Елизавета Абаринова-Кожухова - Месть призрака

В квартире Мешковских зазвонил телефон. Недовольно поморщившись, Жоржетта оторвалась от творческого процесса и подняла трубку:

— Мы у аппарата. — И после небольшой паузы ее голос сорвался на крик: Что? Правда?! Ах она мерзавка!! Ну я ей покажу!!! — Поэтесса с чувством швырнула трубку.

— Кому покажешь, Жоржетточка? — В комнату, оправляя на себе шелковое розовое платьице, вплыл ее братец, он же рекламный агент Александр Мешковский.

— И тебе покажу, если еще раз наденешь мой любимый наряд! — рявкнула Жоржетта. Вытряхнув Александра из платья и небрежно накинув его на себя, госпожа Мешковская бросилась вон из квартиры.

Когда дверь со страшным грохотом захлопнулась и топот каблучков на лестнице затих, Александр взял со стола недописанный Жоржеттой листок и вслух зачитал:

На этих словах гениальный шедевр обрывался, и ни Александр Мешковский, ни Жоржетта еще не догадывались, что он уже никогда не будет завершен…

Филиал банка «ГРЫМЗЕКС», куда в срочном порядке прибыл частный детектив Василий Дубов, представлял собою весьма живописное зрелище: на полу с обоих сторон барьера, отделявшего кассира от клиентов, лежало по окровавленному трупу, а вокруг них суетились медэксперты и оперативники, руководимые и направляемые инспектором Кислоярского ГУВД Лиственицыным. В уголке на стуле рыдала дама ярко выраженной богемной внешности, каковую не мог скрыть даже строгий форменный костюм банка «ГРЫМЗЕКС».

— Очень хорошо, что и вы здесь, — поприветствовал Дубова инспектор Лиственицын. — Редкий случай, двойное убийство по причине ревности.

— Вообще-то меня вызвал господин Грымзин, — ответил детектив, — но по другому поводу: из кассы пропала тысяча с чем-то долларов, и я должен выяснить их судьбу. Но введите меня, пожалуйста, в курс дела.

— C превеликим удовольствием, — откликнулся Лиственицын. — Значит, в офис ворвалась гражданка Жоржетта Мешковская, — инспектор указал на высокую изящную даму в розовом платье с двумя кровавыми пятнами, — и устроила скандал заведующей филиалом гражданке Костяникиной. — Лиственицын показал на второй труп, принадлежащий даме в грымзексовской форме, также с двумя огнестрельными ранами. — Неожиданно Мешковская выхватила из сумочки наган и дважды выстрелила в Костяникину. Та упала, но успела схватить служебный револьвер и произвести два смертельных выстрела в Мешковскую. События записаны со слов кассирши Софьи Кассировой, — инспектор указал на плачущую даму, — и подтверждаются показаниями сотрудников и посетителей соседних офисов. Многие слышали и шум скандала, и выстрелы.

— Вы сказали — на почве ревности, — напомнил Дубов. — Что, Мешковская увела мужа у заведующей, или наоборот?

— Если бы! — вздохнул Лиственицын. — Обе покойницы состояли между собой в интимной розовой связи, а Мешковская заподозрила Костяникину в том, что та ей изменяет. Причем она так вопила, что свидетель Кассирова даже не поняла, с кем изменяет — с другой женщиной или с мужчиной.

— A что же деньги? — поинтересовался Дубов.

— A что деньги? — еще тяжелее вздохнул инспектор. — Мы занимаемся убийством, а не деньгами. Видимо, господин Грымзин понимает, что мы их вряд ли найдем, потому и пригласил вас.

— Ну что ж, будем искать, — радостно потер руки Василий. В этот момент в помещение вошел собственной персоной глава банка «ГРЫМЗЕКС» Евгений Максимович Грымзин.

— A, вы уже здесь, Василий Николаевич, — озабоченно сказал банкир, поправляя галстук от «Версаче». — Инспектор вас уже ввел в курс?

— В курс убийства, — уточнил Дубов, — но насчет пропавших денег я пока совсем не в курсе… Так это и есть ваш новый филиал? — спросил сыщик, оглядев более чем скромную обстановку. — Я-то думал, что филиал «Грымзекса» — это что-то шикарное, с мрамором, золотыми унитазами и прочими ново-кислоярскими наворотами, а тут какой-то типичный кабинет советского инженера.

— Вы угадали, — ответил Грымзин. — Здесь раньше находился «Кислогипробыт», а теперь здание приватизировали и сдают фирмам под офисы. Погодите, не все сразу — будет и мрамор, и золотые унитазы. Да, так вот о деньгах. В кассе не хватает 1828 долларов 37 сантимов. По словам госпожи Кассировой, недостачи бывали и раньше, но такая крупная сумма — впервые. Впрочем, спросим саму Софью Кассирову.

— Софью Кассирову? — переспросил Дубов. — Мне знакомо имя поэтессы Софьи Кассировой…

— Это она и есть, — подтвердил банкир. — Но с поэзии сыт не будешь, вот я и взял ее в кассирши, когда открывал филиал. В свое время она мне очень помогла, но, впрочем, это к делу не относится… Госпожа Кассирова! — позвал Грымзин. — Мы с вами должны поговорить.

Дубов, Грымзин и Кассирова прошли в закуток за фанерной перегородкой, служивший кабинетом для заведующей филиалом, и расположились вокруг письменного стола.

— Думаю, что найти пропавшие деньги в наших общих интересах, — начал Грымзин. — Поэтому, госпожа Кассирова, расскажите все, что вам известно, и желательно поподробней.

Софья Кассирова аккуратно вытерла платочком изрядно подтекшую косметику:

— Ах, я уже с утра предчувствовала, что сегодня что-то произойдет… Ведь в гороскопе было написано, что моей начальнице следует остерегаться женщины в розовом платье.

— В каком еще гороскопе? — перебил ее излияния Дубов.

— В "Кислом пути". A прогнозы их астролога сбываются всегда!

— Ну ладно, перейдем к делу, — сказал Василий, который в гороскопы не верил, а астрологов поголовно считал шарлатанами. — Значит, покойная гражданка Костяникина… Кстати, как ее звали?

— Марианна, — трагически закатив очи, ответила Кассирова. A Грымзин уточнил:

— Марианна Георгиевна.

— Значит, Марианна Георгиевна Костяникина была в курсе того, что из кассы время от времени исчезали деньги? — спросил Дубов.

— Да, я ей несколько раз говорила, но она отвечала, чтобы я не брала в голову. Ну, я и не брала, тем более что в тот же день или на следующий деньги в кассу всегда возвращались.

— И какие суммы? — профессионально заинтересовался Грымзин.

— Ну, пять-десять долларов, иногда двадцать, не больше.

— Почему же вы не информировали меня? — строго спросил банкир.

— Я думала, что вас не стоит отвлекать по таким пустякам. Кто же мог подумать, что сегодня пропадет такая большая сумма! Я уже собралась вам позвонить, но тут ворвалась Жоржетта и устроила весь этот базар. Ах, ну неужели они не могли решать свои любовно-треугольные вопросы в другом месте?!

— Ну хорошо. Когда вы обнаружили пропажу денег? — Дубов достал свой рабочий блокнот.

— Сегодня утром, — ответила кассирша. — Вчера я была выходная, меня подменяла сама Марианна Георгиевна. Ах, ну говорила ведь я Жоржетте, что «розовая» любовь до добра не доведет!

— Вы были знакомы с гражданкой Мешковской? — спросил Дубов.

— Ну еще бы! — оживилась Кассирова. — Ведь мы обе поэтессы, раньше состояли в клубе литераторов «Четверг», а потом участвовали в литстудии "Всемирная Душа". И вообще, на литературной почве мы все трое когда-то и познакомились.

— Костяникина тоже поэтесса? — чуть поморщился детектив. Его отношение к гениальным поэтессам всегда было весьма скептическим.

— Нет-нет, Марианна была прозаиком, — немного успокоила его Софья. Но, в отличие от Жоржетты, вовремя поняла, что литература — не ее призвание, и ударилась в банковские дела.

— И что же, вы полагаете, что Марианна Георгиевна забрала эти деньги? — недоверчиво спросил Грымзин. — На нее не похоже.

— Я вам скажу, как все было, — понизив голос до конспиративного, заговорила Софья. — Хотя о мертвых или ничего, или хорошо, но банковские деньги Марианна проматывала с Жоржеттой. Потом, правда, возвращала, но тогда и суммы были невелики…

— Ну хорошо, госпожа Кассирова, — перебил ее Дубов, заметив, что Софья начинает рассказывать все по второму кругу. — Если что, я вам позвоню.

— Всегда рада помочь, — обмакнула глаза уже почти полностью мокрым платочком госпожа Кассирова.

Оставив Кассирову за хозяйку в офисе, Грымзин и Дубов вышли в коридор. Ни инспектора с помощниками, ни трупов в филиале «ГРЫМЗЕКС» а уже не было, лишь на полу красовались обведенные мелом позы, в которых застала смерть Мешковскую и Костяникину.

— Ну и как, Василий Николаич, есть шанс найти недостачу? — спросил банкир, когда они уселись на стулья, рядком стоящие вдоль стен в коридоре.

— Не хочу вас огорчать, Евгений Максимыч, но шансы невелики, — честно ответил сыщик. — Хотя я, конечно, постараюсь сделать все возможное.