Б. Седов - Зэк

Владимир… Прекрасный древний Владимир в сердце земли русской, на берегу Клязьмы…

Кремль, Золотые ворота, Успенский собор, Дмитриевский собор…

Рукотворное чудо Покрова-на-Нерли…

Но есть во Владимире и еще одно очень известное заведение – Владимирский централ. И если любознательный приезжий спросит на улице владимирца: А где же у вас тюрьма? – то, вполне вероятно, услышит ответ: «Между роддомом и кладбищем».

И это – правда. А все остальное, что найдет читатель на страницах этого романа, не более чем авторский вымысел.

Б. К. Седов

1 января 2002 года, Владимир.

Учреждение ОД-1/Т-2 – Владимирский централ.

Медленно, тяжело, похмельно плыл за решеткой окна оперчасти рассвет. Рассвет нового года и нового века. Подследственный Таранов сидел на стуле, кум – напротив него, на подоконнике. За его спиной, на карнизе, ворковали утробно голуби. Валил снег.

И Таранову и оперу было ясно, что дальнейший разговор потерял всякий смысл… несколько секунд кумовской молчал, потом сказал:

– Пятнадцать суток ШИЗО. Для начала.

Таранова увели. Злой и невыспавшийся цирик с серым лицом провел Ивана по продолу. Кафельный пол гулко отражал звук шагов. Цирик что-то бормотал себе под нос, а что – не разобрать… да Иван и не слушал.

Дверь штрафного изолятора закрылась. Иван остался один в каменном мешке размером два на полтора метра. Из «мебели» здесь была стальная сварная рамашконка – поднятая вертикально к стене, закрытая на замок… и дальняк – унитаз со сливным краном, по совместительству выполняющий обязанности умывальника. В «мешке» было очень холодно. Иван сел на корточки и прикрыл глаза… он вспоминал, он погружался в те события, которые привели его сюда – в штрафной изолятор Владимирского централа.

…С чего же все началось? С заснеженной, в сугробах, улицы, на которой он с карабином в руках ждал свою жертву? …Или раньше, когда пять дней назад он сел на Московском вокзале в поезд № 151 Санкт-Петербург-Ижевск… и колеса застучали, застучали, застучали – раскатываясь, набирая обороты: тук-тук, тук-тук, – унося прочь от Петербурга. Вагоны слегка покачивались, длинное темное тело поезда с яркими квадратами окон стремительно летело по двум стальным ниткам посреди бесконечного заснеженного пространства – черного, накрытого плотной вуалью снегопада… Прожектор на голове локомотива рассекал мглу широким белым мечом. Поезд мчался на юго-восток, под тысячетонным весом напряженно вибрировали рельсы, бежала рябь по янтарной поверхности в стакане с остывшим, недопитым чаем… И стучали, стучали, стучали колеса…

Нет, это началось еще раньше, когда глубокой ночью он позвонил Лидеру и сказал «да» в ответ на совершенно безумное предложение, а глаза мертвецов смотрели на него из августа двухтысячного… И черный парус скользил над водой карельского озера Тиллиярви.

Или же это началось еще раньше, когда в «диких гаражах» он взял в руки «фермерский» «ТОЗ-106» и перестрелял с подачи (по просьбе? по приказу? по предложению?) милейшего Игоря Палыча Шахова группу наркоторговцев?

Нет. Нет, это началось 10 сентября на Южном кладбище, возле могил Вячеслава и Иришки Мордвиновых, убитых наркотиками. Вот когда и где начался его путь в Учреждение ОД-1/Т-2!

…Иван Таранов сидел на корточках в «VIP-купе» экспресса под названием «Владимирский централ». Он сидел с закрытыми глазами, обхватив руками голову… А колеса стучали, стучали, стучали, и их грохот сводил Таранова с ума.

Экспресс, пассажиром которого Иван стал по своей воле, мчался. Его маршрут был неизвестен. Конечный путь назначения – тем более… и стучали колеса.

10 сентября 2000. Санкт-Петербург

Роман Собакин, известный в криминальных кругах Владимира под прозвищем Волк, ликовал – он, кажется, нашел «золотую жилу». Или, по-другому, дело на миллион. Волку было уже тридцать пять лет, и кое-чего в жизни он добился – примерно год назад Волк выдвинулся в бригадиры группировки Козыря.

Это произошло после того, как Рома сдал ментам Тимофея, который был действующим бригадиром и под которым Волк, собственно, ходил. Шаг, в общем-то, рискованный – если бы братва вдруг узнала, кто спалил Тимофея, то… Но Волк все сделал по-умному, анонимно, и менты захватили Тимофея с двумя стволами на кармане. Он попадал уже не в первый раз, дважды откупался, а вот на третий раз не вышло. Тимофей получил реальный срок и отправился в город Урюпинск Волгоградской области – отбывать свои два с половиной годочка. А Волк занял его место. Все считали, что это правильно: Тимоха Волка уважал, сам и подтянул в группировку. А до этого Собакин гоп-стопом промышлял. На дурь и дешевые кабаки хватало… но не более того. Да и риску много больше. В любой момент можно погореть. А на хорошего адвоката денег у обычного грабителя нет. Другое дело – в группировке: и риску меньше, и стабильная зарплата идет, и, в случае чего, можно рассчитывать на серьезную помощь братвы.

Под крылом у Тимофея Волк заматерел, купил первую в своей жизни тачку – потрепанную «ауди». А спустя год – вполне приличный «БМВ». Дурью стал пренебрегать, баловался иногда кокаинчиком. Но знал меру. Помимо постоянной любовницы Веры Кораблевой завел еще одну пассию – шикарную центровую проститутку по прозвищу Мэрилин. Раньше он даже не мог мечтать о такой телке – не по карману. Сутенер Мэрилин попытался качать права. Волк понимал, что сутенер прав, но, прихвативши с собой Губана, нанес сутенеру визит. Губан – дебил отмороженный – избил сутенера бейсбольной битой, а Волк на него помочился… Потом, правда, получил выговор от самого Козыря. Негоже, сказал Козырь, так поступать… негоже из-за путаны мараться. Но – обошлось.

За спиной у Волка были уже две судимости. Первый срок он отбывал за грабеж в Таджикистане. Тогда независимый нынче Таджикистан был еще союзной республикой. А зона была беспредельная – все за бабки. Нет бабок – так и зимовать будешь на улице, под звездами. Есть бабки – сыт, пьян и нос в табаке.

Волк влетел на грабеже, и самый гуманный в мире таджикский суд бодро влепил ему четверик. Родных, кроме престарелой, полуслепой, испившейся матери в Гусь-Хрустальном, у Волка не было. И, соответственно, на какую-то поддержку с воли рассчитывать не приходилось… Волк сразу понял, что пропадет он здесь – молодой и чужой всем – ни за грош: земляков нет, связей нет, денег нет. Местные блатные с хозяином общий язык нашли, на пару беспредельничали. А сам хозяин – хитрый подполковник Мирзоев – только бабки шинковал: открыл пошивочную мастерскую, два художника у него картины писали на подношения начальникам, а один спец номера на угнанных тачках перебивал. Машины угоняли из Узбекистана, прямо на зоне перебивали номера и переправляли в Киргизию… Волк понял, что пропадет здесь… если не заставит себя уважать.

В первый же день с него попытались снять кроссовки – вещь в 86-м году модная, дефицитная. Он отказался отдать свою обувку, и тот, кто «попросил» Рому «сделать подарок», стал его бить. Здоровый был чеченец – метра под два ростом. И Волк ринулся на обидчика. Чеченец такого яростного отпора не ожидал – отступился. А Волка заметил один из местных авторитетов – дангаринец Хумидин. Он и взял салагу под крыло. Когда вечером чеченец Мага пришел с двумя подручными за кроссовками и местью в карантин к Волку, ему очень вежливо сказали: ты не прав, уважаемый Мага. Мага все понял, связываться с дангаринской командой не стал. Спустя полгода Мага начал торговать на зоне кайфом. И – совершил ошибку: торговать наркотой было позволено только таджикам. И то – с благословения хозяина и за долю. Магу избили до полусмерти. Больше всех старался Волк… избиение наблюдали полтора десятка зэков, но никто из них даже не пикнул, за Магу не вступился.

Вообще, власть на зоне держали представители кулябского клана, который, в свою очередь, делился на пархарскую и дангаринскую группировки. Волк не таджик и не мог рассчитывать на сколь-либо серьезный рост, на то, что его выкупят, как, например, пархарца Сухроба Курбонова… Свой срок он отмотал до конца и так до конца и остался обычным лагерным бойцом.

После освобождения Роман Собакин с радостью покинул «гостеприимный» Таджикистан, вернулся в Россию. Он дал себе слово, что никогда больше не приедет на таджикскую землю… и ошибся. Все нынешние радужные планы Волка были напрямую связаны с Таджикистаном и конкретно с тем самым счетоводом Курбоновым, которого выкупила родня… «Золотая жила» – понял Волк после случайной встречи с Сухробом Курбоновым в сентябре 2000-го в Москве. Вернувшись во Владимир, он хотел немедленно доложить об открытии «таджикской темы» лично Козырю, но Козырь по каким-то своим делам уехал на пару дней в Нижний. А говорить на столь серьезную тему по телефону Волк не рискнул… Он закатился к Мэрилин, вместе с ней «взбодрился» кокаином и нехудо провел время. Он очень любил анальный секс, а у Мэрилин была аппетитная, круглая, упругая попка… Под действием кокаина Волк долго удовлетворял свою похоть. Потом, насытившись, валялся на диване в гостиной проститутки, пил виски и хлестался, какое крутое дело с таджиками он скоро закрутит – на лимон!