Екатерина Островская - Охотник желает знать

– А какой в нашей встрече смысл? – снова оборвала его женщина. Похоже, перебивать других – основная черта ее характера.

– Может, вы хотите узнать…

– Не хочу. Мы с Дарькиным в разводе уже восемь лет и лет пять не виделись. К тому же я занята сейчас: мне балансовый отчет сдавать надо, а времени в обрез.

– Но…

– Можете присылать свои повестки – я раньше чем через три недели не освобожусь.

– Я готов подъехать, куда скажете. Больше получаса у вас не отниму.

Вторая жена Дарькина подумала немного, а потом предложила встретиться после трудового дня, в шесть часов вечера, в кафетерии рядом с местом ее работы. Заведение оказалось на другом конце города, и Гречин сразу пожалел, что был так настойчив. Тащиться туда, беседовать непонятно о чем, потом возвращаться… В общем, раньше восьми вечера домой он не прибудет, это точно. Хотя не так уж и поздно, обычно получается позже.

В семнадцать ровно майор вышел из управления. Направился к своей машине и заметил Любу Шведову. Когда-то они учились вместе в университете. После получения диплома Алексей оказался в милиции, а однокурсница – в прокуратуре. Не сразу, правда, какое-то время Шведова работала в пресс-центре ГУВД, куда попала благодаря своей внешности: Люба была и до сих пор оставалась симпатичной брюнеткой с голубыми глазами.

Гречин подошел к ней и поздоровался.

– Ты Дарькиным занимаешься? – спросила она.

Майор кивнул.

– Ну и как там? Перспективы есть?

– Похоже на самоубийство, хотя нет ни записки предсмертной, ни вообще ничего. А главное – нет мотива: у человека ни долгов не было, ни несчастной любви.

– Может, смертельная и неизлечимая болезнь?

– Я как-то не подумал об этом, – признался Алексей. – Но с виду мужик вполне здоровый был. Я, правда, лично с ним не встречался.

– Проверь его медицинскую карту, – посоветовала Люба. – В прошлом году похожий случай был в Новгороде, там депутат застрелился. Местные не могли понять, пока…

Гречин взглянул на часы и понял, что может опоздать в кафетерий к Дарькиной.

– Прости, Люба, я спешу, – сказал он. Собрался бежать к машине, но Шведова удержала его за рукав.

– Я тебя на улице с красивой девушкой видела. Мимо проезжала, хотела остановиться, но тоже спешила. Ты что, женился?

– Еще нет, это была моя невеста, – признался Алексей, – свадьба через месяц.

– Ну наконец-то! – порадовалась за однокурсника Люба. – На свадьбу пригласишь?

Гречин кивнул, хотя не собирался.

– В гости бы зашли ко мне, познакомил бы с невестой… Не забыл, надеюсь, мой адрес?

– Помню, – кивнул Алексей и поспешил к своей «Тойоте».

Ему было не понятно, чему обрадовалась Шведова, когда узнала о его свадьбе.

Конечно, они не были совсем чужими друг другу. На третьем курсе между ними вспыхнул роман, который длился почти год. Виделись на факультете, разумеется, а встречались у Любы дома. Та жила с мамой, но у родительницы процветала своя личная жизнь в виде известного адвоката. Адвокат был не молод, однако не женат. То есть женат он был дважды, а вот на момент, когда стал личной жизнью Любиной мамы, находился в разводе, а в третий раз жениться не спешил. Зато квартира Шведовой оставалась почти всегда свободной, и Алексей ночевал там очень часто. Шведову-старшую он видел всего несколько раз – ей было около сорока, и выглядела женщина очень молодо. Каждый раз, когда мать Любы смотрела на Лешу, у него возникало чувство, будто он забыл застегнуть ширинку.

Очень скоро сокурсница, памятуя о том, как трудно приходится некоторым женщинам, у которых нет мужа, стала намекать на то, что пора бы подать заявление. Гречин же откладывал сие важное для подружки событие то на следующий день, то на следующую неделю. Потом Люба перестала намекать и принялась требовать, даже ссориться с ним. Может, женщины тем и отличаются от мужчин, что спешат выйти замуж, не подумав, а их партнеры спешат отказаться, думая и того меньше? Как бы то ни было, но Гречина заставить сделать что-то, если он сам того не хочет, невозможно.

Не то чтобы Люба не нравилась ему – как раз наоборот, нравилась. Однако не более того. Он не мучился ревностью, когда ее не было рядом, не страдал от редких недельных перерывов в их отношениях, спокойно реагировал на то, что на студенческих вечеринках Любу приглашали на танец сокурсники, не успевшие обзавестись девушками, а потому прижимались к ней, несмотря на присутствие Леши. Да и сам Гречин мог спокойно танцевать с другими партнершами и даже испытывать некоторый трепет. А раз так, то какая же это любовь?

После третьего курса они должны были лететь в Сочи к Лешкиной бабушке и провести там все лето. Может быть, по возвращении Любе и удалось бы уговорить нерешительного возлюбленного на поход загс, но только от поездки отказалась именно она. Причем неожиданно.

Около полуночи уже утомленный Гречин направился на кухню, чтобы посмотреть в холодильнике, чем можно подкрепиться. Направился, даже не подумав прикрыть чем-нибудь наготу – а зачем, если они все равно в квартире одни? И вдруг вернулась домой блудная мама. Лешка едва успел накинуть на чресла кухонное полотенце, чем, вероятно, весьма огорчил Шведову-старшую. Из комнаты высунулась ее дочь и крикнула:

– Привет, мамуля. Располагайся, не стесняйся. Лешка сейчас уходит.

Вообще-то Алексей не думал уходить, но пришлось бежать к метро. А провожая его к лифту, Люба сказала, что передумала, что никуда не полетит с ним.

Он прожил в Сочи целое лето один и не жалел об этом. Бабушка сдавала комнаты молодым парам и одиноким студенткам, так что у Гречина в июне была история с молодой библиотекаршей из Челябинска, в июле со студенткой из Москвы и с журналисткой из Копейска, а целый август он провел с двумя подружками из Самары.

В сентябре отношения со Шведовой не возобновились сами собой. Они встретились в коридоре факультета, Люба спросила, как Леша отдохнул и почему ни разу не позвонил. Гречин пожал плечами и ответил, что не до того было. Зачем он так сказал – и сам не понял. Хотя это была правда.

Люба обиделась, но улыбнулась:

– Отдыхай дальше.

И повернулась, чтобы уйти. А Алексей не остановил ее.

Они не ссорились, продолжали общаться. На лекциях иногда оказывались рядом. Но больше между ними ничего не было. На пятом курсе Шведова вышла замуж за молодого бизнесмена. Как ни странно, Гречина она тоже пригласила на свадьбу, и тот сидел рядом с подружкой невесты – пышногрудой крашеной блондинкой Светкой Цымлянской, орал вместе со всеми «Горько!». Как-то незаметно для себя Леша напился и поехал к Цымлянской в гости в общежитие. Светка, по всей вероятности для того, чтобы завидовали живущие в соседней комнате сокурсницы, громко орала, и потому девочки стучали в стенку. Утром одна из соседок пришла попросить сахар и, увидев в постели Гречина, сказала ему:

– Я от тебя, Леша, такого не ожидала.

Наверное, она считала Гречина импотентом или девственником.

Шведова прожила с бизнесменом пять лет и развелась с ним, когда уже работала в прокуратуре. Бывший муж в скором времени был осужден, а Шведова с тех пор жила одна. Не считая сына, разумеется. Совсем недавно ее назначили заместителем районного прокурора.

И все-таки Алексей опоздал. Он вошел в заведение и осмотрел небольшой зал. Это был не кафетерий, а вполне приличный бар, со стойкой и пивным автоматом, в который, судя по эмблеме, было закачано чешское пиво. Двое молодых ребят заставили кружками один из столиков, за другим о чем-то оживленно беседовали две подружки лет тридцати, а возле окна сидела женщина приблизительно сорока лет. Перед ней стоял пивной бокал, почти полностью опустошенный. Решив, что она и есть бывшая жена Дарькина, Алексей направился к ней и представился:

– Я – Гречин. Давно меня ждете?

Можно было не спрашивать, он знал, что опоздал на семь минут.

Можно было не только не спрашивать, но даже не подходить к ней. Женщина посмотрела на него, оценила и попыталась улыбнуться.

– А я Ксюша. Садитесь. Только скажите, чтобы мне еще пиво принесли.

Гречин обернулся к залу, увидел, как одна из подружек направилась к выходу, а другая помахала ему рукой, и решил: осталась сидеть как раз бывшая жена покойного. На ней были светло-сиреневый замшевый пиджачок и такого же цвета юбка, а волосы у нее красиво уложены. И вообще красотка производила впечатление женщины, которая много времени уделяет своей внешности, а значит, ее слова, что у нее нет и минуты для встречи со следователем, потому что приходится готовить полугодовой финансовый отчет, вряд ли были правдивыми. Хотя кто знает, на что тратят свое свободное от работы время деловые женщины.

Майор подошел, поздоровался и извинился за опоздание.

– Пустяки, – улыбнулась Дарькина, – вы обещали отнять у меня полчаса, теперь у вас всего двадцать минут.

Алексей спорить не стал и спросил: