нами, был клерком или монахом и, судя по его грязной одежде, несколько ночей провел под открытым небом. Возможно, он предпринял длительное путешествие; возможно, он несколько ночей подряд бродил вокруг церкви, решая, как и когда проникнуть в башню.

— Вывод третий, — продолжил Майкл. — По твоим словам, на теле нет следов насилия. Из чего следует, что человек скончался от внезапного приступа, вероятно вызванного страхом и напряжением.

Бартоломью кивнул в знак согласия.

— Мы можем сделать и четвертый вывод, — заявил он. — Этому человеку уже приходилось взламывать замки. По крайней мере с теми, что охраняли сундук, он разделался чрезвычайно ловко.

— Странно, что он не использовал инструментов, — заметил Майкл. — Самый опытный взломщик не может обойтись хотя бы без куска железной проволоки или чего-нибудь в этом роде.

Бартоломью подошел к сундуку и пошарил глазами по полу. Никаких инструментов там не было.

— Может статься, перед смертью он успел спрятать инструменты, — предположил врач. — Или же кто-то унес их.

— И мы снова возвращаемся к предположению, что здесь был кто-то еще. Этот кто-то унес инструменты и захлопнул крышку сундука. И тогда, разумеется, убийство — дело его рук, — сказал Майкл.

— Убийство? — переспросил Бартоломью. — Но на теле нет никаких следов, позволяющих говорить о том, что произошло убийство.

Некоторое время оба молчали, размышляя и сопоставляя факты и обстоятельства.

— Да, не забудь о том, что ректор рассказал нам о своем клерке, Николасе из Йорка, — нарушил молчание Бартоломью. — Этот человек внезапно скончался, и смерть его, явившаяся результатом лихорадки, казалась вполне естественной. Но в свете последних событий она начинает вызывать подозрения. За короткое время умерли двое, связанные с университетским архивом. Согласись, странное совпадение.

Бартоломью сдвинул брови и принялся барабанить пальцами по скамье.

Майкл вперил в него пронзительный взгляд.

— Что ты имеешь в виду? — спросил он.

— Увы, я не в состоянии определить, отчего умер этот человек. И все же я не стал бы утверждать с уверенностью, что смерть его была естественной. Положим, у него вдруг остановилось сердце, он упал в сундук, и крышка захлопнулась сама собой. Но куда исчезли инструменты, без которых взломщик никак не мог обойтись? К тому же, осматривая труп, я не сумел обнаружить признаков, свидетельствующих о внезапной остановке сердца.

— И к чему мы пришли в результате? — вопросил Майкл, которого все эти рассуждения явно начали утомлять. — Монах, лежащий перед нами, не был убит и не умер естественной смертью. Замечательный вывод, ничего не скажешь. Противоречит всем требованиям логики и здравого смысла.

— Полностью с тобой согласен, — пожал плечами Бартоломью. — И все же повторю еще раз — любой телесный недуг, равно как и насилие, оставляет на теле очевидные следы. А здесь их нет.

— Что же мы скажем канцлеру? — спросил Майкл.

Бартоломью закинул голову и устремил рассеянный взор в потолок.

— Мы сообщим ему все, что нам удалось выяснить, — ответил он. — Скажем, что человек этот, скорее всего, бродячий монах. Что у него, судя по всему, был немалый опыт по части взламывания замков. Что умер он от неизвестных причин. И наконец, мы поделимся с канцлером нашим предположением, согласно которому в башне побывал кто-то еще.

— Боюсь, де Ветерсет будет не слишком удовлетворен таким докладом, — изрек Майкл. — Как, впрочем, и епископ.

— А что ты предлагаешь, Майкл? Ввести их обоих в заблуждение? — спросил Бартоломью, изрядно утомленный затянувшимися словопрениями. Прикрыв глаза, он перебирал в уме различные болезни, при которых кожа приобретает желтовато-бледный оттенок.

— Разумеется, мы не будем никого вводить в заблуждение! — с досадой возразил Майкл. — Но нам следует найти убедительное объяснение тому, что здесь произошло!

— Пока что это невозможно, — заявил Бартоломью.

Он устремил сердитый взгляд на Майкла, который в задумчивости грыз ноготь большого пальца. Неожиданно это зрелище навело Бартоломью на новую мысль. Вскочив со скамьи, он приблизился к трупу, наклонился и стал рассматривать крошечный порез на большом пальце покойника. Порез мало чем отличался от обыкновенной царапины; тем не менее это было повреждение кожи. Опустив мертвую руку на пол, Бартоломью задумчиво взглянул на сундук. У него появилась ясная догадка, что именно деревянный ящик послужил причиной смерти. Бартоломью поднялся, дабы осмотреть замки.

Прежде всего он занялся замком, висевшим посередине. Взяв его в руку, он заметил крошечное лезвие, размерами не превосходившее ноготь на его мизинце. Бартоломью достал хирургический нож и осторожно надавил на лезвие. Оно сразу же скользнуло внутрь замка. Стоило убрать нож, и оно выскочило вновь.

Майкл, с любопытством наблюдавший за манипуляциями товарища, протянул руку, чтобы коснуться лезвия.

— Нет! — вскричал Бартоломью и поспешно отвел руку Майкла. — Не трогай эту штуковину ни в коем случае! Полагаю, замок снабжен весьма надежным устройством защиты от взлома, — пояснил он. — Судя по всему, лезвие отравлено.

Канцлер не отводил исполненного ужаса взгляда от замка, который лежал на столе. Крошечное лезвие, покрытое смертельным ядом, высунулось, точно жало змеи.