Светлана Сорокина - Старый дом под платанами

Постепенно сформировали хороший коллектив, состоящий из молодежи. Первые годы нашим самым крупным заказчиком стал Пентагон, и мы неплохо заработали. Я смог купить себе большую квартиру-студию на Оболонских липках по проспекту Героев Сталинграда с видом на залив и храм Покровы Богородицы, – внушительное сооружение с широкой «дорогой к храму», украшенное скульптурами Евангелистов. Ряд кафе, ресторанчиков, магазинов и невысоких домов кондоминимум, делают это место европейским, а отдельные уютные «островки» перед кафе, напоминают мне почему-то маленькие площади средневековых городов Италии.

Утром я совершал пробежку по великолепной новой набережной, а вечером, «приползая» уставший домой после работы, слушал, сидя в наушниках музыку, чтение книг или шел гулять вдоль реки до самого Московского моста. Иногда, по настроению, заходил в один из ресторанов, которых достаточно «натыкали» на набережной, а в выходные встречался с друзьями. Мы уезжали на чью-нибудь дачу, делали шашлыки, пили вино, общались, словом – отдыхали. Летом – море, путешествия, зимой – неделя на горном курорте в Карпатах. Посещал спортивный комплекс «Аквариум», находящийся неподалеку от дома – качался, плавал и даже какое-то время занимался карате, пока не сломал ногу. Постепенно увлекся восточными учениями, перечитал всего Кастанеду и остановился на даосизме, оказавшемся наиболее близким для моего душевного комфорта. Все же работа занимала большую часть жизни. Заказы, проекты, сроки их выполнения – именно это было основной ее составляющей.

Моя мать Лариса Петровна – активная, постоянно занятая чем-то женщина, но добрая и отзывчивая, воспитала меня и брата в лучших патриархальных традициях, однако по-своему, где женщине отводилось равное место с мужчиной. С детских лет она видела во мне сначала знаменитого музыканта, затем – человека искусства. Однако я разочаровал ее, став программистом. Сказались гены: покойный отец, хотя и был военным, имел хобби – математику и шахматы. В его кругах ему не было равных. Слава о нем как о шахматисте, не знающего проигрыша, ходила по всему военному округу. Старший брат Олег проектировал и строил дома. Он был женат и жил в Варшаве. Мы с ним часто созванивались и при любом удобном случае встречались.

Девушки, любимые появлялись на какое-то время в моей жизни и исчезали из нее, оставляя теплые воспоминания или душевные раны. Однако я не терял надежды встретить ту единственную, которая поразит мое воображение, и встретил Марго.

Бурная любовная связь постепенно уступила логике развития отношений. Из всего вышесказанного становится ясно, что, руководя компанией и, работая над сложными проектами по восемнадцать, двадцать часов в сутки, я не мог удовлетворять потребности Марго в частых встречах, поездках к ней за границу и исполнении всех ее капризов. Конечно, она стала встречаться с другим. Им оказался какой-то счастливец из Германии. Мы расстались.

Итак, моя предполагаемая невеста встретила другого. Для меня было все кончено. Возможно, я действительно поверил бы в это, поддавшись хандре, не будь подобного со мной в двадцать один и в двадцать восемь лет. Но мне было тридцать два, и это осложняло дело. К тому же не ладились дела в фирме, и свинцовые тучи плыли по небу материального благополучия. Мы потеряли несколько главных заказчиков, а ответственный по связям с общественностью открыл свою компанию, переманив многих наших клиентов и сотрудников. Хроническая усталость и второй год без летнего отпуска так же накладывали свой отпечаток.

Марго покинула меня, – последняя женщина, на которую я возлагал надежды. Развороченная душа холостяка торчащими пружинами старого дивана смотрела на мир жалобно и тоскливо. Да. Я ощущал себя ненужным предметом мебели, на котором ни один раз свершались злобные оргии грязного мира, вливая в его плоть неосуществимые сны и желания. Теперь он был выброшен, раздавлен и никому не нужен. Впрочем, кроме моей домработницы Розы.

Каждое утро ровно в девять часов, Роза открывала дверь своим ключом и бесшумно варила кофе и делала завтрак. Дождавшись моего появления на кухне в «семейных» трусах, она говорила мне: «Доброе утро» и лишь после этого начинала греметь кастрюлями, швабрами и ведрами. Мой дом оживал.

В этот судьбоносный день я позвонил домработнице и, стараясь говорить как обычно бодрым, слегка шутливым тоном, предложил ей взять отпуск на три дня. Роза была удивлена, но приняла предложение. Облегченно вздохнув, я завалился на диван в гостиной. Мне хотелось, как волку выть, затаиться в своей норе и никого не видеть и не слышать. Хотелось умереть.

Время исчезло. Я был словно в вакууме. Лежа в своей квартире, я упорно разглядывал бронзовую люстру, исследуя каждый ее завиток, будто от тщательности этого занятия зависела моя жизнь. Затем – узор лепнины на потолке с усердием поэта, исследующего древнюю арабскую вязь. Наконец, взгляд переместился вниз и наткнулся на портрет «Девушка в голубом». Как он появился здесь снова? Ведь Марго убрала эту картину. Кажется, почему-то ей единственной портрет не понравился. Ах, да! Роза недавно нашла холст в кладовке и с моего разрешения снова повесила его. «Комната стала пустой без этой картины» – проворчала домработница, возвращая портрет на место. Водворив его на стену, она еще немного постояла перед картиной, вздохнула и, сказав что-то вроде: «Как Матерь Божья», – довольная вернулась в кухню. Роза всегда недолюбливала Марго за то, что та незаметно меняла привычный уклад моей жизни и детали интерьера. Теперь она могла быть спокойна – не скоро кто-нибудь из женского пола заставит трепетать мое сердце.

Взгляд скользил по великолепному, живописному полотну. Эта картина всегда чем-то притягивала меня. В ней было очарование романтического реализма и скрытый мистицизм, а это слегка пугает. При долгом рассматривании изображения, девушка, словно оживала. Казалось, она вот-вот заговорит, поведает какую-то тайну. Ее огромные глаза смотрели на меня завораживающе и проникали в душу. Кто она? Какой была ее судьба? Вспомнил бородатое лицо художника, с трудом отдающего свое детище мне в руки. Кажется, он сказал, что девушку звали э-ээ… Не все ли равно? Ледяная пустыня в моей душе пугала. Я впал в забытье. Сколько находился в этом состоянии, день, два или часы – не знаю.

Телефонный звонок вернул меня из небытия, но я не сделал попытки пошевелить даже бровью. Жужжание телефона раздражало. Пришлось встать и отключить аппарат. Теперь ничто не соединяло меня с миром. Я снова впал в забытье. Пустота медленно, но уверенно липкими щупальцами спрута вбирала в себя жертву. И этой жертвой был я. Сопротивление было бесполезно. Внезапно, как бы сверху, увидел бесформенное, опустошенное существо, съедаемое изнутри монстром. Неожиданно стало жаль распластанного внизу парня. Это было первое чувство, появившееся со времени депрессии. Я понял, что спасен и заставил себя сползти с дивана.

Первое, что я сделал осознанно на пути к выздоровлению – поставил диск с музыкой Моцарта, – сказывалось музыкальное образование, полученное в детстве. Затем достал бутылку «Мартеля» и сел за домашнюю барную стойку на кухне. Приятное тепло от рюмки коньяка убедило в том, что я жив, а освежающий душ завершил самооживление, упорно направляемое моей волей. Наконец, я почувствовал себя птицей Феникс, воскресшей из пепла, вернее – мне хотелось быть таким. Взгляд упал на обесточенную, валяющуюся мобилку. Нет. К активной связи с этим миром я еще не готов. Вдруг до моего слуха донесся звук открывающейся входной двери, и передо мной возникла Роза. С порога она быстро охватила комнату взглядом, мой внешний вид и прокомментировала:

– Я знала, что все именно так и закончится! Она Вас бросила? Модель! – с презрением прокомментировала причину нашей размолвки домработница, при этом резким жестом, смахивая паутину с угла комнаты. – Вижу, вижу, что это так. Можете не трудиться, мне что-либо объяснять, – я все поняла! Иначе бы Вы не просили меня отдохнуть несколько дней таким «бодреньким» голосом. Запомните, молодой человек, – еще никогда и никому не удавалось провести Розу! А теперь отправляйтесь в ванную: побрейтесь и приведите себя в порядок, а я приготовлю тонизирующий травяной бальзам по рецепту моей тети и что-нибудь вкусненькое, и попробуйте отказаться!

Побрившись, я долго разглядывал свое отражение в зеркале, пока домработница колдовала на кухне. Осунувшееся лицо, затравленный взгляд говорили сами за себя. Хотя на сердце по-прежнему лежал камень, и жизнь была в тягость, я решил, во что бы то ни стало, не поддаваться хандре и выйти из этой ситуации с честью. По своему предыдущему опыту точно знал, что от разрыва с любимой не умирают. Поэтому нужно было набраться терпения и попросту отвлечься. Время – лечит.

Для начала важно было составить план: первое – выпить и съесть все, что даст Роза. Второе, – заставить себя есть вообще, даже через силу. Не пить спиртное – ничего хорошего из этого не выйдет. Не встречаться с друзьями, так как слышать добрые советы от старых друзей, у которых дети учатся или уже заканчивают школы – то же самое, что осознано идти под дула пулеметов. Остается работа. При мысли о работе стало еще тоскливее. Видимо, усталость угрожающе давала о себе знать.