Патриция Корнуэлл - В объятиях смерти

Прошло больше пятнадцати лет с тех пор, как мы вместе учились на юридическом факультете. Сейчас меня уже трудно назвать блондинкой - мои волосы стали скорее пепельными, и прошло много времени с тех пор, как мы с Марком виделись последний раз. Мои глаза теперь не были такими голубыми, как прежде. Беспристрастное зеркало холодно напоминало мне, что я никогда уже не увижу свои тридцать девять, и существует такая вещь, как подтяжка лица: В моей памяти Марк остался двадцатичетырехлетним юнцом, в то самое время я попала в мучительную зависимость от него, что, в конечном счете, довело меня до крайнего отчаяния. Когда все это кончилось, в моей жизни осталась только работа.

Он ездил все так же быстро и любил хорошие автомобили. Не прошло и сорока пяти минут, и, открыв входную дверь, я наблюдала, как он выходит из "стерлинга", взятого напрокат. Он был все тем же Марком, которого я помнила, все такой же подтянутый, долговязый, с уверенной походкой. Чуть улыбаясь, он проворно взбежал по ступеням. После кратких объятий, мы минуту неловко топтались в прихожей, не зная, что сказать.

- Все так же пьешь скотч? - спросила я наконец.

- Это неизменно, - откликнулся он, следуя за мной на кухню.

Доставая "Гленфиддиш" из бара, я автоматически приготовила ему напиток - так же, как делала это много лет назад: две порции, лед и немного сельтерской воды. Его глаза следовали за мной, когда я передвигалась по кухне и ставила наши напитки на стол. Сделав глоток, Марк уставился в свой стакан и начал медленно перемешивать лед, как он обычно делал, когда немного нервничал. Я смотрела долгим умиленным взглядом на тонкие черты его лица, высокие скулы и ясные серые глаза. Его темные волосы начали немного седеть на висках. Я перевела взгляд на лед, медленно кружившийся в его стакане.

- Как я поняла, ты работаешь на фирме в Чикаго?

Откинувшись на своем стуле, он поднял взгляд и сказал:

- Занимаюсь только апелляциями, лишь иногда участвую с судебных разбирательствах. Я случайно столкнулся с Дизнером. Вот откуда я узнал, что ты здесь, в Ричмонде.

Дизнер был главным медицинским экспертом в Чикаго. Я встречалась с ним на совещаниях и несколько раз мы были с ним вместе в комиссиях. Он ни разу не упоминал о своем знакомстве с Марком Джеймсом, непонятно, как он вообще узнал, что я когда-то была знакома с Марком.

- Я сделал ошибку, рассказав ему, что мы с тобой вместе учились на юридическом факультете, и теперь он время от времени говорит о тебе, чтобы подразнить меня, - объяснил Марк, читая мои мысли.

В это я могла поверить. Дизнер был неотесанный, грубый, и он совсем не любил адвокатов. Некоторые из его баталий и спектаклей в суде стали притчей во языцех.

- Как большинство судебных патологоанатомов, - продолжал Марк, - он на стороне обвинения. Я представляю подозреваемого в убийстве, и я - плохой парень. Дизнер, например, разыскивает меня и, между прочим, сообщает о последней опубликованной тобой статье в журнале, или о каком-нибудь ужасном деле, над которым ты работаешь. Доктор Скарпетта. Знаменитый главный медицинский эксперт Скарпетта.

Он рассмеялся, но его глаза оставались серьезными.

- Мне не кажется справедливым утверждение, что мы за обвинение, ответила я. - Такое впечатление складывается потому, что если улики в пользу защиты, то дело никогда не увидит зала суда.

- Кей, я знаю, как это работает, - проговорил он успокаивающим тоном. Как хорошо я помнила этот голос. - Я знаю, с чем тебе приходится сталкиваться. И будь я на твоем месте, то тоже хотел бы зажарить живьем всех этих ублюдков.

- Да, Марк. Ты знаешь, что мне приходится видеть, - начала я.

Это был все тот же старый спор. Я не могла в это поверить. Он был здесь менее пятнадцати минут, и мы продолжили как раз с того самого места, на котором остановились когда-то. Некоторые из наших самых тяжелых дискуссий возникали именно по этому поводу. Когда мы познакомились с Марком, я уже была доктором медицины и только что наступила на юридический факультет в Джорджтауне. К тому времени я уже успела познать темную сторону жизни, жестокость, случайные трагедии. Мои руки в перчатках уже ложились на кровавые трофеи страданий и смерти. Марк был великолепным представителем интеллектуальной элиты, для которой понятие об уголовном преступлении сводилось к тому, что кто-то поцарапал краску на чужом "ягуаре". Он собирался стать юристом, потому что его отец и его дед были юристами. Я католичка, Марк - протестант. Я итальянка, он - англичанин, как принц Чарльз. Я выросла в бедности, он - в одном из самых фешенебельных районов Бостона. Когда-то я думала, что наш брак будет из тех, что заключаются на небесах.

- Ты не изменилась, Кей, - сказал он, - за исключением, может быть, того, что ты буквально излучаешь решимость, даже жестокость. Похоже, что ты - сила, с которой приходится считаться в суде.

- Мне не очень нравится портрет, который ты нарисовал.

- Я не собирался тебя критиковать. Наоборот - ты производишь потрясающее впечатление, - он оглядел кухню, - и преуспеваешь. Ты счастлива?

- Я люблю Вирджинию. - Я отвела от него взгляд. - Единственное, что вызывает мое недовольство - это зима, но мне кажется, у тебя больше причин для жалоб в твоем Чикаго. Как ты выдерживаешь там шесть месяцев зимы?

- Если хочешь знать правду, то я никогда не смогу привыкнуть к ней. Ты бы ее просто возненавидела. Такой тепличный цветок из Майами, как ты, не продержался бы и месяца. - Он пригубил из своего стакана. - Ты не замужем?

- Была.

- Хммм, - он задумчиво сдвинул брови, - некто Тони... Я припоминаю, ты начала встречаться с Тони... Бенедетти, так? В конце третьего года нашего знакомства.

Удивительно, но Марк замечал гораздо меньше, чем помнил.

- Мы разведены, уже давно.

- Извини, - мягко сказал он.

Я потянулась за своим стаканом.

- Встречаешься с каким-нибудь славным парнем?

- Сейчас - ни с кем: ни со славным, ни с противным.

Марк даже не улыбнулся, вопреки обыкновению.

- Я собирался жениться пару лет назад, - заговорил Марк серьезно, - но ничего не получилось. Впрочем, если быть до конца честным, видимо, в последнюю минуту я испугался.

Мне было трудно поверить в то, что он так никогда и не был женат. Должно быть, он снова прочитал мои мысли.

- Это было после того, как умерла Жанет, моя жена, - добавил он.

- Жанет?

Он снова занялся перемешиванием льда в своем стакане.

- Я познакомился с ней в Питсбурге, после Джорджтауна. Она была юристом и занималась налогами в фирме.

Я внимательно разглядывала Марка, сбитая с толку тем, что я видела. Марк все-таки изменился. Внутренняя сила, которая когда-то притянула меня к нему, стала иной. Я не могла понять точно, в чем тут дело, но он как-то помрачнел, что ли.

- Несчастный случай на дороге, - добавил он, - в субботу вечером. Она пошла за поп-корном. Мы собирались остаться дома, посмотреть телевизор. Пьяный водитель сбил ее в переулке. У него даже не были включены фары.

- Боже мой, Марк. Мне очень жаль, - сказала я. - Как ужасно.

- Это было восемь лет назад.

- Детей нет? - спросила я тихо.

Он отрицательно покачал головой.

Мы помолчали.

- Моя фирма открывает офис в округе Колумбия, - сказал он, когда наши глаза встретились.

Я никак не отреагировала.

- Возможно, меня переведут в округ Колумбия. Мы расширяемся, как ненормальные, набираем сотнями юристов и открываем представительства в Нью-Йорке, Атланте, Хьюстоне.

- Когда ты собираешься переехать? - спросила я очень спокойно.

- Скорее всего, это произойдет в начале года.

- Ты определенно собираешься это сделать?

- Я сыт по горло Чикаго, мне нужно переменить обстановку. Кей, я хочу, чтоб ты знала - вот почему я здесь, по крайней мере, это - основная причина. Я не хотел, чтобы я переехал в округ Колумбия, и мы бы вдруг столкнулись в каком-нибудь месте. Я буду жить в Северной Вирджинии. У вас там есть офис. Не исключено, что в один прекрасный день мы можем оказаться в одном ресторане, в театре. Я бы не хотел, чтобы для тебя это стало неожиданностью.

Я представила себе, как я сижу в Кеннеди-центре и вижу Марка, который сидит через три ряда впереди и что-то нашептывает на ухо молодой красивой спутнице. Во мне ожила старая боль, у него не было соперника. Все мои эмоции были полностью сфокусированы на нем. Сначала лишь какая-то часть меня чувствовала, что это не было взаимным. А позже я полностью в этом убедилась.

- Это основная причина, - повторил он, теперь адвокат открывал свои карты, - но есть кое-что еще, что на самом деле не касается лично нас.

Я промолчала.

- Здесь, в Ричмонде, пару дней назад была убита женщина. Верил Медисон...

Мой удивленный взгляд заставил его запнуться.

- Бергер, партнер, исполняющий обязанности менеджера, сообщил это, когда звонил мне в отель в округ Колумбия. Я хочу поговорить с тобой об этом...

- Какое отношение это имеет к тебе? - спросила я. - Ты знал се?