Злая шутка - Алла Холод

Тайка ввалилась ко мне минут через сорок в крайней степени возбуждения – признак того, что она принесла какие-то новости. Однако по напряженному выражению ее лица, по тому, как старательно она отводила взгляд, мне стало понятно, что эти новости не из разряда радостных. Лицо у нее было довольно помятое. Сперва я подумала, что моя подруга этой ночью попала в какую-то переделку, но не стала задавать никаких вопросов – сейчас сама расскажет, иначе зачем приперлась в такую рань?

Тая не спешила, вернее, никак не могла начать. Полезла было в холодильник, но я обратила ее внимание, что бутерброды уже на столе, она окинула их невидящим взглядом и достала из пакета свежие круассаны, которые захватила где-то по дороге. В холодильнике ее интересовало другое: нет ли у меня случайно сливок?

– Ладно, – наконец изрекла она, – все равно когда-то придется рассказать. Что-то мне не по себе.

– Похмелье? – кратко осведомилась я.

– Совсем чуть-чуть, – ответила Тая, – а так просто почти всю ночь не спала. Ладно, ты все равно узнаешь, пусть лучше от меня…

– Да что случилось-то? – наконец не выдержала я.

– Вчерашний праздник у твоего отца закончился полной катастрофой, – выпалила она.

– Я надеюсь, все хотя бы живы?

– Живы-то, может, и живы… – уклончиво промямлила Тая, – но там полный ужас.

– Ты всегда умела толково и доходчиво ввести в курс дела, – съехидничала я.

– Я расскажу. Толково и доходчиво. Все, что знаю.

– Ты что, была у отца? Почему мне не сказала?

– Ты с ума сошла! Я бы сказала! – возмутилась Тайка. – Разве я от тебя когда-то что-то скрывала?

– Откуда же ты знаешь, что там было? Время-то еще раннее, – я выразительно взглянула на часы.

– Мир не без добрых людей, я еще ночью все знала, звонить не хотела.

– Это трогательно.

Тая была права. Юридический мир только кажется таким обширным. На деле же он, несмотря на многолюдность, тесен до крайности, все в нем связаны какими-то узами, все кем-то кому-то приходятся: учителями или учениками, однокурсниками, бывшими сослуживцами, сегодняшними коллегами, женами-мужьями, близкими или дальними родственниками, бывшими или нынешними любовниками-любовницами, друзьями, деловыми партнерами, собутыльниками или просто приятелями.

– На самом деле там все совсем не смешно, – начала Тая.

Неофициальное празднование своего торжества мой отец, Михал Михалыч Кондрашов, решил устроить дома. Без лишних гостей, только ближним кругом, без пыли в глаза, помпы и роскоши, которая никак не монтируется со статусом председателя районного суда. Михал Михалыч, к своему счастью, обладал редким для нынешних ответственных государственных деятелей чувством меры. У него имелся хороший дом, тщательно ухоженный и отделанный с большим вкусом. Достаточно просторный и элегантный, чтобы в него не стыдно было приглашать гостей человеку его положения, и вместе с тем не похожий на визитную карточку судьи, у которого сразу же хочется спросить прейскурант на его услуги.

Садик за домом вообще был таким чудесным, будто находился не в центральной части миллионного города, а где-нибудь в благостной тишине загородной усадьбы. На лужайке позади дома и собирались накрыть праздничные столики. Пока моя сломавшаяся плюсневая кость не обеспечила мне неожиданный больничный и предполагалось, что я буду присутствовать на торжестве, Инга то и дело звонила посоветоваться. Некоторое время назад я была на подобной вечеринке и очень хвалила какой-то гриль-кейтеринг – какой именно? Я знала, у кого именно можно заказать настоящую ягнятину – не поделюсь ли номером телефона? Мои советы ей требовались постоянно, хотя в доме имелся профессионал по части организации праздничных вечеров. Какое вино лучше? И стоит ли охлаждать красное? Это, конечно, не положено, но ведь лето и многие любят прохладное вино. Я должна была оценить новые ротанговые полукреслица для сада, в которых будут сидеть гости, присоединиться к окончательному обсуждению меню. Высказать свое мнение по поводу дресс-кода для гостей, для чего нужно было решить, как позиционировать вечеринку: как светское мероприятие или как хоть и праздничный, но все же пикничок? На гирляндах я сломалась. И в переносном смысле, и в прямом. Я понимала, что Инге, как будущей хозяйке дома, не хотелось сплоховать, а посоветоваться было не с кем: собственные подружки, видимо, не годились, так как не знали вкусов и пристрастий Михал Михалыча, с друзьями будущего мужа она не была знакома, а если кого и знала, то шапочно. Оставались Стасик и я. К тому же мы с Ингой были в одной возрастной категории, так что на роль советчицы я подходила идеально. В общем, подготовка к празднику была основательной, и я даже представить себе не могла, что там пошло не так.

Тая заверила меня, что в смысле организации, меню и прочего все как раз было на высоте. Праздник устроили в субботу, так что опоздавших по уважительным причинам не было, а просто так на торжество к Кондрашову никто опаздывать бы не стал, так что гости собрались вовремя. Как и планировалось, был только избранный круг: папины родители (то есть мои дед-фанфарон со своей напудренной бабкой), кое-кто из близких друзей, кое-кто из коллег, с кем отца связывали не только рабочие, но и добрые человеческие отношения. Парочка приятелей Стасика, которым отец охотно покровительствовал. Меню было изысканное, но без излишеств. Черной икры и крабов не подавали, но гостей угощали достойно: на огне жарили ягнятину, розовую форель, крупных креветок и разнообразные овощи, на столах красовались блюда со свежими салатами, говяжьими языками, холодными перепелками с чесноком. Французские вина и хороший виски, фрукты и свежие ягоды. В общем, все как в лучших домах. Стасик организовал джазовый квартет. Дамы были в нарядных платьях, но Инга, к плохо скрываемому удовольствию Михал Михалыча, затмила всех. Молодая, свежая, гибкая, она умела быть эффектной даже в джинсах и белой рубашке, но ради праздника будущего мужа она постаралась выглядеть впечатляюще. Инга красивая женщина. У нее длинная шея, лучистые серые глаза, необычное, запоминающееся лицо без малейшего намека на накладные ресницы и модные салонные брови. Никаких уколов красоты Инга тоже не признавала, она источала естественную прелесть очаровательной, уверенной в себе женщины. Даже цвет волос у нее был натуральный, такой, что и закрашивать-то грех – редкого соломенного оттенка. В доме отца она