Мария Жукова-Гладкова - На шее у русского принца

Дверь я открыла. Моему взору представились три непонятных субъекта. У одного было сильно испитое лицо, изрезанное довольно глубокими морщинами. Он и в эти минуты был пьян. Насколько я поняла, именно он колотил в дверь и орал. На губах даже пена выступила. «Какая мерзкая личность», – подумала я.

Рядом с ним стоял тоже поддатый субъект, но выглядевший гораздо более прилично. Оба были в кожаных штанах и кожаных куртках. Волосы бы следовало помыть обоим. Нечесаные, неухоженные патлы разной длины. Обоим типам я дала бы лет по пятьдесят. Рядом с этой странной парочкой стоял импозантный мужчина лет тридцати пяти, в расстегнутом дорогом пальто, из-под которого виднелся хороший костюм. У этого было совершенно нормальное лицо, он был трезв и чисто выбрит, при виде меня он с интересом посмотрел на мои голые ноги. Он оказался на голову выше двух плюгавеньких волосатиков.

– Где моя дочь?! – заорал пьяный тип, стоявший в центре, и рыгнул.

– Кто вам дал право на меня орать? – спокойно спросила я. – Мало того, что вы в такой ранний час звоните в чужую дверь, не представляетесь, так вы еще и смеете повышать голос. Я сейчас вызову полицию.

– Владик, она, похоже, иностранка, – тихим голосом молвил второй субъект и дернул приятеля за рукав. Раздался какой-то странный звон. Что могло звенеть в рукаве? Что носят в рукавах русские мужчины?!

Тут заговорил самый молодой и трезвый. Он представился адвокатом, назвал имя, фамилию и отчество и предъявил мне какое-то русское удостоверение, которое мне ни о чем не говорило. И еще я помнила мнение Ленечки о русских документах. Он меня предупреждал, что им нельзя верить. В России подделывают все, а уж какое-то удостоверение…

– Вы здесь живете? – спросил адвокат.

– Да, – ответила я.

– Давно? – подал голос Владик.

– С вчерашнего дня.

– Слушай, а может, он ее увез? – подал голос пьяненький друг Владика. – Тебя испугался? Ты же грозился, что найдешь ее и заберешь?

– В чем дело, господа? – спросила я.

– Вы знакомы с Константином Ильинским? – вежливо спросил адвокат.

– Я знакома с русским продюсером Константином. Его фамилию я не знаю. Вы его имели в виду?

– Эту, эту сволочь, – подтвердил Владик и добавил еще какой-то русский эпитет, видимо, нецензурный. Я не настолько хорошо знаю русский язык. Да и Ленечка не имел склонности нецензурно выражаться в моем присутствии, хотя и говорил, что русский язык без мата – не русский язык. – Ишь, на дочку мою позарился! Он из моей дочки, дочери рокера, решил сделать поющие трусы! Убью гада!

«Может, я тут зря держу оборону?»

– Я могу позвонить Константину и организовать вам встречу, – сказала я. – Но только попозже. Я не могу беспокоить людей в столь ранний час. Это неприлично.

– А мы еще не ложились! – рявкнул Владик.

– Почему вы все время кричите? – спросила я. – У меня нет проблем со слухом.

«Или есть у рокера? От их-то музыки любой нормальный человек может оглохнуть».

Внезапно одна из дверей в коридоре раскрылась, и перед нашими взорами появилась совершенно обнаженная молодая девица. Эх, мне бы такую грудь… Эх, мне бы ее годы… Девица была нечесаная, рыжие волосы, казалось, торчали во все стороны, глаза с трудом раскрывались. Она была рыжей от природы, что доказывало ее тело. Из того места, которое подтверждало природный рыжий цвет волос, свисала какая-то цепочка с подвеской, сантиметров на десять. Где она там держится? Хотя теперь пирсинг вроде бы делают в любых местах. Но это ж надо было додуматься… Лицо девицы опухло то ли от сна, то ли от выпитого алкоголя, то ли и от того, и от другого одновременно. По лицу размазалась косметика, и девица в таком виде вполне могла бы сыграть какую-нибудь героиню вампирской саги. Уши были проколоты в нескольких местах, но больше я нигде на теле пирсинга не заметила.

Мужчины замерли на своих местах. Я, признаться, тоже. Мне придется обучать английскому языку эту красотку с цепочкой?

– Это не Аня, – тихо произнес рокер Владик.

– Неужели ты помнишь, как выглядит твоя дочь, старый б…н? – спросила девица хрипловатым голосом – то ли со сна, то ли прокуренным. – У тебя же только восемь признанных детей! А ну пошли вон отсюда, все!

– Где моя дочь?! – заорал Владик. – Что здесь делает эта иностранка?

Тут взор рыжей впервые остановился на мне.

– Вы откуда? – спросила меня девица.

– Из Лондона, – честно ответила я.

– А, Костя давно собирался выписать учительницу английского. Но кто же мог подумать, что из Лондона… Вы на самом деле англичанка?

Я кивнула.

– Анька где?! – заорал Владик. – Я не позволю делать из нее поющие трусы!

– Слышь, папаша, вали отсюда, пока соседи полицию не вызвали, – спокойно посоветовала рыжая и посмотрела на адвоката. – Уводите его. Не будет ему Аньки.

– Где она?!

– А ты почему за своей дочерью не следишь? Где ты был, старый б…н, пока она росла? Других детей стругал? По бабам бегал?

– Я женился на всех своих женщинах! – рявкнул Владик. – Ты знаешь, сколько раз мне пришлось поменять паспорт, потому что в нем не хватало места для штампов о браке и разводе? Я – честный человек, и всем своим детям дал свою фамилию.

– Отличная фамилия – Пьяных.

Я удивленно посмотрела на рыжую, потом на Владика.

– Вы, кажется, говорите по-русски? – уточнила девица. Я кивнула. – Соображаете, что означает такая фамилия? Лучше бы ты, старый б…н, был Ивановым! Аньке псевдоним пришлось брать.

– Русалка?! Костя что, ничего другого придумать не мог?! А наряды? В чем моя дочь выходит на сцену? В сети из секс-шопа?

– У вас в секс-шопах продают сети? – не удержалась от вопроса я. Правда, я не знала, что продают в секс-шопах в Лондоне. Но сеть-то зачем?

– Наряды русалок продают, – бросила мне рыжая.

– А реклама съедобных трусов? – не унимался Владик. – Почему мужики в ночных клубах жрут трусы с моей дочери? Им там что, кусок мяса приготовить не могут?

– В ночном клубе, где выступает Русалка, это включено в меню, – невозмутимо сказала рыжая. – В раздел «десерт».

– Их на десерт подают?! – заорал Владик. – Трусы со вкусом клубники, вишни и шоколада?!

– Подают, – кивнула девица. – Десерты в вазочках всем надоели. А шоу-бизнес очень чуток к моде и тому, что можно превратить в деньги. Ведь шоу-бизнес построен на деньгах, сексе и китче. Хотят мужики жрать трусы с поющей бабы – будет им баба в съедобных трусах! Не твоя дочь, так другая! Костя все правильно делает. Он нос по ветру держит.

Раскрылась еще одна дверь, и появились блондин с брюнетом, оба – обмотанные вокруг торсов полотенцами. Они что?.. Я моргнула.

– А с мужиков тоже жрут? – спросил Владик.

Рыжая кивнула.

– В специальных клубах, где «подают» мужской стриптиз.

– И с этого красавчика?

– Я не выступаю в стриптизе! – заорал Андрей громким, хорошо поставленным голосом. – Никогда не выступал и не собираюсь! У меня другой имидж. Мне не нужно поклонниц съедобными трусами привлекать.

Владик посмотрел на коллегу (или он его не считает коллегой?), как на убогого, и повернулся ко мне.

– Элтона Джона с супругом вы тоже учите английскому? – спросил у меня рокер, который за время беседы немного протрезвел. – Слушайте, давайте выпьем пива! Почему вы держите гостей в дверях? Или у вас в Англии так принято?

– Вам Костя давал какие-то указания насчет гостей? – спросила рыжая.

– Он сказал, что нельзя пускать в подъезд никого из поклонниц.

– Я – не поклонница, я – отец, – объявил Владик, подвинул меня и прошел. Рука оказалась на удивление сильной, хотя сам Владик был довольно тщедушным мужчиной.

Его волосатый приятель приложил руки к груди, как бы извиняясь, и тоже прошел.

– Лучше, если я буду присутствовать, – объявил адвокат.

– Потому что ваши подопечные могут надебоширить в чужой квартире?

– И по этой причине тоже. Но Аня вполне может оказаться несовершеннолетней.

– А отец не знает, сколько лет его дочери?

– Разве с восьмью детьми упомнишь? – хмыкнула рыжая и тоже пошла на кухню.

Мы с адвокатом остались в коридоре. Он закрыл входную дверь.

– Вы можете мне объяснить, что здесь происходит? – спросила я у адвоката.

– У вас тут есть своя комната?

Я кивнула.

– Пойдемте туда. Эти сейчас все равно будут пить.

Я пожала плечами и первой направилась в выделенную мне комнату, потом сообразила, что до сих пор в халате. Неприлично разговаривать с незнакомым мужчиной в халате. Я попросила адвоката на пять минут задержаться в коридоре, быстро натянула джинсы и футболку, расчесалась. Хотя мне бы не помешал душ. Но ничего, приму после ухода непрошеных гостей.

У меня в комнате мы уселись в кресла за небольшим столиком, и я вопросительно посмотрела на адвоката, которого звали Родионом.

– Вы, вероятно, не знаете, что Константин и Владислав – давние враги, – заговорил адвокат. – Во-первых, рокеры никогда не любили попсу, во-вторых, Косте и Владику доводилось делить женщин. То есть то один у другого кого-то уводил, то другой. Ну и что-то еще было в молодости…