Юрий Иванович - Бег по песку

Макс Билландер просыпался с огромным трудом. Кто-то изо всех сил барабанил в дверь его каюты. Во рту была неприятная сухость, и ему пришлось пошевелить одеревеневшими губами, перед тем как выкрикнуть:

— Ну что? Что случилось?!

— Капитан! — раздался из-за двери голос матроса. — Да проснитесь же вы, наконец!

Макс уже почувствовал: что-то не так. Самое неприятное было то, что яхта стояла, слегка поскрипывая снастями и покачиваясь на лёгкой волне. Гула мотора не было слышно. И это было очень странно. Стук в дверь снова возобновился.

— Иду, иду! — капитан сорвался с коечки, на ходу надевая повседневный китель. При этом его так качнуло, что он сразу даже не смог попасть на дверь. «Ого! — удивился он про себя. — Будто всю ночь пропьянствовал в портовом кабачке!» Как владелец и капитан, Макс Билландер никогда не позволял себе выпивку в море, разве только в особых, праздничных случаях. Да и то, в минимальных дозах. А сейчас у него было такое состояние, как после жуткого похмелья. С трудом нащупав дверною ручку, открыл дверь:

— В чём дело?!

— Капитан! У нас неприятности! — выпалил огромный лысый детина, один из двух матросов работающих на яхте Билландера. Он нервно переминался с ноги на ногу, а его лицо выражало сильную взволнованность и даже испуг. — Я проснулся по будильнику, — стал он рассказывать, немного запинаясь. — Идти на вахту… Слышу всё тихо… мотора не слышно. Пошёл в рубку, а там… все приборы разбиты…

— Как?! — остатки сна у капитана как рукой сняло. — А где Пепе?

— А Пепе… — матрос сокрушённо развел руками. — Нигде нет. Я к нему в каюту: его вещей тоже нет. И…

— Ну! Что ещё?!

— …И шлюпки тоже нет…

— О, святая Мария! — вырвалось у капитана. Он даже почувствовал при этом резкою боль в том месте, о котором чаще всего говорят люди, перенесшие инфаркт. — А где мы хоть находимся?

— Не знаю капитан, — матрос хоть и был трудолюбивым, но слабо ориентировался в навигации. — Но я заметил, совсем недалеко от нас, какой-то маяк. Ну, а потом, сразу бросился к вам в каюту, минут пять стучал, не мог вас разбудить.

— Так нас же может снести на рифы! — запричитал Макс Билландер, бросаясь по трапу на верхнюю палубу.

Каждый мужчина мечтает пережить любовное приключение. Особенно в пути. И тем более оно представляется романтичным и поэтическим — на пути к морю. Уже только то, что едешь отдыхать к ласковым волнам, переполняет душу трепетным ожиданием чегото доброго, большого и прекрасного. А если по дороге к этому прекрасному ещё и удастся познакомиться с очаровательной блондинкой… Настоящий мужчина всегда внутренне готов к подобному моменту в своей судьбе и надеется на приятное, для себя, стечение обстоятельств.

Я, например, всегда мечтал о таком длительном путешествии, будь то в поезде или в автобусе, когда на пустующее возле меня место неожиданно подсаживается сногсшибательная блондинка. Мне представлялась какая-нибудь фраза, подходящая для начала разговора, потом её первый, несмелый ответ; потом моя первая удачная шутка и, на это, её первая милая улыбка. Дальше, в своих фантазиях, я строил интереснейший разговор, блистал своей эрудицией и восхищал неистощимым остроумием. Постепенно моя попутчица становилась раскованнее, откровеннее и, в конечном итоге, намного, если не совсем, ближе, чем в начале нашего пути.

Ну а дальше… Дальше моим фантазиям порой не было предела. Оставалось только дождаться подобного момента в жизни.

К огромному сожалению, хоть я уже и достиг двадцативосьмилетнего возраста, подобного знакомства за всю мою жизнь так и не произошло. Пока… Не знаю почему, но мне страшно в этом не везло. Хоть и много путешествовал. Где я только не побывал: Франция, Германия, Алжир, Тунис и даже Италия. В последней стране я пробыл летом прошлого года около трёх недель, и мне там очень понравилось. Особенно запомнилась одна экспансивная итальяночка. Но с ней меня познакомил мой земляк на одной из вечеринок. То есть по жизни мне вообще то везло, грех было бы жаловаться на фортуну.

Везде было хорошо, но не в самом пути. Вечно возле меня садились кто угодно, только не вожделенный объект для знакомства и поклонения. То в мои попутчики пристраивались сгорбленные старцы с трясущимися головами и коленками, то преклонного возраста старушенции, тут же впадающие в сон и похрапывающие большую часть дороги. Иногда это были люди и моего возраста: замороченный бухгалтер, не выпускающий из рук калькулятора; очкарик в затасканном свитере, всё время вздрагивающий от громкой музыки раздающейся из наушников плеера. Однажды, правда, была и некая молодая девушка, очень бойкая особа и уж слишком энергичная. Да ещё настолько, что мне пришлось отбиваться от её активных действий и бесхитростных попыток познакомиться поближе. Потому, что она была явно не в моём вкусе — она была толстая! А толстая женщина в моей жизни может быть или другом или сотрапезником, или собутыльником. Ну, в лучшем случае — товарищем по работе. И не больше! А уж тем более не женщиной в близком, интимном отношении.

Но я всегда ждал и верил: у меня всё ещё впереди.

Август, как всегда в Мадриде, был солнечный, душный и невыносимо жаркий. Я изнемогал на службе, словно в огромной парилке и почти не мог выспаться на горячей подушке в ночное, такое же «не прохладное», время. Отпуска не предвиделось из-за огромного количества работы и многочисленных заказов и от этого становилось довольно-таки грустно: хотелось поближе к воде или к горам или, хотя бы, к освежающему лесу. Но делать было нечего, приходилось настраиваться на каждодневный, напряжённый труд.

И вот тут-то, совершенно неожиданно, шеф объявил об отпуске. У него очень интересно сложились семейные обстоятельства, и он просто вынужден был «уйти» себя в отпуск, а под это удовольствие и мы, у него работающие, тоже попали. Конечно, было обидно, что не подготовился должным образом, но! Отпуск есть отпуск, всё равно что-нибудь придумаю и отдохну, как полагается.

И буквально на следующий день мне позвонили два моих старых товарища. Они работали в этот момент у самого моря в Галиции, временно прикомандированные к одной фирме, работающей по нашему профилю. Узнав, что я в отпуске, друзья убедительно стали настаивать, чтобы я не тянул время и ехал к ним. Немедленно! Хотя бы дней на десять. И погода здесь чудесная, говорили они, и море синее, и небо голубое, и мы тебя шикарно устроим. Мол, и времени у нас свободного масса, работаем только до обеда, и есть возможность закатить насколько холостяцких пирушек.

Ну, как можно было не поехать?! Я тут же купил билет на автобус, выезжающий в полночь, позвонил друзьям, что буду у них завтра, ещё до обеда и занялся спешными приготовлениями в дорогу. Постригся, погладил свои рубашки, шорты и майки. Как ни старался брать вещей поменьше, и только самое необходимое, всё равно получилась большая дорожная сумка и битком набитый заплечный рюкзачок. Пытаясь всё разложить как можно аккуратнее, я, любящий всегда приходить к отправлению заблаговременно, вышел из дому чуть позже и прибыл к автобусу за пятнадцать минут до его отхода. Большинство пассажиров уже были в салоне, а остальные вкладывали свои вещи в багажное отделение.

Я тоже попытался засунуть свою сумку туда же, где и остальные, но водитель, узнав, что я еду до самого Сантьяго, сказал, что мои вещи надо ставить в секции с другой стороны автобуса. Пришлось ждать своей очереди и поэтому в автобус я вошел, чуть ли не последним. Но как сразу учащённо забилось моё сердце! Я знал — моё место по левому борту, в четвёртом ряду, возле прохода. А возле окна я увидел белокурые волосы, уложенные витыми локонами. Неужели блондинка?! Чуть ли не бегом бросился к своему сиденью, желая быстрей увидеть лицо, скрываемое высокими спинками впереди стоящих кресел, да и всё тело моей вожделенной попутчицы.

Но какой же был облом, когда я подошёл поближе. «Блондинке» было лет под семьдесят! Она читала журнал, беззвучно шевеля при этом тонкими строгими губами. Счастливая, улыбка моментально сползла с моего лица, а в голове мелькнула грустная мысль: «Вечно мне не везёт!» Поздоровавшись, я стал запихивать свой рюкзак на полку для ручной клади. Бабулька взглянула на меня поверх своих очков, ответила на приветствие и, приняв ещё более, строгий и неприступный вид, снова уставилась в журнал. А я был так расстроен, что даже долго не мог засунуть распухший рюкзак в узкое пространство полки, огороженное по высоте жёсткой проволокой. Я так энергично оттягивал эту проволоку, что вызвал этим смешок у кого-то за моей спиной. Мне стало ещё обиднее, и я даже мельком пожалел о своём путешествии.

Наконец мне удалось впихнуть свои пожитки и усесться на положенное мне место. Ещё минут пять я в расстроенных чувствах смотрел мимо престарелой крашеной блондинки на вокзальную метушню, вспоминая все свои предыдущие поездки и, приходя к выводу, что мне вероятно никогда не суждено интересно и приятно провести время в дороге.