Светлана Алешина - Без шума и пыли (сборник)

– Вы у нас что-нибудь заказываете? – спросил он.

– Именно, – суховато ответила я.

– И Валентина Дмитриевна снабдила вас всей этой белибердой, – улыбнулся он, обнажая в улыбке крепкие белые зубы.

У Станислава было скуластое лицо, крупный нос и волевой подбородок. «Такие, – подумала я, – должны нравиться неопытным смазливым дурочкам, но что касается меня… Мне подавай что-нибудь экзотическое!»

И все-таки в интересах дела я решила воспользоваться симпатией, которую вызвала у Станислава. Его мягкий взгляд красноречиво говорил об этом. То ли еще будет, когда я, например, встану и этот кудрявый блондин сподобится милости оценить мои длинные стройные ноги! Я слабо улыбнулась своим глупым мыслям и тут же подняла полный наивности взгляд на Станислава.

– А вы можете предложить что-нибудь лучше?

– Каталоги не дают полного представления о модели, – снисходительным тоном сказал он. – Картинки есть картинки…

– Ну, это ты зря, – расплылась в чарующей улыбке подоспевшая как раз вовремя Валентина Дмитриевна. – Конечно, всем мастерам свойственно это высокомерие…

Она заволновалась, кашлянула и кокетливо посмотрела на Станислава.

Как, эта конторская крыса ничем не отличается от молоденьких простушек? Ничем, что касается пристрастия к определенному типу мужчин? Я едва не засмеялась. Мне почему-то стало жаль Валентину Дмитриевну – такой несвоевременной и уязвимой показалась мне ее страсть… Нет, скорее любовь… или влечение, интерес к Станиславу.

– Валентина Дмитриевна, а что, если наша очаровательная клиентка пройдет в цех готовой продукции и на месте, как говорится, ознакомится с имеющимися в наличии моделями, а?

Станислав устремил на секретаршу жестокий по своей беззаботности взгляд. Надо было видеть, скольким трудам, какому героическому усилию воли была обязана ее вымученная улыбка, которую она все-таки сумела изобразить на своих изъеденных недовольством и скепсисом губах.

– Как вам будет угодно, – изображая безразличие, пожала она плечами.

Но голос выдал ее – он был обиженным и горьким.

– Вот и чудненько, – обрадованно всплеснул руками и растекся в сладкой улыбке Станислав. – Пойдемте.

Я понимала, что если поднимусь с кресла, то нанесу секретарше жестокий удар. Станислав тут же составит себе представление о моей классной фигуре.

Так и случилось. Едва я поднялась, Станислав прошелся по мне профессиональным взглядом. Валентина Дмитриевна, изобразив на лице холодное отчуждение, деловито и замкнуто собрала каталоги и вернулась на свое рабочее место. Я последовала за Станиславом, радуясь возможности поговорить о Замуруеве не с язвительной мымрой, которая сейчас пялилась на экран монитора, а с симпатизирующим мне молодым человеком.

У самой двери Станислав притормозил, галантно предоставляя мне право войти первой. Мы оказались в огромной, заставленной манекенами комнате. На манекенах были развешаны туалеты. У меня зарябило в глазах: разноцветные ткани, блестки, золотистые отделки, затканные серебром, усыпанные рубиновой и изумрудной крошкой лифы, сверкающие лазурью и жемчугом кофточки, металлические пряжки, украшенные драгоценностями аграфы, большие и маленькие брошки… Жалюзи были подняты, и все это великолепие, осветившееся невесть откуда появившимся солнцем, грозило ослепить меня.

Около одного манекена суетились и ворковали две девушки. Одна из них придерживала манекен за деревянный стержень, торчавший из его шеи, другая пыталась создать из складок тонкой розоватой материи чудо гармонии.

Лица последней я не разглядела: копна черных волос скрывала его, смазливая мордашка той, что придерживала манекен, была замечательна разве только выражением бездумной наивности. На девушках были мини-юбки, дополнением к коим выступали на одной – твидовый пиджак, на другой – бархатное болеро.

– Наташа, Юля, – обратился Станислав к девушкам, которые при нашем появлении оторвались от своего занятия, – это наша будущая клиентка… – Он замялся, вспомнив, что не знает, как меня зовут.

– Ольга, – помогла я ему.

Он благодарно улыбнулся и вопросительно посмотрел на меня: – С чего начнем?

– Не знаю. – Я растерянно озиралась по сторонам, глядя на десятки манекенов. – Может быть, деловой костюм? Не слишком строгий и оригинальный.

– Конечно, – Станислав показал рукой в дальний конец зала, – давайте пройдем туда.

Станислав показал мне несколько костюмов, но я все отвергла.

– Может быть, что-нибудь из последней коллекции? – Я подняла на Станислава глаза.

– Конечно, конечно, – он замялся, – вообще-то с этим есть небольшая проблема…

– Я была на вчерашнем показе, – с сочувствием в голосе произнесла я, – так что в курсе ваших проблем.

– Вот как, – удивился он, – а я-то смотрю и думаю, где я мог вас видеть? Кажется, вы были с этим шикарным «Никоном», да?

– Я профессионально занимаюсь журналистикой, – кивнула я. – Вы читали «Свидетель»?

– А-а, о-о! – вырвалось у него несколько междометий. – Достойная газета… Вы там работаете фоторепортером?

– И по совместительству главным редактором, – скромно улыбнулась я, – только работа фоторепортера нравится мне больше. Честно говоря, мне кое-что приглянулось из последней коллекции Замуруева, и я действительно не прочь что-нибудь для себя заказать, но я гораздо больше буду вам благодарна, если вы поделитесь со мной кое-какими фактами из биографии вашего бывшего начальника.

– Хотите перемывать косточки покойному? – разочарованно хмыкнул Станислав.

– Если я и собираю сплетни, – я сделала вид, что обиделась на его последний вопрос, – то только для того, чтобы раскрыть очередное убийство. Если бы вы угостили меня кофе и ответили на несколько моих вопросов, то я была бы вам очень признательна.

– Ну конечно, пойдемте в мой кабинет. – Он, наверное, понял, что погорячился, и пытался загладить свою вину.

Что ж, тем легче будет вызвать его на откровенный разговор. Я прошла следом за Станиславом в комнату, которую он называл кабинетом. Там стоял длинный широкий стол, покрытый светлым пластиком, на котором лежали большие и маленькие лоскуты тканей самых разнообразных фактур и расцветок, огромные ножницы, портновские лекала и несколько видов пуговиц в прозрачных пластиковых пакетиках.

Станислав щелкнул рычажком электрочайника, стоявшего на широком подоконнике, сдвинул в сторону тряпки, лежавшие на столе, и поставил на освободившееся место две маленькие чашечки.

– Ой, да вы садитесь, – опомнился он, пододвигая мне стул. – А может, коньячку?

– Я за рулем, – ответила я, присаживаясь к столу. – Но если немного в кофе…

– Ага, я сейчас. – Он суетливо порылся в стенном шкафу, заваленном выкройками и лоскутами, и извлек оттуда трехзвездочный «Дагестанский».

Наконец, закончив мельтешить перед глазами, он сел за стол рядом со мной.

– Если вы не возражаете, начнем с вопроса: кому это было выгодно? – Я сделала глоток кофе и закурила.

– Если вы имеете в виду бизнес Замуруева, то скорее всего никому, – задумчиво произнес Станислав.

– А можно пояснее?.. – выпустила я тонкую струю дыма в потолок.

– Можно и яснее. – Он ненадолго задумался. – Этот бизнес, – он обвел рукой помещение, в котором мы находились, – требует довольно больших затрат, окупающихся очень нескоро, поэтому без спонсора здесь не обойтись. В данном случае нас спонсировал брат Лешкиной жены – Гришка Ложкин, слышали?

– Кажется, он занимается торговлей автомобилями, – вспомнила я.

– Да, – кивнул Станислав, – так вот, со смертью Лешки мы получили двойной удар – потеряли нашего ведущего модельера, имя которого уже было наполовину раскручено, и спонсора, который вряд ли будет продолжать нас спонсировать после смерти своего родственника. Конечно, незаменимых людей нет, есть талантливые модельеры, может быть, и спонсор найдется, но к тому времени, как это произойдет, мы скорее всего просто перестанем существовать как Дом моделей.

Он грустно посмотрел в пустую чашку и, плеснув туда коньяку, залпом выпил его. Мне стало жаль его, и я попыталась его успокоить:

– Не стоит так отчаиваться, по-моему, у вас прекрасные сотрудники, выкрутитесь как-нибудь, всем сейчас не просто.

– А-а, к черту! – Он резанул воздух рукой. – Сдернуть бы из этой гребаной страны…

– Нет ничего невозможного, Станислав… – Я легонько похлопала его по плечу. – Так, значит, смерть Алексея была вам невыгодна, а врагов у него не было?

– Смотря кого считать врагами, – философски произнес Станислав. – Завистники, наверное, были, а явных врагов я что-то не припомню. Конечно, Ирке могло не нравиться, что Лешка погуливал от нее, но не настолько уж она ревнива, чтобы из-за этого пойти на убийство.

– Кстати, вы были вчера за кулисами перед выходом Алексея?

– Я следил за выступлением из-за кулис, Алексей там тоже суетился: то выбегал к сцене, то снова заходил в свою комнату.