Алистер Маклин - Черный крестоносец

- Не прикасайтесь к моей сумке своими грязными руками! - воскликнула она.

- И вовсе они не грязные, - возразил он мягко. Поднес руку к своим глазам. - Во всяком случае, не такие уж и грязные. Итак, вашу сумочку, миссис Бентолл!

- Она в шкафчике у кровати, - с презрением бросила она.

Не сводя с нас глаз, он прошел в другой конец комнаты. У меня мелькнула мысль, что он не очень-то полагается на того парня, с мушкетоном. Он достал из шкафчика серую сумочку из крокодиловой кожи, отстегнул пряжку и вытряхнул содержимое на кровать: деньги, гребень, носовой платок, косметичку и всякую прочую дребедень, вплоть до губной помады. Но пистолета среди этой дребедени не было.

- Действительно на вас не похоже, - сказал он, как бы извиняясь. - Но ведь чтоб до пятидесяти дожить, даже собственной мамочке нельзя доверять, леди, и... - Тут он замолчал, взвешивая сумочку на руке. - Тяжеловата она все-таки! - Он заглянул внутрь, погрузил туда руку, вытащил обратно, ощупал сумку снаружи, снизу. Послышался слабый клацающий звук, и второе дно отвалилось, повиснув на скрепках. Теперь послышался удар тяжелого предмета об пол. Яхтсмен нагнулся и поднял тупоносый пистолет-автомат.

- Еще одна липовая зажигалка! - подытожил он весело. - А может, это флакон или пудреница? Да мало ли что!

- Мой муж ученый. В своей области - крупнейшая фигура, - весьма категорично заявила Мэри Гопман. - На него дважды покушались. Я... У меня есть разрешение на пистолет.

- Ладно, я выдам вам расписку, так что все будет красиво и по закону, - сказал он успокоительно. Но испытующий взгляд яхтсмена свидетельствовал: это миролюбие показное. - Итак, на выход! Рабат, - это распорядителю укороченного мушкетона, - через веранду! И чтоб между парадным и такси они были как шелковые!

Операция была организована на высшем уровне. Я не смог бы ничего предпринять, даже если в попытался. Но я и не пытался. Пока не пытался.

По-видимому, он не хотел нас убирать - сейчас и здесь. А я сейчас и здесь не получил еще ответа на свои многочисленные вопросы. Так стоило ли мне убегать?!

Раздался стук, и яхтсмен исчез за гардинами, драпировавшими французские окна, вошел рассыльный, взял три чемодана. Кришна, обзаведшийся к этому времени остроконечным чепчиком, следовал за рассыльным с плащом на руке, что вполне соответствовало метеорологической обстановке: за окном лил дождь. Но я смекнул: под плащом не только рука, под плащом еще кое-что. Кришна вежливо пропустил нас вперед, забрал четвертый чемодан и пристроился в арьергарде. В конце ддинного коридора показался мужчина в яхтсменской шапочке, он вышел из нашей комнаты и последовал за нами, на достаточном расстоянии, чтобы не выглядеть одним из нас, и достаточно близко, чтобы пресечь любой мой взбрык. Видимо, подобные приюшчения были ему совсем не в новинку.

Ночной дежурный, тощий смуглый малый с печатью мировой скорби на лице, присущей всем ночным дежурным на белом свете, успел уже выписать счет. Пока я расплачивался, яхтсмен с лихо торчащим окурком вразвалку приблизился к конторке и вежливо поклонился клерку.

- С добрым утром, капитан Флекк, - почтительно проговорил клерк. Нашли своего приятеля?

- Как же! - Ледяная гримаса сменилась приветливой. - Он сообщил мне, что те, кого я ищу, как на грех, укатили в аэропорт. Кликните мне, пожалуйста, такси, ладно?

- Сию минуту, сэр! - По-видимому, на этих широтах капитан Флекк пользовался влиянием. - Простите, а это срочно?

- Все мои дела срочные! - отрезал Флекк.

- Разумеется, разумеется! - Клерк разнервничался, заискивая перед Флекком. - Видите ли, по счастливому совпадению, мистер и миссис Бентолл как раз едут в аэропорт, и такси их уже ждет...

- Рад познакомиться с вами, мистер... гм... Бентолл, - сердечно молвил Флекк, сжимая своей правой рукой мою в приступе показной моряцкой сердечности так крепко, что едва ее не раздавил. Зато левая рука как бы не фигурировала вообще. Левую яхтсмен держал в кармане жеваной куртки, рискуя с корнем его вырвать продвинутым на боевой рубеж пистолетом. - Мое имя Флекк. Я тороплюсь в аэропорт. И если вы окажете мне любезность... расходы, естественно, пополам... я буду вам безмерно благодарен.

Что и говорить, профессионал! Меня с Мэри наши новые знакомые буквально вытолкали из вестибюля, подведя к машине с учтивой предупредительностью метрдотеля, определяющего вас за наихудший столик в битком набитом ресторане. Если у меня и оставались сомнения в профессиональной компетентности Флекка, они мигом выветрились, когда на заднем сиденье меня стиснули с двух сторон Флекк и Рабат. Ни дать ни взять клещи гигантского краба. Слева - двенадцатикалиберный мушкетон Рабата, справа - автоматический пистолет Флекка. Обе игрушки упираются - правда, с разных сторон - в подреберье, как раз туда, откуда их ни за что не сдвинешь. Я сидел чинно-благородно, стараясь не шевелиться. Зачем провоцировать дополнительные осложнения в условиях сплошного риска?

Проржавевшие рессоры, несчетные дорожные ухабы - один толчок и указательный палец Флекка - или Рабата? - ненароком нажмет на спуск.

Мэри Гопман сидела впереди, рядом с Кришной, притихшая, нездешняя.

Любопытно, много ли в ней осталось к данному моменту апломба, самоуверенности и кокетства - всего того, чем она столь лихо козыряла в кабинете полковника Рейна? Кто ответит на этот вопрос? Преодолев в тесном соседстве с нею, локоть к локтю, 10 тысяч миль на борту самолета, я по-прежнему не знал о ней ровным счетом ничего. Благодаря ее личным стараниям.

О городе Сува я тоже ничего не знал. Но даже если в знал Суву как свои пять пальцев, ни за что не определил бы, куда нас везут. Два человека впереди, еще один - справа, еще один - слева. А то, что попадает в поле зрения через незагороженные участки боковых стекол, смазано сильным проливным дождем. Что в таких условиях разглядишь?

Мелькнула темная громада кинотеатра, потом насыпь, потом канал, рой огоньков, отразившихся в его темных водах. Несколько узеньких неосвещенных улиц. Потом рельсы, гулко сотрясающие нашу колымагу.

Длинная череда железнодорожных вагонов. Кое-какие из этих впечатлений резко расходятся с моим идеалом - "островком на юге Тихого океана". Чем и как? Обдумать сию проблему не успеваю. Машина резко затормозила, отчего мушкетон чуть не продырявил меня насквозь. Капитан Флекк выпрыгнул наружу, приказав мне вылезать. Я выбрался из такси, принялся разминать затекшие мышцы. Вокруг - непроглядный, замогильный мрак. Льет дождь. За его завесой смутно различимы две угловатые конструкции. Нечто вроде портовых кранов. Но наше местонахождение можно вычислить даже с закрытыми глазами, держа нос по ветру. Пахнет дымом, нефтью, ржавым железом. Пахнет смолой, пеньковыми канатами, сырыми снастями. А все эти запахи перешибает запах моря.

Что правда, то правда. Сна я не добрал, острых ощущений перебрал, и голова в результате работает со скрипом. Но и без великих интеллектуальных озарений ясно, что капитан Флекк не собирается отправлять нас в Сидней самолетом австралийского рейса КLМ. Я пытаюсь заговорить, но Флекк отстраняет меня пренебрежительным жестом. Освещает карманным фонариком чемоданы, для которых Кришна отыскалтаки лужу погрязнее. Флекк прихватывает пару чемоданов, дружелюбным кивком приглашая меня следовать его примеру и его маршруту. Рабат без всякого дружелюбия поддерживает волеизъявление начальства тычком в бок. Честно говоря, этот Рабат со своим двенадцатым калибром и гнусными манерами сидит у меня в печенках. Флекк явно перекормил его ссылками на американские триллеры.

То ли Флекк обладал кошачьей способностью видеть в потемках, то ли держал перед мысленным взором подробную карту местности со всеми тросами, канатами, тумбами и булыжниками, но нам не пришлось долго плутать, и упал я всего раз пять, не болыяе. Но вот он замедлил ход, повернул направо и двинулся по каменным ступенькам вниз. Без излишней поспешности сперва включил фонарик, за что я ему мысленно выразил искреннюю признательность: покрытые тиной ступеньки без перил доверия не внушали. Каюсь, было у меня искушение уронить Флекку на макушку чемодан.

Экспериментально проверить его реакцию на закон всемирного тяготения. Но я подавил сей порыв по двум причинам: во-первых, два дула по-прежнему сверлят мне спину. А во-вторых, свыкшиеся с темнотой глаза мои уже различают смутный контур судна у подножия лестницы. Ну, допустим, собьешь его с ног, максимальный ущерб потерпевшего минимален - пара царапин. А моральный - максимален. По самолюбию Флекка будет нанесен удар, после которого он мигом сменит милостивый тон на гнев, дружелюбие - на мстительность. Кстати, выстрелив, он не промахнется. Такие стреляют наверняка.

Я покрепче сжал чемоданные ручки и продолжил нисхождение по скользким ступеням с настороженностью Даниила в приятном обществе спящих львов.

Кстати, разница не столь уж велика. Разве что львы в данном случае на полную катушку бодрствуют... Через пару секунд Мэри Гопман и оба индуса были на причале рядом со мной.