Джеймс Чейз - Том 12. Ты будешь одинок в своей могиле. Дело о задушенной «звездочке». Это не мое дело

Я молча разглядываю ее, а сам думаю, где же спряталась Дана. Но Анита, видимо, умеет читать мысли:

— Не утруждайте себя… — лениво произносит она. — Я проскользнула между пальцами у мисс Шерлок Холмс. — И, прежде чем я успеваю отреагировать на ее слова, она проходит мимо меня и садится в кресло. Я следую ее примеру и по пути задергиваю шторы.

Я сижу и молчу.

«Как выйти из этого положения, не нарушая рамок вежливости? — думаю я. — Если Серф узнает об этом визите, меня ждут неприятности. Да и ее тоже, ведь не зря она приехала одна и в такое время, когда я один».

— Что вы хотите, миссис? — говорю наконец я.

— Дело в том… Короче, я не люблю, когда за мной шпионят, и хотела бы знать, чем это вызвано.

Я удивлен, что ей удалось вычислить Дану, которую я знаю как очень осторожную особу. Я начинаю жалеть, что не послал в помощь Дане Бенни: когда слежку ведет один агент, всегда есть доля риска.

— Спросите об этом своего мужа, — отвечаю я. — Кстати, я не думаю, что он одобрит ваш визит сюда.

Она смеется. У нее красивые зубы, и она охотно демонстрирует их.

— О! Существует множество вещей, о которых мой муж и не подозревает. Одной меньше, одной больше… вы понимаете? У вас есть сигареты?

Я протягиваю пачку и, пока она стучит кончиком сигареты по ногтю большого пальца, замечаю:

— Не ожидал я сегодня гостей…

— Тогда покончим побыстрее, — она закуривает. — Почему эта женщина шпионит за мной?

— Я же сказал, чтобы вы задали этот вопрос мистеру Серфу.

— Вы не очень-то любезны. Я-то думала, что вы будете рады меня увидеть. Большинство мужчин получают от этого удовольствие. У вас найдется что-нибудь выпить?

Бутылки выстроены на столе вдоль стенки. Я встаю и в полной тишине готовлю два «хейболла». Протягиваю ей стакан, и она снова улыбается мне. Когда вам адресуют такую улыбку, у вас невольно появляется ощущение, что вы вступаете на опасный путь…

— Спасибо. — Она опускает ресницы. — Вы здесь один, не правда ли?

— Да. Как вам удалось найти мою хижину?

— О, это было нетрудно. Я видела вашу машину и узнала, что она принадлежит «Универсал-сервис». Лакей сообщил мне ваше имя. Осталось перелистать справочник — и вот я здесь.

Неудивительно, что частные детективы жалуются на безработицу.

— Вы — частный детектив?

— Нет.

— Что точно обозначает «Универсал-сервис»?

— Организация, которая занимается любыми делами, если только они не выходят за рамки закона.

— Вы считаете корректным шпионить за женщиной?

— Это зависит от женщины, миссис.

— И мой муж нанял вас, чтобы вы следили за мной?

— В самом деле? Не помню, чтобы я говорил нечто подобное.

Она отпивает немного виски. Затем ставит стакан и начинает внимательно рассматривать меня. Не думаю, что в моем лице есть что-либо интересное. Скорее, она старается загипнотизировать меня.

— Почему эта женщина следит за мной?

Мы начинаем все по второму кругу. По крайней мере, я даю тот же ответ, что и в первый раз.

Она пожимает плечами и быстро оглядывается. Мое жилище не представляет интереса для жен миллионеров. Мой бой-филиппинец старается, чтобы в нем было не грязнее, чем в конюшне, но не более того. Мебель стоит столько же, сколько ковры и картины, то есть очень недорого. Но мне нравится моя хибара.

— Вы зарабатываете не слишком много денег, — констатирует она.

— Почему вы так думаете?

Я поворачиваю стакан таким образом, чтобы на него падал свет, и любуюсь цветом жидкости.

— Если судить по внутреннему убранству, ваш заработок оставляет желать лучшего.

— Пожалуй, — соглашаюсь я. — Но я и не претендую на многое. Все зависит от того, что считать ценностью. Естественно, я не могу оплатить бриллиантовое ожерелье, но, во всяком случае, зарабатываю больше, чем какая-то манекенщица, и при этом забавляюсь вовсю.

Это действует. Она поджимает губы и краснеет.

— Вы хотите сказать, что у вас нет необходимости выходить замуж за счет в банке, не так ли? — говорит она. Глаза ее горят.

— Что-то вроде этого.

— Но чек на тысячу долларов вам, тем не менее, пригодился бы?

Она восхитительна, но находиться с ней наедине — опасно. К тому же фамилия Серф действует на меня угнетающе. Я встаю.

— Сожалею, миссис, но я не продаюсь. И строго придерживаюсь контракта. В этом, может быть, и нет ничего сенсационного, но тем не менее это так. Я не обманываю своих клиентов. Это весьма убыточно. Возможно, когда-нибудь и вы прибегнете к моим услугам и тоже не захотите, чтобы я вас предал.

Она глубоко вздыхает, но после некоторого размышления снова улыбается мне.

— Вы правы. Раз вы смотрите на вещи подобным образом, мой визит сюда бесполезен. Но должна признаться, мне не очень нравится, когда за мной следят…

Словно я преступница! — Прежде чем я успеваю вставить слово, она продолжает: — Ваш «хейболл» восхитителен. Можно еще один?

Пока я занимаюсь приготовлением напитка, она встает и подходит к тому, что я называю «сладострастным ложем». Это огромный диван, который я купил по случаю, считая, что он может пригодиться. И действительно, в течение ряда лет он был весьма полезен для моего брюшного пресса.

Она садится, положив ногу на ногу. С того места, где я стою, мне есть на что смотреть.

Я приношу стаканы.

— Извините, ваша юбка находится около шеи, — замечаю я, подавая ей стакан и показывая глазами на весьма аппетитную часть ее тела. — Конечно, это ваше дело, но вы можете схватить насморк.

Она одергивает юбку. Глаза ее, как две колючки, буравят меня.

— Я не хочу вас торопить, милая дамочка, — говорю я. — Но у меня действительно много работы, которую я должен закончить до того, как лягу спать.

— Работа, работа!.. Но есть же время и для развлечений! Или вы никогда не развлекаетесь?

— Развлекаюсь, но не с женами клиентов. Вы мне не поверите, но у меня нет никакого желания умереть насильственной смертью.

Она резко поднимает голову и бросает:

— И тем не менее, вы мне нравитесь. Садитесь сюда, — она повелительно хлопает ладонью по дивану рядом с собой.

Мне приходится покориться.

— Только не сегодня, — все же говорю я. — Будет лучше, если вы вернетесь домой…

Но у нее свои планы. Обольстительно улыбаясь, она встает, ставит стакан и подходит ко мне. Я чувствую ее запах…

— Я не тороплюсь, — она кладет руку мне на бедро. — И могу задержаться, если у вас есть желание…

Мне остается одно: заключить ее в свои объятия.

Это тот тип женщины, о котором мечтает каждый мужчина…

Я ласково похлопываю ее по руке: очень огорчен, как за себя, так и за нее.

— Даже если вы останетесь, я не скажу вам то, что вы хотите. Спросите у Серфа. Сами видите, мой рабочий день окончен. Будьте умницей и поезжайте к себе домой.

Она продолжает улыбаться, но взгляд делается жестче.

— Возможно, это заставит вас переменить решение. — Ее руки обвивают мою шею.

И прежде чем я успеваю ей помешать, хотя и не особенно стараюсь, она меня целует. Наши губы знают свое дело, и несколько минут мы стоим неподвижно. Мне хочется доказать ей, что меня не так легко купить, что голову я теряю не часто, но что-то у меня не получается. Я никак не решусь оттолкнуть ее и вот уже сам целую ее…

Она умеет целоваться. При этом ее прохладные руки обвивают мою шею и она издает легкие гортанные звуки, что заставляет меня окончательно потерять голову…

…Мы лежим на диване, и я чувствую на своей шее тепло ее дыхания. В ее больших серых глазах только холод и расчет. Я высвобождаюсь из ее объятий и встаю, стараясь восстановить дыхание. В течение минуты мы не смотрим друг на друга.

— Надо будет как-нибудь повторить это, когда ваш муж рассчитается со мной, — говорю я, дыша так, словно обежал вокруг города.

Ее улыбка исчезает, а пальцы так сжимают сумочку, что фаланги белеют.

— Хорошо, — говорит она наконец, — если он жаждет развода, он его получит. Но это дорого ему обойдется. Ты можешь ему сказать, что за мной бесполезно следить. Я так просто не дам себя поймать. И можешь добавить, что я вышла за него замуж исключительно ради денег, но если бы знала, какой он скот, ему не удалось бы меня купить. — Она говорит это не повышая голоса, загнав внутрь всю свою злость и ярость. — Скажи ему, пусть лучше проследит за этой мерзкой ублюдкой, своей дочерью, и ее грязной пастью. Его ожидает сюрприз…

Она очень громко хохочет.

— Теперь, мой малыш, тебе необходимо принять укрепляющее, а то дашь осечку. — Все еще смеясь, она проходит через комнату. Резко открыв дверь, спускается по ступенькам и вместе со своими бриллиантами исчезает во мраке ночи.

Телефон звонит, как сумасшедший, и я с трудом высвобождаюсь из объятий сна. Нашарив телефонную трубку, бросаю взгляд на часы. Около трех часов ночи.