Анатолий Стрикунов - Золотые цикады сбрасывают кожу

Томкинс явился, неся в руках две чашки, тарелку с бутербродами, сахарницу и здоровенную гирю.

– Бутафорская? Откуда? – удивилась я.

Гиря со стуком опустилась на пол, чашки на стол. Тарелочка с бутербродами и сахарница без приключений приземлились рядом с чашками.

Томкинс невозмутимо размешивал ложечкой сахар, не считая нужным реагировать на плоскую шутку.

– Сколько она весит?

– Двадцать четыре килограмма. Слушай, – с какой-то потусторонней ноткой в голосе произнес Томкинс, – ты обращала внимание на поведение зрителей в момент нокаута одного из боксеров?

Он достал ложку из чашки и положил ее на тарелку.

– Обращала. Радость на лицах одних, даже восторг. И огорчение других.

– Правильно. Аплодисменты, восторг. По какому поводу?

Было неясно, куда клонит Бобби, и это раздражало.

– Ладно, помогу, – прервал паузу Томкинс, – идешь ты по улице и видишь: один человек бьет другого ногой в лицо, тот падает и лежит без движенья. Твоя реакция? – Он взял бутерброд и пододвинул тарелку гостье. – Угощайся. Свежая колбаска. Сам покупал. Так какая твоя первая реакция?

– Отвращение, негодование, страх.

– Правильно, – глаза Бобби заискрились. – А почему, голубушка, когда на ринге один человек практически калечит другого, люди безумствуют от восторга, свистят, хлопают, а, увидев то же самое на улице, испытывают негодование, отвращение, страх? Ведь происходит одно и то же, а реакция разная. Понимаешь? – Бобби откусил половину бутерброда и ненадолго умолк. Прожевав, Томкинс вдруг стукнул кулаком по столу и заорал:

– Звери ручные! Нет! Не звери! Хуже! Те бы молчали!.. Из какой это пьесы? Не помнишь?

Я отрицательно покачала головой.

– Слушай, хочу тебя переключить. А то как-то… не очень понятно.

– Валяй. Чай не барин. – Бобби опять вцепился зубами в бутерброд.

– Откуда эта подборка? – я кивнула головой в сторону экрана, где оркестр сменила барышня в пурпурном платье, обнимающая хобот живого слона.

– Компакт с полки «ЛИЛА». Значит, кто-то из сотрудников фирмы оставил. Для служебного пользования.

Видя на моем лице недоумение, Томкинс пояснил:

– «ЛИЛА» – владелец салона проката, в котором мы сейчас находимся.

– Можно еще раз посмотреть с середины.

– Что, вставляет?[3] – засмеялся Бобби и взял со стола пульт.

– С момента, когда появляются блондинка с парнем.

Томкинс скептически хмыкнул, но нашел нужное место. На экране вновь появилась танцующая девушка, как две капли воды похожая на меня. Даже изумруд на пальце такой же. Рядом красивое мужское лицо. Джазовый оркестр.

Томкинс взял гирю, пару раз поднял ее правой, потом левой рукой:

– Зрители радуются не только удару ногой в лицо. Они радуются и бомбовым ударам, не задумываясь, что восторгаются смертью детей и женщин. Крысы, перевезенные с материка на остров и искусственно зараженные вирусом, вызывают беспокойство у крыс, оставшихся на материке. Понимаешь, старуха?! – Томкинс снова перешел на крик. – Крысы сочувствуют друг другу. А люди держат людей в лагерях и делают из них мыло! И проводят на детях медицинские опыты! И делают это не бандиты и сумасшедшие, а высоколобые представители развитых наций. А когда заключенные на севере идут в побег, то они берут с собой «коров», то есть таких же людей, только неспособных защитить свою жизнь, с подавленной волей. И едят! Ты понимаешь?! Едят их по дороге.

Он схватил пачку Беломора и, вытряхнув папиросу, закурил, нервно чиркнув несколько раз не желавшей загораться спичкой.

Мгновенно успокоившись, Бобби мягко подытожил:

– А потому Шаламов – гений, и Свифт – гений, и самым излюбленным местом прогулок Джонатана был маршрут Бедлам – Тауэр – Вестминстерский дворец. Психушка – тюрьма – дворец. Хороший треугольник, достойный мыслителя, за что и обвинен в человеконенавистничестве.

Когда Бобби заводится, я выключаюсь. Не могу впадать во всемирную скорбь.

Юрка вещал, а мысли гостьи вернулись к простыне, укутывавшей, словно белый шарф горло блондинки, когда санитары несли тело девушки на носилках между столиками в кафе.

Я недооценила Томкинса, решив, будто он живет в своем измерении. Но поняла это, лишь на улице. Попыхивая беломориной, Юрий остановил такси и, взявшись за ручку дверцы, буркнул:

– Будь осторожна. Один из быков показал мне удостоверение лейтенанта гэбэ. А гнались ребята за держательницей притонов и наркоторговкой.

Открыв дверцу, Юрий демонстративно посмотрел на номер машины и, помахав рукой, остался стоять на тротуаре.

Назвала адрес Алены и откинулась на сиденье. Машина рванулась с места, проехала метров триста и повернула вправо. В этот миг стало отлично видно, что Томкинс по-прежнему стоит на месте, как вкопанный.

Я прикрыла глаза. Что мы имеем? В кафе убита блондинка. Далее следует нападение на меня, то есть на Платиновую девочку (не будем забывать о роковом сходстве). Вывод: нападавшие не знали о ее смерти.

Не исключен совсем фантастический вариант: мерзавцы пытались убить девицу, но чего-то испугались и караулили на улице, чтобы довершить начатое. Чушь. Скорее всего, их роль сводилась к страховке на случай неудачи киллера.

Идем по второму кругу. Убита или покончила с собой девушка. Она снята на месте убийства с симпатичным парнем. Этот артефакт хранится в видеосалоне на полке для служебного пользования, непонятно кем оставленный. Почему «на месте убийства»? Просто она снята с парнем. Съемка велась в здании, где произошло преступление. Девушку преследуют отморозки, козыряющие удостоверением лейтенанта госбезопасности. Эти люди обвиняют Платиновую девочку в содержании притона и наркоторговле. Какой-то сериал. Бред. Но почему? Жизнь все больше становится похожа на сериалы. Кстати, нельзя исключать вариант, что подонки вообще незнакомы с блондинкой и просто хотели развлечься.

Надо быстрей распроститься с этим романтичным прикидом, притягивающим отморозков словно магнит.

Интересно другое. Кто снимал и зачем? Кому нужен отснятый материал? И кому выгодно стереть Платиновую девочку с лица чудесной планеты Земля?

Кончик клубка, потянув за который можно добраться до истины, следует искать в кадрах компакт-диска, валяющегося на дне моей сумочки.

Питаю симпатию к молчаливым водителям. И довез быстро.

– Спасибо. Сдачи не надо.

Алена открыла дверь и, ни слова не говоря, ушла в зал. Такой стиль общения между нами со школьных лет, поэтому тоже не обременяю себя условностями. Промаршировав на центр зала, с ходу выпалила:

– Лен, признайся, с кого ты меня (округлый жест руки вокруг головы и груди) копировала?

Алена отложила каталог мебели и взяла сигарету. Не спеша, закурила:

– Анаконда.

У меня внутри все оборвалось. С трудом проковыляла в коридор, разделась и сразу ушла в ванную. Когда полный обвал, лучше всего принять контрастный душ. Горячий – холодный – горячий – холодный. После душа исчезла дрожь и, накинув халат Лены, я как кролик к удаву, двинулась в зал.

Алена вообще обладает магнетизмом. Это у нее природное. Еще в ванной решила рассказать подруге обо всех событиях вечера. Из соображений безопасности: Ленка может завтра надеть этот парик и эту тройку. И в темноте ее так же могут принять за Жанну-Анаконду те же уроды.

Каштанова по-прежнему листала каталог.

– Алена, удели современнице немного внимания. – И на одном дыхании перечисляю все события вечера, утаив лишь имя Томкинса.

Комментарий Каштановой предельно лаконичен:

– Ты вляпалась в грязную историю. В городе наверняка всего две такие куртки и тройки. Второй комплект я привезла из Монреаля по просьбе Жанны.

Довольно безучастный тон, учитывая, что Жанна одно время считалась нашей лучшей подругой. Лена снова уткнулась в каталог.

– Почему? Какие-то подонки сделали попытку изнасиловать девушку, но у них ничего не вышло. Я отдаю тебе парик, костюм, маскарад завершен и нам нечего опасаться.

– Если эта блондинка из кафе не Анаконда, то – да.

Подруга взглянула на будильник:

– Сегодня выяснять это уже поздно.

– А если девушка – Жанна?

Взгляд Алены стал колючим и холодным, так смотрят на человека, с которым не следует откровенничать.

– Ты считаешь, что мне нельзя доверять?

– Наоборот, хочу сберечь подруге нервы. Меньше знаешь – крепче спишь.

Она поднялась с дивана и ушла на кухню. Вернулась с полным подносом и сгрузила на стол чайник, чашки, блюдца, два сорта варенья, мед:

– С шиповником или с мятой? Есть еще чабрец и мелисса.

– По-любому. Лучше с шиповником.

– Вам известно, где последние четыре года работает Жанна? Я говорю «работает» потому что хочу верить в лучшее. – Алена спокойно и твердо глянула на меня.

– Нет.

– В Национальной школе красоты. Топ-менеджером. А какие проекты существуют в этой конторе?

Я опять ощутила себя кроликом перед удавом, но, собравшись с духом, блеснула эрудицией: