Дарья Калинина - На стрелку с ангелами

– Как раз шесть месяцев, – мягко улыбнулась Тильда. – Я все понимаю, мама. Но нет, ребенок этот не от Давида. У меня нет никаких сомнений, это ребенок моего мужа. Ты же меня знаешь, неужели ты думаешь, что я способна на такую подлость по отношению к Вадиму?

Тетю Лали передернуло.

– Не приведи Бог, если он узнает о нашем с тобой разговоре! Грязи потом на несколько лет вперед не оберешься!

– Я тоже не хочу вражды между вами, мама. И пожалуйста, ради меня, постарайся быть к Вадиму снисходительна.

– Ты так любишь этого злобного карлика?

– Да, мама. Вадим – очень хороший.

– Нет, он злой человек.

– Он хочет, чтобы у всех все было хорошо. Но люди несовершенны. И от отчаяния порой Вадим способен наговорить лишнего.

– Не знаю, не знаю, – с сомнением покачала головой тетя Лали. – Все говорят, что вы парочка словно из сказки.

– Из какой сказки, мама?

– Уж не из той, где Принц и Принцесса живут счастливо, – вздохнула мать. – А скорей это та сказка, где красавицу похищает злобный уродливый карлик, держит ее у себя в горной пещере, всячески мучает и издевается над ней.

– Мама, уверяю тебя, Вадим не так уж плох.

– Он тебя заколдовал!

– В душе он замечательный человек и очень меня любит.

Но тетя Лали не поддалась на уговоры дочери. Она покачала головой и вздохнула:

– Наверное, где-то уж очень глубоко в душе у него спрятаны добрые чувства. Жалко мне тебя, доченька. Да видно, ничего не поделаешь. Сама ты своей беды не осознаешь. Заколдовал твой муженек тебя. Значит, так тому и быть.

– Скорей уж зачаровал, – тепло улыбнулась Тильда.

Но и тут ее мать не поддержала тона дочери.

– Вот-вот, – неодобрительно хмыкнула она. – Ждать тебе поэтому Прекрасного Принца, который освободит тебя от злого карлика, еще много лет.

Слова тети Лали стали пророческими. Прошел год, а за ним и еще один, потом другой, а Тильда все еще была замужем за Вадимом, постепенно вся родня стерпелась с его характером.

– Если уж нельзя его убить, придется терпеть гада, – выразил общую мысль Балтазар Варфаломеевич, старший мужчина клана Завьяловых, дядя Тильды.

Сама Матильда о слухах, которые ходили за ее спиной, если и догадывалась, то совершенно их игнорировала. И на всех семейных сборищах была неизменно и подчеркнуто любезна и вежлива с теми родственниками, которые особенно яростно обличали ее Вадима.

Вот только сами родственники стали замечать: тех из них, кто решился в открытую схватиться с противным карликом, с каждым днем становится все меньше и меньше. А когда умерла старая Госпожа, мать Иоанна и Балтазара, бабушка Тильды и самая старшая женщина в семье, все родственники всерьез переполошились.

– Ничто ведь не предвещало, что старушка загнется.

– Годков-то ей всего ничего было, восемьдесят шесть только недавно стукнуло.

В роду Завьяловых все были долгожителями. А уж старой Госпоже все пророчили отметить столетний юбилей в здравом уме и теле. Она ничем никогда не болела и всегда была бодра телом и духом.

– Еще накануне меня так за карточные долги отчихвостила, что я не знал, куда со сраму деться.

– На тебе-то она только разогрелась, основное блюдо для нее был Вадим. На него главный удар пришелся.

Вражда, подспудно тлевшая между Вадимом и бабушкой Тильды, рано или поздно должна была разразиться большим бумом. Старая Госпожа была не из тех людей, кто держит язык за зубами, если ему что-то не нравится. Она привыкла резать правду-матку прямо в лицо. В этом они были с Вадимом похожи. Вот только Вадим совался со своими комментариями всегда и ко всем, а старая Госпожа делала это лишь в самых крайних случаях и только самым неприятным ей людям.

Однако, когда Вадим появился на празднике у старой Госпожи один, без жены и дочери, старуха не выдержала:

– Я долго сдерживалась ради Тильды и Энжи, но так как я их все равно не вижу, то я тебе скажу! Ты мерзкий, гадкий и отвратительный человечишка! Никто из нас тебе и руки бы не подал, потому что мы, Завьяловы, всегда гнушались подобного отребья! Видимо, Лали права. Ты околдовал мою внучку. Ты – черный маг, вампир и нечисть!

Старая Госпожа была до того возмущена тем, что Вадим, как она была уверена, не пустил Тильду и маленькую Энжи к ней в гости, что забыла о договоре Завьяловых никогда не провоцировать Вадима. Однако Вадим не подал вида, что его оскорбили слова старухи.

– Так окропите же меня святой водой, моя дорогая бабушка! – воскликнул он, весьма ощутимо ущипнув старую Госпожу за руку повыше локтя.

– Тьфу на тебя, а не святой тебе воды! – окончательно вышла из себя старуха.

Вадим плевок с лица вытер. Ни один мускул не дрогнул на его лице, пока он безукоризненно белоснежным платочком, чистым и отглаженным, стирал со своего лица слюну старой Госпожи.

– Очень хорошо, что он нашелся на своем месте в кармане пиджака, – резюмировал Вадим, имея в виду платок. – Кстати, Тильда постаралась. Бедняжка, ей так хотелось пойти на ваш праздник. Но корь… Что поделаешь, дети иной раз болеют.

– Корь – это не грипп. Ею два раза подряд не болеют!

– Что вы имеете в виду, дорогая моя старушка?

– Корь у Энжи была еще в полтора года! Что ты за папаша такой, если даже этого не можешь упомнить! Господи, когда же мы от тебя только освободимся?

И тогда Вадим сказал фразу, которая в тот момент казалась вполне естественной, но ее глубокий смысл распознали все родственники, лишь узнав о смерти самой старой Госпожи.

А в тот раз Вадим сказал:

– Вы лично освободитесь от меня очень быстро!

И поскольку он в этот момент стоял уже в плаще и шляпе, которую носил, чтобы придать себе значительности, все окружающие приняли его слова за своеобразное прощание. И лишь узнав о том, что старая Госпожа скончалась той же ночью у себя в кровати, по родне поползли слухи один страшней другого.

– Он с ней не прощался в тот вечер, вот в чем дело.

– Не просто прощался.

– Он ее проклял!

– А с чего иначе старухе помирать? Здоровье у нее было такое, что многим молодым можно позавидовать. Раз в год проходила всех врачей. Давление, как у девочки. Сердце, как у молодой женщины. Внутренние органы работают, как часы. Отчего ей умирать? Это козни Вадима!

Тем более пугающим было то, что врач, наблюдавший старую Госпожу, никак не мог придумать подходящую формулировку, чтобы написать в заключении о смерти. Он даже настоял на проведении анатомического вскрытия, но и оно не показало никаких пороков у старой Госпожи, а тем более причин, которые могли привести к смерти.

– Абсолютно здоровая бабка. Хорошо ее знал и всегда восхищался ее бодростью. И что мне написать в заключении? Что-то ведь нужно написать, как вы считаете?

Но родня восприняла случившееся однозначно.

– Это Вадим ее убил!

– Его злобы старая Госпожа не выдержала.

– Не первый, между прочим, случай!

– Вспомните, как быстро дядя Трофим на тот свет убрался. А всего-то и сказал Вадиму, что не дело на шее у родственников жены сидеть!

– И Виктор Сергеевич.

– Тот вообще ни за что пострадал.

Виктор Сергеевич был Завьяловым даже не родня, а просто хороший друг семьи. Когда-то он был учителем математики в школе у Тильды. И, будучи поражен ее одаренностью, пожелал поближе познакомиться с родителями своей самой лучшей ученицы. Завьяловы были людьми гостеприимными и радушными, так что одинокий Виктор Сергеевич вполне вписался в их семью. Младшие звали его просто «дядя Витя», не особо вдумываясь в то, а кому же из них он действительно приходится дядей.

И вот этот замечательный человек, возмущенный поведением Вадима, отчитал его при всех, не забыв упомянуть и о том, что это ради мужа Тильда бросила любимую математику, так и не сделав карьеры ученого.

– Вы буквально в землю закопали ее талант, молодой человек! Сами-то вы, как я смотрю, не больно-то одарены природой. Радоваться должны были, гордиться, что вам досталась такая умная жена. А вы ее превратили в какую-то домашнюю рабыню! Работать ее не пускаете! Только при вас сиди и вами восхищайся! А успехи-то у вас, молодой человек, весьма средние. Тильда могла бы куда больше вашего преуспеть в жизни!

Вадим и тогда не подал вида, что слова старого учителя задели его. Усмехнулся своей гаденькой улыбочкой и сказал:

– В землю не талант, а гробы закапывают. Вы же учитель, вам это должно быть хорошо известно.

После этих слов Виктор Сергеевич продержался еще неделю, а потом тихо скончался во сне от сердечного приступа, вызванного пороком сердца, о котором никто, включая лечащих врачей и самого Виктора Сергеевича, даже не догадывался.

– Просто невероятно! Месяц назад пациент был у меня на УЗИ сердца, и не было даже намека на тяжелый порок. Так, легкие возрастные изменения, не страшные и не опасные. А сейчас я вижу совершенно выработанный мотор. Не мог же он за месяц прожить целых полвека?

И тогда по родне уже пронесся слушок, что неспроста такая смерть приключилась. Не иначе как злой язык Вадима довел до смерти заслуженного учителя России. Но, во-первых, на тот момент это была еще первая птичка, других пострадавших от тяжелого характера Вадима на тот момент еще не случилось, а во-вторых, что ни говори, а Виктор Сергеевич был все-таки Завьяловым не родня. Хоронили его совсем другие люди, и церемонию поминок тоже оплачивали и организовывали его собственные родственники. Так что из Завьяловых на похоронах учителя оказалась одна лишь Тильда, горько прорыдавшая всю церемонию. Вадим и ее родители, дружившие с ее старым учителем больше остальных членов семьи, не пришли.