Фридрих Незнанский - Горячий лед

— Да вы что, издеваетесь? — Александр так возмутился, что даже привстал. — Мирно гулял! Он, «мирно гуляющий», убил человека! На моих глазах, между прочим! А я, плохой, обкуренный, — вы, видимо, это подразумевали, когда спрашивали, не курю ли я травку, — плохой охранник не дал этому хорошему человеку сделать контрольный выстрел?

— Да, но Колодный все равно скончался, — резонно возразил следователь. — Киллер, возможно, это увидел и не стал лишний раз подходить к трупу.

— Этому я помешать уже не смог, — опустил голову Александр. — Но моя обязанность — охранять офис, а не самого Колодного. А Колодный в офис еще не вошел.

— Да понимаю я все это! — с каким-то надрывом произнес следователь, встал и подошел к окну. — Но поймите, мы не можем больше держать его под арестом. Нет, совершенно нет никаких доказательств. Ни отпечатков пальцев, ничего! Задержанный все отрицает. Еще как отрицает! Видели бы вы, какой он тут балаган устроил! Цирк просто!

Следователь подошел к Александру и нагнулся:

— Вы знаете, а он совершенно прав.

— То есть как это «прав»? — опешил Александр.

— Очень просто. Какой дурак признается во всем? Я сразу предвидел. Нет у нас доказательств его вины… — следователя даже передернуло от досады.

— Подождите. — Александр помассировал виски, будто пытаясь что-то вспомнить. — Вы же, помнится, говорили, что найдены следы пороха на одежде Синицына…

— Да. Все верно. Найдены. Но вы же понимаете, что это не может служить доказательством вины. Свидетелей, кроме вас, нет. А вы — сотрудник милиции, вы не можете быть свидетелем. Так что, замкнутый круг. И что самое главное, этот… Синицын, — следователь едва сдержался, чтобы не выругаться, и ограничился тем, что погрозил кулаком в сторону закрытой двери, — все прекрасно понимает. И еще насмехается, мерзавец!

— Черт! Неужели никаких доказательств? Неужели его нужно отпускать? — с каким-то ужасом произнес Александр, как будто речь шла не о Валерии Синицыне, а, как минимум, о Джеке Потрошителе. — Нельзя его еще подержать? Может быть, что-нибудь найдется…

— Вы понимаете, что говорите? — следователь нервно прошелся по кабинету и снова сел за стол. — Сколько его можно держать? А на следующем допросе он не только обвинит вас в том, что вы наркоман, а еще придумает, что вы лично с ним. знакомы и преследовали свои особые цели, когда накинулись на него. От такого что угодно можно ожидать.

Он снова с ненавистью уставился на дверь в коридор.

— Да как он вообще осмелился?! — рассвирепел Александр. — Я же стоял на крыльце… Стойте. Стойте! Я знаю!

Следователь внимательно посмотрел на Александра, пальцы которого снова потянулись к вискам.

— Что вы знаете? — безнадежно поинтересовался он.

— Был еще один свидетель! Должен быть!

— Да? Интересно… — следователь выпрямился и даже машинально потянулся к авторучке. — И кто это? Вы же говорили, что больше свидетелей нет.

— Есть! Это — старуха попрошайка. Я, правда, прогнал ее, когда Колодный подъехал к офису. Но она не могла уйти так далеко, чтобы не слышать выстрела, не видеть всего происшедшего.

— Старуха? — Следователь махнул рукой. — Перестаньте. Где вы теперь станете искать эту старуху, тем более если она все видела? Да ее днем с огнем не найдешь. Попрошайка! А если даже найдешь, она все равно ничего не скажет, независимо от того, видела она или нет. Зачем ей связываться?

— Если бы вы дали мне хоть немного времени… — Александр умоляюще посмотрел на следователя. — Я бы ее нашел… Я бы заставил дать показания…

— Не говорите ерунды, — покачал головой следователь. — Я просто не имею право дольше задерживать человека без весомых оснований.

— Как это без оснований? Он человека убил! — воскликнул Александр.

— Без всяких доказательств его вины, — устало уточнил следователь.

— Вы сами понимаете, что говорите?! — от ярости Александр стал запинаться. — Да он… он… не виновен так же, как Раскольников не виновен в смерти старушки-процентщицы или как граф Дракула не виновен в казнях крестьян…

— Граф Дракула? — следователя передернуло. — Только не это… Знаете что? Идите домой, Фомин, отдохните. Расслабьтесь. И не мучайтесь слишком долго. Мир несовершенен и никогда не станет таким, каким хотим его видеть мы.

Следователь попытался вложить в свои слова как можно больше убедительности. Но на Александра это не подействовало. Он молча вышел из кабинета и удалился, почти физически ощущая на своей спине насмешливый взгляд Синицына.

«Я найду! Я найду ее! — думал Александр по дороге домой, сам понимая всю утопичность своей идеи. — Она должна была что-нибудь видеть. Я заставлю ее сказать! Я найду эту старуху!»

Сон был неспокойный. Нет, никаких кошмаров, просто какая-то вязкая липкая масса из сновидений, но проснуться Лена Бирюкова не могла, слегка поднималась над поверхностью этого сонного болота, но тут же чьи-то цепкие щупальца затягивали ее обратно. Поэтому, пожалуй, первый раз в жизни резкий звук будильника Лена приняла с облегчением и благодарностью.

Она присела на кровати. Летнее солнце пробивалось сквозь легкие прозрачные занавески и пускало свои лучи по комнате, отражалось в подвесках люстры, играло бликами на потолке, скользило по зеркалам, отчего спальня то и дело наполнялась яркими вспышками света, искрилась. От этой идиллической картинки у Лены защемило сердце, и она поняла, что пора ждать неприятностей.

Быстро одевшись и приведя себя в порядок, она приготовила кофе, выпила его почти залпом, поморщилась, как от самогона, побросала грязную посуду в раковину и вышла из дома. Сделав первый шаг по разрисованному детскими рисунками асфальту и бросив взгляд на свой автомобиль, Лена остолбенела: на лобовом стекле ее любимой машинки красовались два нарисованных пульверизатором косых глаза, разноцветные поролоновые уши тихонечко раскачивались на крыше, к заднему бамперу был привязан длиннющий хвост, явно отодранный от какого-то плюшевого животного.

— Пони недоделанная, — только и смогла выдохнуть Лена.

Времени на облагораживание автомобиля не было.

— Поеду верхом, — решила девушка, заботливо поправила одно, сбившееся набок, ухо, завела машину и резко рванула с места.

На дороге «наездница» произвела фурор. Водители сигналили вслед, выставляли в окна руки с поднятым вверх большим пальцем, крутили около виска, свистели, что-то кричали вслед — одним словом, разными способами выражали свое одобрение. Один особенно ретивый сотрудник ГИБДД даже заставил Лену остановиться, но, увидев удостоверение Генеральной прокуратуры, недоуменно вскинул брови, взял под козырек и отпустил с извинениями. Так, с шутками и прибаутками, Лена добралась до работы, привычно припарковалась на стоянке и легко вбежала по широкой каменной лестнице в подъезд следственной части Генеральной прокуратуры, что в Благовещенском переулке.

— Здравствуй, Лена, — поприветствовала девушку Маша, следователь-стажер, которая сидела за столом в ее кабинете. — Тебя что-то уже Меркулов разыскивал. С самого утра звонит, не переставая. Велел передать, чтобы ты сразу к нему зашла.

Столь ранний интерес к своей персоне со стороны начальства совсем не обрадовал Лену, тем более неумолимые стрелки часов показывали, что она опаздывает уже на двадцать минут.

«Так, от Благовещенского до Дмитровки не меньше десяти минут езды, учитывая московские пробки, которые, кажется, не рассасываются даже ночью», — подумала она, в отчаянье глядя на часы. Минутная стрелка дернулась, перешла на следующее деление.

Лена кинулась вниз и помчалась на Дмитровку, в Генеральную прокуратуру, где ее ждал заместитель Генерального прокурора Российской Федерации Константин Дмитриевич Меркулов.

Уже через восемь с половиной минут, счастливо избежав дорожных заторов, Лена открывала обитую коричневой кожей дверь.

— Доброе утро, Константин Дмитриевич, — произнесла девушка, возникнув на пороге начальственного кабинета.

Меркулов читал какие-то бумаги, поднял глаза и неодобрительно покачал головой:

— Здравствуй, Бирюкова. Проходи. Почему опаздываешь?

— Так всего же на двадцать минут, — начала вяло оправдываться Лена.

— Неважно, — прервал ее Меркулов. — За двадцать минут знаешь сколько всего произойти может? Садись. У меня к тебе серьезный разговор.

— А когда это у нас с вами несерьезные разговоры случались? — невесело пошутила Лена.

Она осторожно присела на краешек стула, как бы всем своим видом подчеркивая надежду на быстротечность беседы.

— Лена, — необычно вкрадчиво начал Меркулов. — Я хочу поручить тебе одно очень важное дело. Ты должна понимать, что для младшего следователя это очень серьезная работа, но в то же время и большая ответственность…