Агата Кристи - Загадка египетской гробницы

Он представил нам своих коллег — доктора Эймса, с виду весьма компетентного и уверенного в себе человека лет за тридцать, в тёмных волосах которого уже начинала кое-где пробиваться ранняя седина, и мистера Харкера, секретаря, довольно приятного худощавого молодого человека, на носу которого, выдавая его национальную принадлежность, красовались неизбежные роговые очки.

Обменявшись с нами парой ничего не значивших фраз, молодой американец распрощался и вышел. Доктор Тоссвилл последовал за ним. Мы остались наедине с сэром Гаем и доктором Эймсом.

— Прошу вас, не стесняйтесь, мсье Пуаро, — сказал сэр Гай. — Задавайте любые вопросы, какие сочтете нужными. Конечно, все мы тут несколько выбиты из колеи цепью этих страшных смертей. Однако ни один из нас, конечно, не сомневается, что всё — лишь трагическое совпадение. Хотя и дьявольски странное, надо сказать. Ничем другим это просто не может… не должно быть.

Но беспокойство, сквозившее во всём его облике, противоречило его словам. Я заметил, что Пуаро внимательно изучает молодого Уилларда.

— Скажите, сэр Гай, эти раскопки так много для вас значат?

— Невероятно много, мсье Пуаро! И что бы ни случилось, как бы всё не обернулось, раскопки будут продолжаться, несмотря ни на что. Вам придётся с этим смириться. Что бы не случилось!

Пуаро, отвернувшись от него, обратился к доктору Эймсу.

— А что об этом думаете вы, доктор?

— Что ж, скажу вам прямо, — протянул он. — Мне, знаете, тоже как-то не по душе мысль о том, чтобы всё бросить и уехать.

Пуаро скорчил одну из своих знаменитых гримас.

— Понятно. Стало быть, выхода нет — придётся так или иначе докопаться до правды и выяснить, что же произошло. Тогда к делу. Начнём с мистера Шнейдера. Когда он умер?

— Три дня назад.

— И вы уверены, что причина его смерти — столбняк?

— Абсолютно уверен.

— А не мог он случайно отравиться… стрихнином, например?

— Нет, мсье Пуаро. Догадываюсь, к чему вы клоните. Но, уверяю вас, это был столбняк. Можно сказать, классический случай.

— А вы вводили ему противостолбнячную сыворотку?

— Естественно, — отрезал доктор. — Поверьте, было сделано всё, что в человеческих силах, чтобы спасти его. Увы, это не удалось.

— А сыворотка от столбняка… она была у вас с собой?

— Нет. Нам прислали её из Каира.

— А были ещё случаи столбняка в лагере?

— Нет. Ни единого.

— Скажите, у вас нет никаких сомнений в смерти мистера Блайбнера? Может, это тоже был столбняк?

— Вздор! Тут всё было ясно с самого начала. Блайбнер порезал большой палец. Скорее всего, в рану попала инфекция, и началось заражение крови. Конечно, дилетанту… хм… неспециалисту оба эти случая могут показаться достаточно схожими, но, поверьте мне на слово, это не так.

— Стало быть, у нас на руках четыре смерти: один инфаркт, одно заражение крови, одно самоубийство и столбняк. Ничего общего!

— Именно так, мсье Пуаро!

— Скажите, вы уверены, что во всех этих случаях нет ничего общего?

— Простите, я не совсем вас понимаю. К чему вы клоните?

— Что ж, постараюсь вам объяснить. Эти четверо, которых уже нет в живых, не могли ли они совершить нечто такое, что оскорбило бы и потревожило бы дух фараона Мен-Хен-Ра?

Доктор изумлённо уставился на маленького бельгийца.

— Послушайте, что за чушь вы несёте, мсье Пуаро?! Не можете же вы всерьёз принимать всю эту ерунду, что болтают в газетах о проклятии фараона?!

— Абсолютная чепуха! — гневно вмешался сэр Гай.

Но Пуаро и ухом не повёл. Только в глазах его загорелся так хорошо мне знакомый зелёный огонёк, отчего он сразу стал похож на огромного кота.

— Стало быть, вы в это не верите, да, доктор?

— Нет, сэр, не верю, — с горячностью объявил тот. — Видите ли, я человек науки, учёный, и я верю только в то, что можно объяснить законами природы, а не во всю эту чушь!

— Ну, а разве в древнем Египте не было науки? — вкрадчиво спросил Пуаро. Скорее всего, он и не ждал ответа. И в самом деле, мне показалось, что от неожиданности доктор Эймс на мгновение лишился дара речи. Пуаро замахал руками. — Нет, нет. Не надо, не возражайте. Скажите мне только, а что думают об этом ваши рабочие из местных?

— Что ж, — задумчиво произнес доктор Эймс, — если уж мы, белые, в таких обстоятельствах теряем голову, что тут говорить о цветных? Признаюсь, мсье Пуаро, наши рабочие перепуганы до смерти. В лагере поползли разговоры, хотя, видит Бог, для этого нет ни малейших оснований.

— Интересно, — ни к кому не обращаясь, протянул Пуаро. Но мне показалось, что в голосе его не было особой уверенности.

Сэр Гай подался вперёд.

— Конечно, — недоверчиво проговорил он, — не можете же вы и впрямь верить… да что я говорю? Это же полная чушь! Мсье Пуаро, допускать на секунду, что такое возможно, значит, не знать абсолютно ничего ни о древнем Египте, ни о египтянах вообще.

Вместо ответа Пуаро вытащил из кармана маленькую потрёпанную книжечку — с первого взгляда было понятно, что это какой-то старинный манускрипт. Он продемонстрировал её нам, и я успел прочесть заглавие «Магия древних египтян и халдеев». Потом, круто повернувшись на каблуках, Пуаро отбросил в сторону полог и вышел из палатки. Доктор в растерянности уставился на меня.

— Господи, что за странная идея?!

Услышав из его уст фразу, которую так часто повторял Пуаро, я чуть было не расхохотался, настолько это было комично.

— Понятия не имею, — признался я. — Держу пари, что Пуаро задумал изгнание бесов, не иначе.

Пришлось идти разыскивать Пуаро. Я обнаружил его беседующим с тем самым худощавым, узколицым юношей, который в последнее время служил у Блайбнера секретарем.

— Нет, — говорил между тем мистер Харпер, — я в экспедиции недолго, каких-то полгода или чуть больше. Да, конечно, мне известно состояние дел мистера Блайбнера.

— Скажите, а не могли бы вы рассказать мне поподробнее о том времени, когда сюда приезжал его племянник?

— Видите ли, он и пробыл-то здесь всего лишь один день. Симпатичный парень. Я раньше никогда его не встречал, но кое-кто из наших коллег знавал его прежде. Эймс, по-моему. И, кажется, Шнейдер. А старый Блайбнер вовсе не обрадовался, когда парень явился сюда. И минуты не прошло, как они уже поцапались. Ругались на весь лагерь. «Ни цента не получишь! — это, конечно, кричал старик. — Ни единого цента, пока я жив! Все мои деньги, до последнего гроша, будут завещаны науке. Моё состояние поможет завершить труд всей моей жизни. Я уже сегодня сказал об этом Шнейдеру». Ну, и дальше, в том же самом духе. А после этой ссоры молодой Блайбнер укатил обратно в Каир.

— Скажите, в то время он был здоров?

— Кто, старик?

— Нет, я имею в ввиду молодого человека.

— Знаете, кажется, он действительно пару раз упоминал о том, что с ним не всё в порядке. Но по-моему, это было не слишком серьёзно, иначе бы я обратил на это внимание.

— Понятно. Тогда, если позволите, ещё один маленький вопрос. А мистер Блайбнер оставил завещание?

— Насколько мне известно, нет.

— Каковы теперь ваши планы, мистер Харпер? Останетесь тут?

— Нет, сэр. Ни за что. Вот только приведу в порядок дела и тут же вернусь обратно в Нью-Йорк. Конечно, можете смеяться надо мной, если хотите, но у меня мурашки ползут по спине при мысли об этих проклятых фараонах! Стать следующей жертвой этого… как его?.. Мен-Хен-Ра?! Брр! Держу пари, он и до меня доберётся, если только я вовремя не унесу ноги!

Я заметил, что молодой человек утёр со лба пот.

Пуаро уже повернулся, чтобы уйти. Но вдруг обернулся и со странной улыбкой бросил через плечо:

— У Мен-Хен-Ра длинные руки! Помните, одну из своих жертв он настиг и в Нью-Йорке!

— Дьявольщина! — буркнул юноша.

— М-да, а молодой человек боится, — задумчиво протянул Пуаро. — Он на пределе. Да-да, Гастингс, попомните мои слова — на пределе.

Я удивлённо покосился на него, но непроницаемое выражение, застывшее на лице Пуаро, и загадочная улыбка, игравшая на губах моего друга, ничего мне не сказали. Дождавшись, пока к нам присоединяться сэр Гай Уиллард и доктор Тоссвилл, мы попросили показать нам раскопки. Они с радостью согласились сопровождать нас туда. По словам наших хозяев, основные находки были уже отосланы в Каир, но найденных древних предметов мебели оставалось ещё достаточно, чтобы пробудить в нас сильнейший интерес. Увлечённость молодого баронета бросалась в глаза, однако в том, как он себя вёл, сквозила некоторая тревога, будто бы он явственно ощущал нависшую над ним смертельную угрозу. Наконец, распрощавшись, мы направились в отведённую нам палатку. Внутри уже ожидала заранее приготовленная ванна, после чего мы намеревались присоединиться ко всем за ужином. Высокий, смуглолицый человек во всём белом отступил в сторону, пропуская нас в палатку, поприветствовав нас на арабском.