Альфред Хичкок - Тайна шепчущей мумии

Огромные окна - с пола до потолка - выходили на выложенную каменными плитами террасу. Когда они были закрыты, внутри становилось невыносимо жарко и душно, так как лучи полуденного солнца светили прямо в окна. Вдоль витрин окон стояло несколько статуй из египетских гробниц. Одна фигура была из дерева и изображала древнеегипетского бога царства мертвых Анубиса. На туловище человека восседала голова шакала. Тень от нее падала на пол темный силуэт производил жуткое впечатление, вызывая замирание в груди.

Еще и другие сокровища из гробниц Древнего Египта заполняли помещение. Бронзовые маски, развешанные по стенам, казалось, таинственно улыбались. Глиняные дощечки, золотые украшения и изображения скарабеев, этих почитавшихся священными жуков, вырезанные мастерами далеких времен из зеленого нефрита, покоились под стеклом. На свободном пространстве, недалеко от ряда окон, стоял деревянный саркофаг с вырезанной на крышке фигурой захороненной в нем мумии. Он выглядел как простой гроб - не был украшен ни сусальным золотом, ни светящимися красками, что обычно придает саркофагам дорогой и богатый вид. Но он хранил в себе тайну. И был гордостью профессора Ярбору - маленького, слегка полноватого человека с остроконечной бородкой и очками в золотой оправе.

В молодые годы профессор возглавил несколько экспедиций в Египет. Во время этих поездок он находил гробницы, не известные ранее, выбитые в скалах и скрывавшие мумии давно умерших фараонов, их жен и слуг вместе с драгоценностями и другими предметами, погребенными с ними согласно древнему обряду. Он хранил все эти сокровища в своем музее, где писал книгу о сделанных им открытиях и находках.

Саркофаг с мумией прибыл всего неделю назад. Профессор Ярбору нашел эту мумию двадцать пять лет назад. Но поскольку он в те годы был занят исследованиями в другом месте, где взял на себя долгосрочные обязательства по решению одной труднейшей задачи, то отдал мумию на время в один из музеев Каира. Когда же он наконец отошел от дел, то попросил египетское правительство переслать ему сюда мумию в целях научного изучения. Теперь, когда свободного времени у него было предостаточно, он хотел попытаться раскрыть ее тайну.

Однажды после полудня, за два дня до того, как мальчики получили письмо от Альфреда Хичкока, профессор Ярбору находился в своем музее. Он нервно постукивал карандашом по крышке деревянного саркофага, которую можно было поднять, словно это был обыкновенный сундук. Саркофаг, по сути, ничем иным и не был, как деревянным сундуком, в котором лежала мумия.

И Уилкинс стоял тут же, его камердинер, высокий стройный мужчина, давно уже находившийся в услужении у профессора.

- Вы уверены, что хотите этого, сэр, после того шока, который испытали вчера? - спросил Уилкинс.

- Мне надо знать, повторится это или нет, Уилкинс, - настойчиво сказал профессор Ярбору. - Но сначала проветрите здесь, пожалуйста. Я не выношу закупоренных помещений.

- Слушаюсь, сэр. - Уилкинс открыл сразу несколько створок. Много лет назад профессор Ярбору оказался на двое суток запертым в гробнице, с тех пор он избегал помещений с закрытыми окнами.

Распахнув створки окон, Уилкинс поднял крышку саркофага. Оба они склонились над ним и заглянули вовнутрь.

Кое-кому вид мумии может показаться не столь уж и приятным, но отталкивающим его во всяком случае назвать нельзя. Пропитанные бальзамами и другими консервирующими средствами, потом тщательно обернутые льняными бинтами, тела мертвых фараонов и знатных людей Древнего Египта оставались практически в полной сохранности на протяжении тысячелетий. По религиозным понятиям так полагалось подготавливать их для достойного перехода в другой мир. Поэтому вместе с ними в гробницу клали также одежды, украшения из золота, домашнюю утварь и драгоценности, которыми они владели при жизни для пользования ими в их новом будущем. Мумию в деревянном саркофаге звали Ра-Оркон. Льняные бинты были местами разрезаны, так что профессор мог видеть лик Ра-Оркона. Это было лицо пожилого мужчины с тонкими чертами, словно вырезанными из темного дерева. Губы слегка приоткрыты, как будто он собрался заговорить. Веки опущены.

- Ра-Оркон выглядит весьма миролюбиво, сэр, - заключил Уилкинс. -Я не думаю, что он сегодня заговорит с вами.

- Я на это и не рассчитываю. - Профессор Ярбору поджал губы. - Ведь ненормально, Уилкинс, чтобы захороненная три тысячи лет назад мумия разговаривала. Хотя бы даже и шепотом. Это совершенно противоестественно.

- Поистине так, сэр, - согласился камердинер.

- Но вчера он что-то шептал мне, - сказал профессор, - когда я был с ним здесь один. Шептал на незнакомом языке, но так настойчиво и требовательно, словно хотел, чтобы я что-то сделал.

Он наклонился и заговорил, обращаясь к мумии:

- Ра-Оркон, если ты хочешь говорить со мной, я тебя слушаю. И постараюсь понять тебя.

Прошла минута. Еще одна. Не слышно было ни звука, кроме жужжания мухи.

- Может, я себе все это только вообразил, - сказал вслух профессор. Да, наверняка так оно и было. Принесите мне маленькую пилу из лаборатории, Уилкинс. Я хочу отпилить вот здесь в углу кусочек дерева от саркофага. Мой друг Дженнигс из университета в Лос-Анджелесе попробует определить потом методом измерения радиоактивного углерода возраст дерева и установить точное время, когда был захоронен Ра-Оркон.

- Слушаюсь, сэр. - Камердинер вышел.

Профессор Ярбору стал обходить саркофаг кругом, постукивая по дереву, пытаясь понять, где лучше отпилить нужные ему кусок. В одном месте ему показалось, что там пустота. В другом - дерево было таким рыхлым, словно полностью сгнило.

Вдруг до него донеслось тихое бормотание, шедшее из саркофага. Он испуганно выпрямился - потом приложил ухо к губам мумии.

Мумия что-то шептала ему! Сквозь слегка приоткрытые губы выходили слова - их произносил египтянин, не живший уже более трех тысяч лет.

Профессор не мог разобрать слов. Это были гортанные и шипящие звуки, такие тихие, что он едва мог их расслышать. Но голос то поднимался, то опускался и звучал все настойчивее и требовательнее, словно мумия пыталась с большим трудом что-то втолковать ему.Профессора охватило невероятное возбуждение. Скорее всего, это был древнеарабский язык - временами ему, казалось, что он вот-вот узнает знакомые слова.

- Дальше, Ра-Оркон! - настаивал он. - Я пытаюсь понять тебя.

- Чего изволите, сэр?

При звуках голоса у себя за спиной профессор резко обернулся. Мумия тут же умолкла. Перед ним стоял Уилкинс с маленькой острой пилой в руках.

- Уилкинс! - закричал Ярбору. - Ра-Оркон опять шептал! Он начал сразу, как только вы вышли, и тут же перестал, как вы вошли.

У Уилкинса был очень серьезный вид. Он наморщил лоб.

- Очевидно, он разговаривает только тогда, когда вы с ним наедине, сказал он. - Вы разобрали, что он говорил?

- Нет, - ответил профессор в полном расстройстве. - Почти, но все же не совсем. Я не эксперт по языкам. Возможно, он говорит на древнеарабском или каком-нибудь диалекте хеттов или халдеев.

Уилкинс посмотрел в окно. Его взгляд остановился на доме на противоположной стороне ущелья - на новеньком беленьком домике, прилепившемся к крутому склону.

- Ваш друг, сэр, профессор Фримен, - сказал он и показал на домик, самый большой у нас знаток языков Среднего Востока. Он может быть здесь через пять минут, и если Ра-Оркон заговорит и с ним, то он, возможно, скажет вам, что хочет сообщить Ра-Оркон.

- Конечно! - воскликнул профессор Ярбору. - Мне надо было сразу позвать его. В конце концов его отец был тогда со мной, когда я нашел гробницу Ра-Оркона. Бедняга - через неделю его убили в торговом квартале. Пойдите, Уилкинс, позвоните Фримену. Попросите его немедленно приехать.

- Слушаюсь, сэр. - Едва камердинер вышел из комнаты, как опять раздался таинственный шепот.

Профессор Ярбору снова напрягся, стараясь понять, что говорит мумия тщетно. Отчаявшись, он сдался. Через открытое окно ему был виден дом Фримена - он стоял на крутом склоне и находился значительно ниже ведущей к нему подъездной дороги.

Ярбору наблюдал, как его юный друг вышел через боковую дверь из дома, поднялся на несколько ступеней к гаражу и через некоторое время выехал на узенькое шоссе, проложенное кругом по верху ущелья. Пока Ярбору в нервном напряжении взглядом следил за своим другом, он в то же время продолжал напряженно прислушиваться к шепоту. Когда мумия вдруг ни с того ни с сего замолчала, маленького человека охватило безумное отчаяние. Надо было Ра-Оркону замолчать именно в тот момент, когда должен был появиться кто-то, кто мог бы перевести его слова!

- Говори, Ра-Оркон, говори! - умолял профессор. - Ну пожалуйста, говори! Я слушаю тебя! Я пробую понять!

Через какое-то мгновение шепот возобновился. Потом профессор услышал, как возле дома затормозила машина. Сразу вслед за этим дверь открылась и в комнату вошли.