Марина Серова - Преступление в двух сериях

— Нас было восемь человек, включая хозяина квартиры и организатора банкета Шолонского, — докладывал Александр Николаевич, а я вооружилась блокнотом, так, на всякий случай. — Маргарита Антоновна Архипова, королева Марго, как мы ее называем. Очаровательная интеллектуалка, — хищно прищурился Кармишин, — директор фирмы, сотрудничающей с нашей и поставляющей нам оборудование для производства. Во всеобщем веселье участия она не принимала — весь вечер, подобно сфинксу, восседала в кресле с томиком Верлена, обнаруженным на книжной полке Глеба, и потягивала токай. Игорь Юрьевич Ручин, великолепный техник. Милый молодой человек, обаятельный и интересный в общении. Глеб пригласил его в надежде заполучить к нам на работу. Но, кажется, эта надежда не оправдалась. Михаил Яковлевич Гурьянов, наш главный бухгалтер. Оч-чень ценный кадр, только страшно занудный. Может быть, это черта всех бухгалтеров? Роман Александрович Харламов, менеджер по связям с общественностью. Этот, кажется, изголодался по спиртному, — насмешливо и веско произнес Кармишин. — Он очень мило покачивался над тарелкой с оливье, норовя погрузить в вожделенный салат все лицо.

Я фыркнула.

— Людмила Маслова, — сдержанно улыбнувшись и поглядывая на мои коленки, продолжил Александр Николаевич. — Очаровательная и вызывающая дамочка. Она не имеет отношения к нашей фирме и была приглашена, потому как помогла заключить очень выгодный контракт на продажу оборудования. Она — птица вольная, срывает банк то тут, то там. Обширные знакомства позволяют ей бродить по фирмам и знакомым боссам, сбывая товары, предложенные другими боссами, и получать процент от таких сделок. Николай Рундученко, наш техник. Коля — хороший парень. Ну и еще я да Глеб Шолонский, которого обокрали.

— У кого из присутствующих был повод похитить документы?

— Не совсем документы — украли чертежи нового, недавно разработанного оптического прибора. Великолепная вещь, надо вам сказать. Бинокль, снабженный прибором ночного видения, подсветкой и…

— Обойдемся без подробностей, — прервала было я Кармишина — ни черта не смыслю в оптике, а тратить свое время на выслушивание пустых звуков не люблю. Но выслушать все же пришлось — должна же я знать, что искать? И битых полчаса Кармишин расписывал особенности своих драгоценных бумаг. Не могу сказать, что поняла все, но общее представление о документах получила. Александр же Николаевич увлеченно разглагольствовал, периодически вскидывая на меня свои блестящие глаза. Наконец словесный поток иссяк, и я спросила:

— Чертежи были в единственном экземпляре?

— Ну конечно, да. В общем-то Ручин мог бы заинтересоваться этими чертежами и похитить их. Он же техник.

— А Рундученко? — заглянув в блокнот, спросила я. — Он тоже техник, если я правильно вас поняла. Почему вы прежде всего подумали именно о Ручине?

— Коля?.. Рундученко работает с нами. Он и так получит доступ к чертежам.

— А если бы он решил продать их в конкурирующую фирму?

— Нет, — безапелляционно мотнул головой Кармишин. — Рундученко предан Шолонскому и нашей фирме. Ему эта работа досталась в достаточно сложный период жизни, и зарплата Николая вполне устраивает — позволяет прокормить жену и троих детей. Мне кажется, он не стал бы рисковать постоянной работой ради разового гонорара. А Ручин — другое дело. У них с Шолонским произошел спор — Глеб пытался заманить Ручина к нам на работу, но тот довольно грубо заявил, что его не устраивает предложенная зарплата. И что вообще он предпочитает быть «вольным каменщиком». Достаточно жесткая состоялась беседа, но длилась она недолго. К тому же Шолонский упомянул о каком-то долге, вроде бы Ручин занимал у него деньги.

— Хорошо. — Поставив галочку напротив фамилии Ручина, я жестом предложила Кармишину продолжить.

— Маслова. Эта девица невесть откуда. Ей бы это было выгодно — ведь у дамочки множество связей в бизнес-кругах, да и деятельность ее достаточно деликатна. Получив чертежи из ее рук, вряд ли кто-то стал бы докапываться до того, откуда она их взяла. А разработки — практически новое слово в технике, и за них она получила бы довольно приличную сумму денег. К тому же Глеб проявил недальновидность — счел, что ее последняя услуга не столь важна, и Людмила получила несколько меньший, чем, очевидно, рассчитывала, гонорар. Во всяком случае, я заметил, что она осталась не слишком довольна.

— Следующий, — пожала я плечами.

— Гурьянов… — с легким сомнением предположил Александр Николаевич. Лицо его демонстрировало напряженную работу мысли, глаза даже едва заметно замутились. — Михаил тоже был должен Глебу, причем большие деньги. Занимал довольно давно, и несколько раз Шолонский просил вернуть ему деньги. Ведь финансы требуются на дальнейшее развитие деятельности нашей фирмы. Но Гурьянов жаловался, что пока не может возвратить долг. И нервничал.

— Кто-то еще? — полюбопытствовала я. — Например, Харламов. Как вы считаете…

— Да он же лыка не вязал, о каких документах может идти речь! — расхохотался Кармишин. — И ни разу из комнаты не вышел, что уж о походе в кабинет говорить…

— А Архипова? Ваша королева Марго?

— Она весь вечер сидела с книжкой, никуда не отлучалась. А еще подозреваемый — я, — лихо добавил Александр Николаевич.

— Почему милиция подозревает именно вас? Ведь немало других людей, которым было выгодно украсть документы? — недоумевала я.

— Все дело в сейфе, — серьезно пояснил Кармишин. — Менты по-бульдожьи вцепились в этот злосчастный сейф. Я нахожусь в дружеских отношениях с Глебом, а значит, бываю у него дома. Мог, значит, узнать шифр.

— А мотив?

— Спросите у них, — хмыкнул Кармишин. — Но я не брал этих несчастных документов! И шифром даже не интересовался, если честно. К чему? Если бы приспичило, я вполне мог просмотреть чертежи и на работе. Даже мог отксерокопировать их при необходимости. Зачем же похищать?

— Неужели нельзя каким-то способом воссоздать чертежи? По черновикам, например…

— А черновиков не существует. Над сохранившейся же обрывочной информацией нужно очень долго работать, чтобы довести ее до ума заново. А у нас — контракт! — Указательный палец Кармишина устремился к потолку, словно желая пронзить его и очутиться в безбрежно-тусклых небесах. — Нам сделали заказ на эту продукцию, и если мы не успеем в срок — заплатим огромную неустойку. Да и репутация нашей фирмы полетит к… А, да что толку говорить? Главное, что нам нужны эти чертежи. Очень нужны!

— Так вы обратились ко мне из-за чертежей или чтобы снять с себя подозрения? — не поняла я. — И почему именно вы?

— Шолонский вызвал милицию, надеется на их помощь. Я решил воспользоваться вашими услугами. Очень надеюсь, что вы найдете и преступника, чем освободите от подозрения меня, и чертежи.

— Хорошо, — кивнула я, когда Кармишин умолк. — А теперь вспомните, пожалуйста, что происходило во время банкета. Подробно — кто и что делал. Точнее, кто из подозреваемых и куда выходил.

— Я постараюсь, — закуривая и выразительно выпуская дым из мясистых, тронутых красноватыми прожилками ноздрей, согласился Александр Николаевич.

Я внимательно слушала его, одновременно пытаясь переварить информацию. Дело, конечно, сложное, но далеко не безнадежное, как мне казалось. Впрочем, задумываться об этом рановато — я еще пока не согласилась взяться за расследование.

Документы выкрали из сейфа Шолонского вечером, во время банкета. То есть с восьми вечера до часа ночи приблизительно. Пропажа была обнаружена только утром, когда директор фирмы «Луч», Глеб Денисович Шолонский, собирался на работу и хотел взять с собой бумаги из сейфа. Он несколько запаниковал и тут же вызвал милицию.

В течение вечеринки комнату периодически покидали все трое подозреваемых — по естественным надобностям, разумеется. И отсутствовали они довольно длительные промежутки времени, за которые вполне можно было успеть дойти до кабинета, который на ключ не запирался, и, зная шифр, вскрыть сейф. Чертежи выполнены на тонкой бумаге, поэтому свернуть их и спрятать, скажем, в кармане пиджака или под нижним бельем дамы труда бы не составило. Вот такая история…

Кармишин по собственной инициативе подробно объяснил мне, как выглядели чертежи, что в них особенного, а также продемонстрировал образчики почерков всех действующих лиц происшествия. Помимо этого, он рассказал, как можно узнать чертежи в перерисованном варианте — ведь оригиналы грабитель вряд ли рискнет хранить у себя.

Слушая все пояснения, предположения и предложения Александра Николаевича, я подумала, что он — человек весьма сообразительный и при желании мог бы докопаться до сути случившегося сам. Но оповещать его об этом не стала. Зачем? Вовсе не в моих интересах увеличивать количество частных детективов в Тарасове. Конечно, в нашем городе есть немало представителей моей профессии, но всем известно, что Татьяна Иванова — лучший детектив города, и с этим званием я не собираюсь расставаться в ближайшем будущем.