Гера Фотич - Генералы песчаных карьер

Он посмотрел на часы и решил, что пора обедать. Радостно про себя заметил, что день до обеда прошёл плодотворно, так бы и дальше.

Уже подходя к двери, неожиданно вспомнил о книге и вернулся. Раскрыв её, продолжил писать:

«…До обеда день как обычно прошёл напряжённо, постоянные доклады»…

На этом слове он остановился и, немного подумав, «доклады» зачеркнул.

Стал писать дальше:

«….постоянные сообщения о совершаемых преступлениях не позволяли отвлекаться ни на минуту, заставляя быть сосредоточенным и готовым в любой момент принять правильное решение, взять ответственность на себя. В соответствии с графиком заслушивания приходил с докладом…»

Ткач опять остановился. Затем подумав, зачеркнул «докладом» и продолжил писать:

«…с планом устранения недостатков и перспективой раскрытия уголовных дел начальник Заречного отдела. Очень долго спорили и обсуждали, какими путями можно повысить эффективность работы подразделения. Невозможно описать в книге все обсуждаемые направления. Но единогласно пришли к мнению, о необходимости объединения всех сил в борьбе с преступностью: прокуратуры, администрации, наркомдури…»

Здесь он снова остановился и решительно зачеркнул последнее слово. Разборчиво написал:

«… Комитета по борьбе с незаконным оборотом наркотиков».

После чего, удовлетворённый направился в столовую.

Столовая находилась на третьем этаже, и ему надо было в духоте подняться на два лестничных пролёта. В здании продолжался ремонт, и Ткач специально переместил свой кабинет в самый низ, чтобы запахи с кухни не беспокоили московское начальство и проверяющих, идущих по второму этажу.

По привычке он направился в общую дверь, но вспомнил, что недавно по указанию шефа сделали отдельный вход из коридора. И, развернувшись, направился к нему.

Вот и ещё темка для разговора! — подумал он, — Надо бы Старикову позвонить, что начальник отгораживается от оперсостава.

Пока тот на больничном, соберу всё, что есть и доложу! А там уж пусть разбираются. И про ремонт доложу, и про вход в здание!

Шедшие по коридору сотрудники здоровались, и тем слегка раздражали генерала. Он знал, что его ладони постоянно влажные и перед тем как поздороваться, протирал их носовым платком. Знакомый психолог намекнул, что это от волнения. Получается, что я только и делаю, что волнуюсь. И подчинённые наверно так считают. Или мне перед каждым рукопожатием ладонь протирать?

Ну, сколько можно здороваться? Здесь народу под тысячу человек. Руку сотрёшь! Кто придумал, что по этикету начальник должен протягивать руку первым?

А если кивать всем головой. Я так и буду, как понукаемая лошадь идти? А не здороваться, тоже некрасиво. Скажут, генерала получил и зажрался. Доброжелатели напишут в Москву. А там только того и ждут, у каждого есть свой кандидат на моё кресло — опять денег вези. Лучше делать вид очень занятого. Идти хмуро сосредоточенно и быстро, глядя в пол. Так-то лучше!

Ткач зашёл внутрь и упал в мягкое кожаное кресло. Здесь, как и в его кабинете тоже был кондиционер. Небольшой индивидуальный стол был покрыт белой скатертью. Здесь Ткач любил обедать один. Все это знали и, увидев через общую дверь, что генеральский кабинет занят, оставались в общем зале или уходили.

Несмотря на то, что все окна там были открыты, духота, словно желе окутывала обедавших сотрудников запахом котлет, солянки, женской парфюмерии и пота.

Через дверь, соединяющую с общим залом, вошла девочка — официантка. Увидев генерала, тут же плотнее притворила её за собой, прищемив, попытавшийся хлынуть в прохладу смрад кухни.

Надо бы завязывать с этим делом, — подумал Ткач, — что я эту парашу ем на глазах у всех? Делаю вид, что мы единый коллектив, едим из одного котла? Вон шеф, даже не знает, верно, где столовая находится! Зачем только дверь сделал, для меня что ли или комиссии? Конечно, раньше он регулярно сюда ходил. За одним столом сидели. А потом бросил. Стал ездить по загородным ресторанам. В области вкуснее. Кстати надо бы и это отразить не забыть! А я что не заработал обед в ресторане? Хотя, это погодит. Сначала дело, а затем гуляй смело!

Ткач усмехнулся поговорке.

И зачем шеф затеял этот ремонт летом, в самую жару? Видно чувствует, что последние денёчки командует, ну и решил напоследок деньжат срубить! Сам-то на больничке! В управлении не появляется. Мои друзья хотели в тендер влезть — куда уж там!

Узнал, что от меня — позвонил, сказал не соваться! Я что? Ничего! И про это сообщу! Мог бы поделиться. Забыл, что жадность рождает бедность? Себе паркет, кондиционеры — операм линолеум как пергамент. А как иначе? С чего строители откат насобирают? Пусть строят. Вряд ли он уже вернётся. Главное, чтобы опять какой-нибудь придурок в Москву телегу не накатал. Что они в Москве идиоты? Ничего не видят?

Ох уж эти опера! Всё пронюхали и пытаются любыми путями занести в смету кондиционеры для установки в собственных кабинетах. Подговаривают мастеров постелить им качественный линолеум, больше ламп закрепить на потолке. Даже сами доплачивают с оперативных расходов.

Знаю я эти оперативные расходы. Ларьки крышуют. Как уж они это делают, мне всё равно. Попадутся — получат по полной!

Вот проверка закончится, буду ездить на обед к руководителям районных подразделений, и смотреть какие оперативные позиции у них. Тут-то и ясно будет, кого нужно заменить.

Генерал посмотрел на часы. Через час начиналось совещание в уголовном розыске, и необходимо было присутствовать.

Закончив обедать, он позвонил в дежурную часть:

— Найдите мне начальника аналитического отдела.

Через минуту раздался звонок на сотовый:

— Товарищ генерал, слушаю внимательно!

— Ты доклад мне к совещанию в уголовном розыске подготовил?

— Никак нет, товарищ генерал, у Вас там выступление не запланировано. На повестке подведение итогов за полугодие!

— Понял, свободен.

Волнение прошло.

Уже прошло пять минут после начала совещания. Ткач не торопился. Он знал, что без него не начнут.

— Ох уж мне этот уголовный розыск, — думал он, не торопливо спускаясь по лестнице, — бывшие бессеребренники! Десять лет назад долларом напугать можно было. А теперь вокруг управления порше-кайены стоят и лексусы. Вот тебе и самая честная служба! Честная, пока не дают. А научились работать как БХСС и стали давать. Ну конечно их понять можно. Зарплата начальника как у начинающего водителя троллейбуса. Про оперов вообще нечего говорить. Что там наверху думают? Только обещаниями кормят! Семьи им надо содержать?

Не все конечно могут крутиться. Большинство как не умело, так и не умеет. Вон взять, к примеру, УБОП. Кто умеет работать — тот в фаворе, у бандюков фирмы отбирает и сам крышует. А тот, кто не умеет — водку пьёт и в обносках ходит. Сразу видно кто на что способен. Там иначе нельзя. Это не уголовный розыск их за раскрытие преступлений не дрючат. Им подавай что-нибудь глобальное, чтоб по телевизору показали. То, что потом пшик будет, это никого не интересует. Ну, пусть только мне попадутся!

Ткач вошёл в актовый зал и все сидевшие внутри руководители встали.

— Здравствуйте, товарищи офицеры! — по давней привычке сказал генерал и прошёл в президиум, — садитесь.

Начальник управления уголовного розыска Сидоров Андрей Викторович стал докладывать показатели за полугодие.

Ткач тихо попросил у рядом сидевшего заместителя план заслушивания. Мельком заглянув в него, увидел знакомую фамилию начальника Заречного отдела. Вынул из кармана перьевую ручку и зачеркнул фамилию Ахмеда.

— Он мне сегодня докладывал! — сказал Ткач тихо сидящим в президиуме, — лучше послушаем начальника Свердловского отдела!

— У него вроде всё нормально, — зашептали сидевшие рядом руководители.

— Вот это-то и подозрительно! — заметил Ткач, — почему у него всё нормально, а у остальных — жопа?

Президиум замолчал. Кто-то ручкой внёс над зачёркнутым фамилию «Васильев».

Выступали руководители отделов главка и предлагали к заслушиванию начальников районных подразделений. Всё было как обычно. Ткачу не нравилась обстановка совещания. Складывалось впечатление, что заслушивают районы не для того, чтобы помочь, а чтобы показать ему, генералу, как главк распинает районных начальников.

— Раньше такого не было, — думал Ткач. Бывший начальник управления собирал всех за одним столом, сам садился рядом и начинали разбираться, чем кому можно помочь. Какие операции провести. Какие усилия куда направить. Пили чай. Бывало и покрепче. Главк знал, что его раскрываемость зависит от земли. А районные начальники всегда могли надеяться на помощь от ГУВД.

Теперь каждый был за себя. От этого становилось противно.

Уголовный розыск всегда отличался сплочённостью потому, что там нечего было делить, кроме проблем и забот. Теперь есть что делить! Деньги высасывают отовсюду. Возврат угонных машин. Крышевание игорных мошенников. Прикрытие сутенёрских контор и проституток. Взимание дани с гастарбайтеров. По заказу прессуют конкурентов. Как это всё опротивело! Уйти на пенсию? А кому я там нужен? На что я годен в обычной жизни? Шлагбаум поднимать на охраняемых воротах. Или опять заносы: у одного взял, другому занёс. Благо связями оброс за время службы.