Александр Макколл-Смит - Будьте осторожней с комплиментами

Они направлялись на ланч в ресторан при Шотландской национальной портретной галерее, находившейся на Квин-стрит, в двух шагах от аукциона. Несмотря на то что стоял июнь, на улице оказалось холодновато, поскольку дул восточный ветер, с Северного моря. Изабелла взглянула на небо, которое было бы совсем ясным, если бы по нему не неслись клочковатые белые облака.

— Какой ясный день, — заметила она, вздрогнув, когда порыв ветра забрался под ее тонкий свитер. — Посмотри на небо — вон туда.

Джейми поднял голову и увидел высоко в небе, над облаками, самолет, направлявшийся на запад, в сторону Америки или Канады. Он подумал об этой блестящей трубке, преодолевшей земное притяжение и подвешенной в холодной бездне; подумал о людях, находящихся внутри.

— О чем ты думаешь, когда видишь самолеты? — спросил он Изабеллу, указывая на крошечный блестящий предмет, за которым тянулся след, похожий на клочок ваты.

Изабелла взглянула вверх.

— О доверии, — ответила она. — Я думаю о доверии.

Джейми посмотрел на нее с обескураженным видом:

— Почему же ты об этом думаешь? — А потом он улыбнулся, поняв, почему она так ответила. Изабелла права. — Да, я понимаю.

Они завернули за угол, на Квин-стрит. На другой стороне улицы, в квартале от них, высилось красное здание из песчаника — портретная галерея. Это неоготическое строение всегда нравилось Изабелле, несмотря на то что она называла его «каледонской колючестью». Старомодный ресторан при галерее был популярен у тех, кому хотелось посидеть за столиком на четверых, на стульях с высокими спинками, вызывающих в памяти сельские харчевни. Изабелле здесь нравилось из-за гостеприимной атмосферы и из-за картин на стенах — тех, что не поместились в галерее.

— Я люблю сюда приходить, — сказал Джейми, когда они уселись за стол. — В детстве меня сюда приводили посмотреть на портреты королей и королев Шотландии. Мне было бы интересно взглянуть на Макбета, но, конечно, мы не имеем свидетельств о том, как он выглядел.

— Этого короля оклеветали, — заметила Изабелла, ослабив завязки слинга. — Шекспир изобразил его слабым человеком, убийцей, но на самом деле он весьма успешно правил Шотландией. Она процветала при Макбете.

— Проблема заключалась в леди Макбет, — заявил Джейми.

Изабелла в этом сомневалась. Так легко обвинить во всем женщин, подумала она. Правда, если на нее нажать, то Изабелла признала бы, что некоторые женщины заслуживают любые обвинения в свой адрес. Госпожа Чаушеску — именно такой случай, и Изабелла об этом сказала.

— Ее расстреляли, не так ли? — спросил Джейми.

— Боюсь, что да, — ответила Изабелла. — А такого никто не заслуживает. Даже самый ужасный тиран или жена тирана. Она умоляла сохранить ей жизнь, как говорят, и за нее просил ее муж, стоявший перед шеренгой молодых солдат в своем длинном зимнем пальто. Свергнутый президент пытался убедить их, что они не должны расстреливать его жену, так как она — великий ученый. По крайней мере, в самом конце он попытался совершить джентльменский поступок.

Они с минуту помолчали. Как далеки были Румыния и семья диктаторов, приговоренных к расстрелу, от портретной галереи с ее камерной атмосферой. Джейми взглянул на Чарли. Жестокость мира, его порочность не вязались с невинностью ребенка. Он вернулся к королям.

— Георг Четвертый, — сказал он. — Это был еще один мой любимый портрет. С той минуты, как я узнал, что художник, написавший его портрет, когда король прибыл в Эдинбург, изобразил его в килте, но без розовых рейтуз, которые он определенно надел, прибыв в Шотландию.

Изабелла засмеялась:

— Да, это чем-то напоминает некоторые советские портреты. Я видела один такой в Государственной галерее в Москве несколько лет тому назад. Это был коллективный портрет политбюро или что-то в таком роде. Тех членов политбюро, которых исключили из его состава или которые были казнены, просто закрасили, а на их месте написали роскошные букеты. Но было заметно, что там раньше было что-то другое. Очень плохой признак — цветы на официальных портретах.

Джейми взглянул на нее вопросительно — он не знал, как реагировать на подобные замечания Изабеллы. Эта черточка у нее от Дороти Паркер,[3] как-то не удержался он. «Но я никогда не стану перенимать манеры у другой женщины», — возразила на это Изабелла. «Ну вот, начинается…» — вздохнул Джейми.

А теперь это странное замечание о цветах.

— Почему именно цветы? — спросил он.

— А ты вспомни политические передачи с участием президентов и премьер-министров, — сказала Изабелла. — Те, которые кажутся нам лживыми или, по крайней мере, утаивают часть правды, выступают на фоне столов, украшенных огромными букетами. Я считаю это верным признаком того, что тут что-то нечисто. Флаги и цветы. Это театральные декорации. А еще солдаты. Когда видят, как ты беседуешь с войсками, это повышает твои шансы на выборах.

К их столику подошла официантка, и они сделали заказ. Потянувшись через стол, Джейми дотронулся до ручки Чарли.

— Такая крошечная, — сказал он. — Как у маленькой куклы.

Изабелла улыбнулась и позволила своей руке соприкоснуться с Джейми. Он на мгновение обхватил ее руку пальцами.

— Спасибо тебе, — тихо произнесла она.

— Спасибо за что?

— За то, что не ушел.

— С какой стати мне уходить? — удивился он.

Она кивнула в сторону Чарли.

— Не каждый мужчина останется, — пояснила она. — Ты вполне мог предпочесть… предпочесть свободу.

Джейми пристально посмотрел на Изабеллу. Неужели она так превратно о нем судила? Его рассердило, что она могла так о нем подумать. И Изабелла, наблюдавшая за ним, мгновенно это почувствовала.

— Прости, — сказала она. — Я тебя оскорбила. Я этого не хотела. Просто дело в том… в том, что ты меня моложе. Тебе нужна твоя свобода. Чтобы не быть связанным.

Джейми обвел взглядом зал; народу было полно, как обычно в час ланча. Вряд ли в общем гуле кто-нибудь сможет подслушать их разговор.

— Разумеется, я не собирался потихоньку улизнуть, — сказал он. — Я же так тебе и сказал — с самого начала. И когда родился Чарли, я был с тобой, не так ли?

— Конечно был, — ласково произнесла Изабелла. — Не сердись на меня. Пожалуйста. — И она подумала: я, как всегда, все порчу. Точно так же, как в моих отношениях с Кэт. Я все порчу, говоря то, что мне не следует говорить.

Джейми уставился на стол, чертя указательным пальцем воображаемый узор на скатерти. Потом поднял глаза, и Изабелла увидела, что он покраснел.

— Джейми, — сказала она. — Пожалуйста…

Он покачал головой:

— Нет. Я хочу кое-что сказать. Мне следовало сказать это раньше. И сейчас я наконец собираюсь это сделать.

Она затаила дыхание. Мне не стоило думать, что так будет продолжаться и дальше. Сейчас произойдет то, чего я всегда боялась. Я его обрела, а теперь потеряю — это неизбежно.

— Изабелла, — сказал он, — я хочу, чтобы ты вышла за меня замуж. — Он сделал паузу. — Я думаю, нам следует пожениться.

В первую минуту ей показалось, что она ослышалась. Но потом Джейми повторил свои слова. Она была удивлена — и вместе с тем не удивлена вовсе. Она думала о том, скажет ли он ей это, с тех самых пор, как объявила ему о своей беременности. Она не могла не воображать это и подолгу размышляла, какой ответ ему дать. И теперь, когда наступил этот момент, она обнаружила, что колеблется. А что, если она сейчас скажет «да»?

Но она сказала вместо этого:

— Это похоже на официальное предложение, не так ли, Джейми? — и указала на переполненный зал.

Джейми залился краской.

— Прости. Просто ты затронула вопрос о том, что я все время рядом. Я почувствовал, что должен что-то сказать.

— Да, я понимаю.

— И?

— Очень мило с твоей стороны предложить мне это, — сказала Изабелла. — Но, думаю, нам следует подождать. Я действительно так считаю. Давай какое-то время подождем и посмотрим, как пойдут дела. Так будет разумнее, знаешь ли.

Он помолчал пару минут, и Изабелле показалось, что он борется с собой. Если он в самом деле хочет на ней жениться, подумала она, то будет настаивать. А если лишь чувство долга заставило его сделать предложение, то, вероятно, он с облегчением примет то, что она сказала.

— Хорошо, — наконец сказал он. — Давай посмотрим.

Изабелла только сейчас осознала, в каком напряжении находилась. А теперь она расслабилась. Но ей стало немного грустно оттого, что он согласился с ее доводами. Правда, она знала, что так будет правильнее и что ей не следовало допускать, чтобы Джейми на ней женился. Таково уж бремя, которое несет философ: ты знаешь, как нужно поступить, но это так часто прямо противоположно тому, что тебе действительно хочется сделать.

Когда на следующее утро в дом прибыла Грейс, Изабелла уже выкупала Чарли, дала ему бутылочку с завтраком и сейчас стояла в гостиной у окна, показывая сыну сад. Она не знала точно, много ли он видит, но была убеждена, что ему интересно и он не отрывает взгляд от одного куста рододендрона. Тихонько покачивая Чарли на руках, Изабелла увидела, как по дорожке идет Грейс, в то время как Грейс ее не заметила. Под мышкой у Грейс была газета, в руках — белая холщовая сумка, каждый день сопровождавшая ее на работу. Часто эта сумка бывала пустой и свисала с руки Грейс, но порой она оттопыривалась, страшно интригуя Изабеллу, которой хотелось бы спросить у Грейс, что там такое. Правда, ей было известно, что обычно там лежит, по крайней мере, одна книжка: Грейс очень любила читать и в священный час ланча сидела на кухне, погрузившись в какой-нибудь роман из Центральной библиотеки, пока перед ней стыла чашка чаю.