Хартвуд (СИ) - "Errant Orca"

— Мне нужно перебрать кучу всяких пособий, методичек, календарно-тематических планов, которые оставил предыдущий учитель математики.

— Мистер Морган?

— Да, он самый.

— Хорошо, сэр.

Купер осторожно натянул штаны.

— У тебя ещё есть занятия?

— Да, во втором корпусе, мисс Льюис назначила дополнительные по химии.

Я кивнул.

— Иди. После зайдёшь ко мне.

— Да, сэр. Спасибо, сэр.

Я немного помолчал, но решился сказать:

— Я переговорю с мистером Райтом насчёт мистера Робинсона.

Майкл замер.

— Зачем?

— Это вот, — я сделал жест рукой, пытаясь выразить свои эмоции, — это неприемлемо. Он же мог тебя покалечить. Такое не должно замалчиваться.

Парень взглянул на меня блестящими от слёз глазами.

— Мистер Хилл… Вы… Я вам должен… Куратор Робинсон, он ещё и к ученикам пристаёт… — очень тихо сказал он.

— Что?

Майкл кивнул.

— Он ужасный и жестокий человек. Пожалуйста, поговорите с директором насчёт него. Может быть, он за нас наконец-то заступится.

— Хорошо, Майкл. Я переговорю. Обещаю.

***

В кабинете директора было по-своему уютно. Пожелтевший глобус, удобные кресла, массивный стол. На стенах висели несколько голов диких животных — оленя, кабана и медведя, видимо, охотничьи трофеи. Рядом со столом стояло чучело джекалопа — рогатого зайца.

Мистер Райт сидел за столом и выслушивал мои претензии с лёгкой улыбкой.

— Сразу видно — молодой преподаватель, из которого ученики верёвки вьют.

— Простите, сэр?

Директор вздохнул.

— Ну, сначала разберёмся с самыми серьёзными обвинениями — в домогательствах.

Он достал из ящика стола стопку исписанной бумаги и начал перебирать её.

— Мистер Хилл, вы ведь. недавно жаловались мне на Келли? Он вам урок сорвал?

— Да, сэр, верно, но какое отношение это имеет к обсуждаемому вопросу?

— Так… Это обвинения в домогательствах мистера Робинсона к ученикам, это — про мистера Гриффита, мистера Мура, мистера Эриксона… Ах да, вот. — Он протянул мне несколько листков.

— Что это?

— Это жалобы учеников на то, что вы их домогаетесь, мистер Хилл.

Я опешил.

— Но я не… да я даже пальцем…

— Я знаю, мистер Хилл, успокойтесь.

Я уставился на верхний листок. На нём Кристофер Келли в красках описывал, как я отвёл его в свой кабинет в неурочный час на отработку, а там…

— Не было никогда такого!

— Повторяю, мистер Хилл, я знаю. За всю историю Хартвуда известно только два случая, когда учителя приставали к ученикам. Один — пятнадцать лет назад. Второй — этой весной. Учителя, конечно же, уволили. Честно говоря, он был той ещё занозой в заднице. И теперь парни, воодушевившись, пишут повально жалобы на всех неугодных учителей, в надежде, что их уволят.

Я был потрясён.

— То есть вы хотите сказать, что Купер…

— Солгал вам, да. Но это не отменяет того, что мистер Робинсон излишне… увлёкся воспитательным процессом. Я поговорю с ним. Ещё не хватало, чтобы кто-то из учеников оказался в лазарете по его вине. Благодарю вас, мистер Хилл, за бдительность и чуткость к проблемам учеников Хартвуда. Вы свободны.

Директор снял трубку и набрал чей-то номер.

- Мистер Робинсон? Добрый день. Я вам звоню по поводу МакКриди — он совсем распоясался…

Я вышел из кабинета. Как же мне хотелось надрать этим маленьким паршивцам задницы — что Куперу, что Келли.

«Ух, вот только попадутся они мне! В следующий раз никого жалеть не буду».

Противно чувствовать себя обманутым. Кто же знал, что шестнадцатилетние подростки могут быть такими ловкими манипуляторами и обманщиками?

***

Майкл пришёл через пару часов, хотя я и не особо надеялся. Я даже распланировал, как послезавтра на уроке всё ему выскажу и отведу к куратору. Но он стоял в моём кабинете, неловко переминаясь с ноги на ногу, и ожидал моих приказаний.

— Вот, — я стянул со шкафа коробку, забитую скоросшивателями, — тут куча календарно-тематических планов. Всё, что раньше прошлого года, складывай в одну стопку, их в архив, а всё остальное — в другую, они мне могут пригодиться.

Парень кивнул и принялся сортировать папки. Я не удержался и бросил:

— Обманщик.

Майкл замер.

— Я ходил к директору насчёт мистера Робинсона.

— Правда? — Он недоверчиво посмотрел на меня.

— Правда. На будущее — никогда не обвиняй ложно людей, особенно если дело касается таких вещей, как домогательства. Это очень серьёзные обвинения, и ты можешь сломать человеку жизнь.

— Да, сэр. Простите, сэр. Я не думал, что вы так серьёзно к этому отнесётесь. Но мистер Робинсон всё равно очень жестокий…

— Мистер Райт обещал поговорить с ним на эту тему. Надеюсь, что больше такого не повторится. — Подумав, я добавил: — Если что — можешь обращаться ко мне, я постараюсь разобраться.

— Даже несмотря на то, что я вас обманул?

— Даже несмотря на это. Синяки на теле не врут. Робинсон действительно злоупотребил силой, и это нельзя оставлять без внимания.

— Спасибо, сэр.

— И ещё кое-что. Знаешь, что самое страшное в ложных обвинениях?

— Что, сэр?

— Если вдруг это случится по-настоящему, тебе никто не поверит.

Парень вздрогнул.

— Я понял, мистер Хилл. Я так больше не буду.

Я кивнул.

— Продолжай разбирать бумажки, тебя ещё три коробки ждут.

Майкл некоторое время ковырялся в коробке, потом сказал:

— Кристофер Келли на вас жалобу написал.

— Я в курсе, директор мне показал. Ты его надоумил?

— Нет, что вы, мистер Хилл! Мы с ним не особо ладим.

«Ну да, судя по тому, как без раздумий он разрешил шарить в твоих вещах».

— Работай, не отвлекайся.

Я погрузился в проверку домашних заданий. Целый час, не поднимая головы, я черкал в работах, отмечая ошибки и оставляя замечания. Самой плохой была работа Купера — ни один пример не был решён верно. Я вздохнул.

— Эх, Купер, Купер…

— Да, мистер Хилл?

— Ты чем на уроках слушаешь? Мы же только недавно повторяли линейные неравенства. Я вроде всё подробно разжевал. Как можно было столько ошибок сделать?

Майкл насупился.

— Подойди сюда.

Парень выронил папку.

— Может, не надо, сэр?

— В смысле? А, — понял я, — да не буду я тебя бить, я тебе объяснить хочу, где ты ошибся.

— И всё?

— И всё.

Купер недоверчиво подошёл ко мне, я развернул к нему его работу и начал ручкой показывать, где именно он ошибся и как надо было сделать правильно.

— Вот смотри, все члены с «икс» переносим в одну сторону, а все цифры в другую, и не забываем менять знак, а ты вот забыл. А здесь ты не указал, что «икс» не может быть равен нулю, поэтому ответ неправильный. А тут…

— Подождите, сэр, не так быстро, я не успеваю понять.

Я вздохнул. Кто меня за язык тянул? Надо было просто поставить «Е» и успокоиться. Я посмотрел на часы. Ладно, раз взялся, значит, надо продолжать и разложить всё по полочкам.

— Хорошо, давай с самого начала. Что именно тебе в этом примере не понятно?

— Всё.

Я мысленно взвыл.

***

Я потратил целый час на объяснение, казалось бы, самых элементарных вещей. У Майкла были большие пробелы в знаниях, и это только по математике. Страшно представить, что у него по другим предметам.

— Ты вот вроде не совсем дурак — как ты таких простых вещей не знаешь? Чем ты на уроках занимаешься последние пару лет?

Парень смутился.

— Неважно… Вы мне всё равно не поверите.

— Заинтриговал. Рассказывай.

— Я расследую похищения учеников. Знаете про бумажные розы?

Конечно, я знал. Мне про них сразу же учителя рассказали. Городская легенда: если рядом с кроватью ты обнаружишь белую бумажную розу, то скоро исчезнешь. А роза из белой превратится в чёрную. Что-то такое про Хартвуд я слышал, когда ещё учился в колледже. Ученики в Хартвуде разыгрывают друг друга, подкидывая периодически бумажные розы. А ещё так поступают те, кто пытается сбежать. В ночь побега они оставляют чёрную бумажную розу на своей кровати.