Ящик Пандоры (СИ) - Райс Луанн

Отец умер от аневризмы, когда мне было двадцать. Семья его брата в Дамарискотте, штат Мэн, приютила бы меня, но мое горе было слишком велико, чтобы принять помощь, присоединиться к другой семье. Я бросила колледж. Лесная хижина напоминала мне о папе и стала моим убежищем. Там я буквально ощущала его присутствие. По ночам я искала Полярную звезду и чувствовала, что он со мной. Я начала делать панно-витрины из предметов, которые находила поблизости: лишайники, гальку, высохшие водоросли, раковины мидий, мышиные косточки в совиных фекальных комочках.

В ту августовскую ночь (тем летом, когда Гриффин окончил учебу в колледже), когда метеорный поток Персеиды должен был достичь своего пика, Гриффин позвонил мне и попросил встретиться с ним в бухте, укромном уголке среди скал, расположенном между Хаббардс-Поинт и Катамаунт-Блафф.

Я подумала, что он имел в виду нашу компанию.

— Мне позвать Джеки? — спросила я.

— Нет, Клэр, — ответил он загадочным голосом. — Только ты. Я хочу посмотреть с тобой на падающие звезды. Ты не против?

— Нет, — произнесла я.

— Встретимся там, — сказал он.

Я бежала по лесной тропинке со стороны Хаббардс-Поинт, не переводя дыхание и зная, что он шел из своего дома, чтобы встретиться со мной. Я не могла в это поверить. На полпути я остановилась и всмотрелась в крутой холм, густо заросший дубняком, белыми соснами, восковницей и илексом. В глубине этих лесов были могилы пекотов, а за ними — моя хижина.

Гриффин ждал в бухте. У меня колени подогнулись, когда я увидела покрывало, которое он расстелил над линией прилива, и поняла, что мы будем лежать на нем вместе. Мы находились в уединении от города или домов, вокруг не было ничего, кроме сотен акров гранитных уступов, лесов, болот и соленой воды. В темном безлунном небе сверкали звезды.

Темно-каштановые волосы падали ему на глаза. Белая прядь рассекала левый висок — шокирующе, учитывая, что ему был всего двадцать один год. В свете звезд его глаза были изумрудно-зелеными, а взгляд — вопрошающим, как и всегда.

— В чем дело? — спросила я, нервно рассмеявшись. — Мне кажется, ты о чем-то размышляешь.

— Да, — ответил он. — Я все время об этом думал. Я всегда чувствовал, что ты — мой лучший друг. И не только.

— Мы же почти не общались, — удивилась я.

— Не словами, — ответил он и приподнялся на локте.

Гриффин потянул меня на покрывало. На этот раз, когда он посмотрел на меня, вопрос исчез из его взгляда. Я слышала, как волны разбивались о скалы и растекались по песку. Гриффин повернулся ко мне и обнял. Прижался всем телом и поцеловал. Наш первый поцелуй: нежный, затем более страстный. Я почти чувствовала волны под нами, казалось, они поднимают нас, словно песок превратился в море.

Я прикоснулась к его лицу, провела пальцами по шее, ощутила, как бешено колотится его пульс, как и мой. Из воды доносился странный резкий звук, но я была слишком взволнована, чтобы обращать на него внимание.

— Ты слышала это? — спросил Гриффин.

— Что это? — прислушалась я. Это был такой скрежещущий звук, словно кто-то шлифовал древесину грубой наждачной бумагой.

— Не знаю. Впрочем, какая разница? — отозвался Гриффин.

Он притянул меня, крепко прижал к себе и снова поцеловал. Скользнул рукой по моему боку и подцепил пальцем пояс джинсов. Мне хотелось, чтобы он продолжал, но я не могла перестать слышать этот звук.

Теперь уже он больше походил на пощелкивание и, казалось, шел со стороны небольшого водоема, оставленного приливом. Это место было очень низким с горными глыбами и скалистыми выступами, которые обычно омывались потоками воды, а приливы в новолуние мощны. Я встала с покрывала и направилась к скалам.

— Клэр, — крикнул Гриффин. — Осторожно.

В свете звезд я увидела белые гребешки небольших волн, блестящие завитки бурых водорослей и скопление каменных крабов, которые полностью покрывали какой-то округлый объект в мелком приливном водоеме. Крабы двигались так, словно были единым организмом, а не тысячами особей, привлеченных из скалистых расщелин тем, что гнило под ними. Их клешни безостановочно щелкали. Щелк-щелк-щелк.

Я подумала, что это, наверное, была мертвая рыба, большая, может полосатый окунь. Или даже тюлень — они жили тут всю зиму до весны. «Пожалуйста, только не тюлень», — подумала я. — «Впрочем, как и любое другое морское млекопитающее, будь то дельфин или детеныш кита». Запах разложения был бы невыносимым.

Приближаясь, я потопала по мокрым камням, чтобы отпугнуть крабов, и увидела, что лежало под ними. Ослепительно белые кости. Длинные каштановые волосы спутались, как водоросли. Наполовину съеденное левое запястье сверкнуло чем-то золотым. На предплечьях все еще виднелись клочья плоти, но запястья и кисти были изглоданы до костей. Это были руки скелета; костяшки пальцев длинные, тонкие и изогнутые.

Я закричала. Это была Эллен Филдинг.

Я бросилась к крабам, смахивая и отпихивая их ногами с тела Эллен. Они бросились врассыпную, затем снова покрыли ее.

— Клэр, — воскликнул Гриффин, оттаскивая меня от трупа Эллен. Я зарыдала, глядя на золотой браслет на этом жутком запястье со старинной золотой монетой, свисающей с толстых звеньев, который Эллен подарила ее бабушка.

Гриффин хотел, чтобы мы вернулись к нему домой и оттуда вызвали полицию, но я отказалась уходить. Я не хотела оставлять ее одну. Мог начаться прилив и смыть в море все, что осталось от ее тела. Я сидела на мокром песке и сторожила ее. Свет звезд отражался на черно-зеленых панцирях крабов, их клешни разрывали ее на части.

Наконец Гриффин прибыл с полицейским из Блэк-Холла. Офицер присел на корточки рядом с трупом, затем вызвал бригаду криминалистов и полицейский катер. Вскоре катер обогнул мыс, осветив прожекторами бухту.

— А это зачем? — поинтересовался Гриффин.

— Она могла быть на лодке, — ответил полицейский. — Лодка могла затонуть, и с ней мог быть кто-то еще, нуждающийся в помощи.

— Это произошло не сегодня, — услышала я свой голос. — Крабы уже разорвали ее на части!

Офицер полиции был молодым парнем, ненамного старше нас. Я видела его в городе, он регулировал движение во время Фестиваля летнего солнцестояния, после концертов на церковной лужайке, выписывал штрафы за превышение скорости на шоссе 156.

— Я — офицер Маркхэм, — представился он. — Ваше имя?

— Клэр Бодри, — ответила я.

Гриффин встал рядом со мной и обнял за плечи. Я замерзла, пока сидела на сыром пляже, и дрожала, прижавшись к его теплому телу.

— Зачем вы пришли сюда на ночь глядя? — поинтересовался офицер Маркхэм. — Темновато и поздновато для прогулки по пляжу.

— Мы хотели посмотреть на метеоритный дождь, — ответил Гриффин.

— Как вы нашли тело?

— Это Клэр нашла, — пояснил Гриффин.

— Я услышала крабов, — добавила я.

— Хорошо, — произнес офицер. — Нам предстоит опознать жертву. Оставьте мне ваши телефонные номера на случай, если понадобится поговорить с вами дополнительно.

У меня сердце бешено колотилось. Губы покалывало, а руки онемели. Я ждала, когда Гриффин скажет полицейскому, что это Эллен, но он молчал. Мог ли он не узнать браслет?

— Я знаю, кто это, — наконец промолвила я, потому что Гриффин молчал.

— Кто? — спросил офицер Маркхэм.

— Эллен Филдинг, — ответила я.

Гриффин резко вдохнул, словно испытал шок.

— О боже, боже мой, — забормотал Гриффиин, обхватив голову руками, и зашагал по кругу. — Она это сделала.

— Сделала что? — уточнил полицейский.

— Покончила с собой, — сказал Гриффин. — У нее была жуткая депрессия.

— Вы знали ее? — спросил офицер.

— Мы оба ее знали, — подтвердил Гриффин. Я ждала, что он добавит, что встречался с ней, но офицер Маркхэм просто записал наши номера и отпустил нас, сказав, что, если появятся дополнительные вопросы, с нами свяжется детектив.

После этого Гриффин провел меня домой через темный лес. Я дрожала всю дорогу. Прямо у заросшей тропы, ведущей к моей хижине, в кронах деревьев образовался просвет, и небо в нем внезапно заполнилось падающими звездами.