Карл Хайасен - Стриптиз

Вечером шестого сентября, накануне женитьбы Пола Гьюбера, друзья устроили ему мальчишник в стрип-баре, неподалеку от Форт-Лодердейла. Заведение называлось «И хочется, и можется» и было известно по всему графству благодаря стрип-танцовщицам и ромовым коктейлям. К полуночи Пол Гьюбер находился под весьма высоким градусом и был безнадежно влюблен не то в восемь, не то в девять стрип-девочек. За двадцать долларов они позволяли ему сажать их к себе на колени и тыкаться носом в их теплую, сладко пахнущую плоть, так что Пол ощущал себя счастливейшим человеком на свете.

Его друзья тоже веселились напропалую, дурили кто как умел и поливали сцену шампанским. Поначалу девушки не выказывали особого восторга, но мало-помалу и они прониклись духом празднества. Мокрые, хохочущие, они выстроились вдоль сцены и принялись отплясывать, высоко задирая ноги, под старую мелодию Боба Сигера. Брызги шампанского и пузырьки воздуха невинно поблескивали на пушистых лобках. Пол с друзьями шумно выражали свое восхищение, подбадривая девушек и друг друга хриплыми от возбуждения голосами.

В половине третьего устрашающего вида вышибала объявил, что программа окончена. Пока друзья Пола извлекали бумажники и раскладывали на всех астрономическую сумму, проставленную в счете, виновник торжества ползком взобрался на сцену и уцепился за ближайшую девушку. Слишком пьяный, чтобы удержаться на ногах, он кое-как поднялся на колени и страстно обхватил обеими руками ее обнаженную талию. Девушка не рассердилась: она улыбнулась Полу и продолжала двигаться в такт музыке. Пол болтался вместе с ней, как утопающий, вцепившийся в спасательный круг. Он прижался щекой к ее животу и закрыл глаза. Танцовщица – ее звали Эрин – погладила его по голове.

– Шел бы ты домой, голубчик. Пора отдохнуть: у тебя ведь завтра большой день.

Кто-то крикнул Полу, чтобы он слез со сцены, и его друзья решили, что это вышибала. В заведении имелось строгое правило: никому не дозволялось лапать девушек вот так, за здорово живешь. Сам Пол ничего не слышал: он был на верху блаженства. Ричард, его ближайший друг и коллега, деливший с ним комнатку в брокерской конторе, достал фотоаппарат и принялся щелкать Пола вместе с голой танцовщицей.

– Я буду тебя шантажировать! – смеясь, объявил он. – Гони монету, а то пошлю эти снимки твоей будущей теще!

Словом, все развлекались кто во что горазд, и, казалось, всем было весело. Поэтому друзья Пола были совершенно ошарашены, когда какой-то человек вдруг вскочил на сцену и начал лупить его по голове пустой бутылкой от шампанского.

Три, четыре, пять ударов подряд обрушивались на голову Пола, однако он не разжимал рук. Девушке едва удавалось уклоняться, чтобы тоже не попасть под удар. Человек с бутылкой был высок ростом, с небольшим брюшком, одет в дорогой костюм. Волосы его серебрились густой сединой, хотя пышные изогнутые усы были черными. Никто из участников мальчишника не знал его.

При каждом ударе, наносимом по голове несчастного маклера, из горла нападавшего вырывались какие-то дикие, клокочущие звуки. Вышибала подоспел как раз в тот момент, когда бутылка разлетелась вдребезги. Он сгреб неизвестного под мышки и уже собирался сбросить его со сцены, да так, чтобы у него не осталось ни одной целой кости, но вдруг заметил, что тот не один и что у его спутника имеется револьвер – кто знает, заряженный ли, нет ли. Вышибала испытывал огромное уважение к продукции заводов Кольта, поэтому тут же отпустил седого и не препятствовал его бегству из заведения вместе с вооруженным приятелем.

Как ни странно, Пол Гьюбер так и не упал. Санитарам «скорой помощи» пришлось потрудиться, прежде чем им удалось разжать его пальцы, вцепившиеся в ягодицы танцовщицы. А тем временем встревоженные друзья Пола в соседней комнате глотали кофе и соображали, какую бы историю поправдоподобнее сплести для его невесты.

К тому времени, как прибыла полиция, в зале не осталось никого. Вышибала, оттиравший кровь со сцены, поклялся, что лично он ничегошеньки не видел. Полицейские были явно разочарованы, что голые девицы уже разошлись, их мало вдохновляла перспектива расследовать пьяную потасовку, когда нет ни жертвы, ни очевидцев. От орудия нападения осталась лишь горка искрящихся зеленых осколков. Вышибала спросил, можно ли выбросить их в мусорный бак, и полицейские ответили, что туда им и дорога.

Свадьба Пола Гьюбера была отложена на неопределенное время. Невесте друзья сказали, что его сбила машина при выходе из синагоги.

Машина неслась по федеральному шоссе, держа курс на юг. Конгрессмен Дэвид Лейн Дилбек крепко потер себе виски.

– Натворил я дел, а, Эрб?

Эрб Крэндэлл, его многолетний помощник и доверенное лицо, негромко отозвался:

– Да уж... Бывало хуже, но редко.

– Понять не могу, что такое на меня нашло.

– Ты избил одного парня.

– Кто он – демократ, республиканец?

– Понятия не имею, – пожал плечами Крэндэлл.

Тут конгрессмен Дилбек заметил, что на коленях у его друга лежит револьвер, и чуть не поперхнулся.

– Иисус, Мария и Иосиф! Только не говори мне, что...

– Мне не оставалось ничего другого. – Голос Крэндэлла был безмятежно спокоен. – Еще немного – и тебя крепко покалечили бы.

Прошло добрых минут пять, прежде чем конгрессмен заговорил снова:

– Голые бабы – моя слабость. Они просто с ума меня сводят.

Крэндэлл кивнул, по-прежнему безо всяких эмоций. Его мысли сейчас занимало другое, а именно шофер конгрессмена. Дилбек уверял, что этот тип говорит только по-французски и по-креольски, а английского не понимает вовсе. Однако Крэндэлл подозрительно изучал взглядом черный кудрявый затылок гаитянина, пытаясь определить, не прислушивается ли тот к разговору. В наше время шпионов развелось хоть пруд пруди.

– У всех ведь есть свои маленькие слабости, – продолжал тем временем Дилбек. – Меня вот тянет к свеженькому мясцу. – Он отодрал свои фальшивые усы. – Давай все-таки разберемся, Эрб. Что конкретно я сделал?

– Вскочил на сцену и набросился на этого парня.

Дилбек поморщился.

– Каким образом?

– Стал бить его бутылкой по голове. И, надо сказать, не поскупился.

– И ты меня не остановил! Черт побери, Эрб, ведь это как раз твое дело – вытаскивать меня из подобных ситуаций! Сделай так, чтобы мое имя не появилось в газетах.

Крэндэлл объяснил, что все произошло в его отсутствие: он как раз выходил в уборную.

– С девушкой я что-нибудь?.. – замялся Дилбек.

– На сей раз нет.

Крэндэлл по-французски велел шоферу остановиться и подождать, а своему шефу сделал знак выйти. Увидев у безлюдной автобусной остановки пустую скамейку, они направились туда.

– Чего ради вся эта чушь? – буркнул конгрессмен, усаживаясь. – Можно было прекрасно говорить обо всем в присутствии Пьера...

– Итак, у нас проблема, – заговорил Крэндэлл, переплетая пальцы рук. – Думаю, нам следовало бы связаться с Молди.

– Ни в коем случае! – энергично запротестовал Дилбек.

– Кое-кто узнал тебя, – пояснил Крэндэлл. – Какой-то субъект там, в этом стриптизном заведении.

– О Господи! – Дилбек закрыл глаза и дотронулся до переносицы. – А ведь в этом году выборы, Эрб.

– Я еще не выяснил, что это за тип. Он торчал у задней двери как раз в тот момент, когда мы к ней подбежали. Так, ничего особенного: мелкий, тощий, в здоровенных очках.

– Что он сказал?

– «Ну и крутой парень этот Дэви!» И смотрел при этом прямо на тебя.

– Но я же специально приклеил усы...

– А еще он прибавил: «Видать, рыцари еще не перевелись». – Лицо Крэндэлла было мрачнее мрачного.

Конгрессмен Дилбек задумался.

– Как тебе показалось, он из тех, кто любит поднимать волну?

Крэндэллу пришлось сделать над собой неимоверное усилие, чтобы удержаться от смеха.

– Внешность бывает ох как обманчива, Дэвид. Утром я позвоню Молди.

Снова сидя в машине, которая, негромко урча мотором, продолжала свой бег к югу, Дилбек поинтересовался личностью своей жертвы.

– Понятия не имею, – ответил Крэндэлл. – Позже я позвоню в больницу.

– Он был жив или?..

– Ничего не могу сказать, – отозвался Крэндэлл. – Он был весь в крови.

– О Господи! – снова вырвалось у Дилбека. – О Господи, не оставь меня! Эрл, давай помолимся вместе. Дай мне руки. – Он потянулся через сиденье к Крэндэллу, но тот стряхнул с рукава потные горячие ладони конгрессмена.

– Я в эти игры не играю.

– Пожалуйста, Эрб, давай возьмемся за руки! – Дилбек умоляюще сцепил пальцы. – И помолимся вместе – прямо сейчас! Ну?!

– Нет уж. Лучше ты сам помолись за нас обоих. И как следует помолись, что есть мочи.

Вечером следующего дня, переодеваясь – а вернее, раздеваясь – перед выходом на сцену, Эрин сказала Шэду, что звонила в больницу.