Люся Лютикова - Жизнь замечательных детей

Я — классическая неудачница. Другую такую еще поискать. Нормальные женщины к тридцати годам успевают довести до ума хотя бы один важный аспект своей жизни: делают хорошую карьеру, прочно становятся на ноги в финансовом отношении, рожают ребенка или, на худой конец, просто выходят замуж за любимого человека. Из вышеперечисленного мне не удалось ничего. Для меня никогда не играл марш Мендельсона, у меня нет детей, в кошельке постоянно гуляет ветер, а тружусь я журналистом в рекламной газете «Работа», которую безработные покупают исключительно для того, чтобы просмотреть объявления о вакансиях, а на мои статьи почти никто не обращает внимание.

В общем, жизнь не удалась.

Поэтому нет ничего удивительного, что я не хожу в бывшую школу на вечера встречи выпускников. Мне нечем похвастаться перед однокашниками, и я не горю желанием давать им пищу для пересудов.

— Ах, как жаль! А ведь Люся подавала большие надежды… — будут притворно вздыхать одноклассники, в душе торжествуя, что у них-то все сложилось просто замечательно. — Помните, у нее были лучшие сочинения в классе? Да, никогда не знаешь, что получится из ребенка. Все-таки хорошие отметки не гарантируют успеха в жизни.

Конечно, не гарантируют. Теперь-то я знаю, что для успеха в жизни нужны не геометрия с химией, а совсем другие вещи. В частности, пригодятся обаятельная улыбка, пробивные способности и умение не сгибаться под ударами судьбы. И почему только этому не учат за школьной партой?

Теперь вы понимаете, какой ужас охватил меня, когда я вошла в родную редакцию и секретарь Любочка сообщила:

— Люсь, тебе вчера звонила Аида Макеева, говорит, твоя бывшая одноклассница. Я сказала, что сегодня твой присутственный день, она обещала зайти.

Аидка Макеева! Вот уж кто наверняка процветает! Я помню ее серьезной темноволосой девочкой, отличницей, гордостью класса. Помимо общеобразовательной, она училась еще в музыкальной школе, поэтому на всех праздничных вечерах играла на скрипке. Мне лично казалось, что во время выступления Макеева слишком гримасничает и не в меру дергается, но на глазах учителей от умиления наворачивались слезы. Потом до меня доходили слухи, что Аидка поступила в музыкальное училище, благополучно его закончила, вышла замуж то ли за коллегу-скрипача, то ли за тромбониста и отправилась покорять Гнесинку. Уверена, что ей это удалось, и сегодня в составе какого-нибудь известного симфонического оркестра она колесит с гастролями по всему миру.

Интересно, зачем Аида хочет со мной встретиться? Неужели только для того, чтобы лишний раз покрасоваться на моем невзрачном фоне? Тогда ее ждет приятный сюрприз: ко всему прочему я еще и толстая. Да, несмотря на длительную эпопею с похудением,[1] мой вес по-прежнему приближается к центнеру. Так что бывшая одноклассница, которая наверняка сохранила стройную девичью фигурку, будет в полнейшем восторге.

Признаюсь, у меня возникла трусливая мыслишка — немедленно свалить из редакции. Я больна, у меня срочное интервью, я спешу на вокзал встречать тетушку из Чебеньков — придумать все, что угодно, лишь бы не видеться с Аидкой. Но потом любопытство взяло верх: как же на самом деле поживает Макеева? Да и бесполезно скрываться от бывших одноклассников. Когда-нибудь правда о моей неприглядной жизни все равно выплывет наружу. Люся Лютикова — лузер, и с этим фактом надо просто смириться.

Первый взгляд на Аиду Макееву подтвердил мои самые худшие опасения: Аидка была худой. Даже тощей, если говорить точнее. Правда, приглядевшись, я нашла ее худобу болезненной, но боюсь, что я просто завидовала. На бывшей однокласснице был надет какой-то коричневый трикотажный балахон, местами в пятнах и с вытянутыми петлями. Мне он показался ужасным, но, возможно, я отстала от жизни и именно так сейчас одеваются в лучших домах Парижа. Голос у Макеевой был довольно хриплым: наверняка в иностранных отелях дикие сквозняки, вот изнеженная музыкантша и простудилась. В целом же Аида выглядела на весь свой «тридцатник»: на висках пробиваются седые волосы, появились морщинки вокруг глаз, и лицо начало приобретать утомленное жизнью выражение. Впрочем, последнее присуще всем, кому выпало счастье родиться и провести три десятка лет в России.

Чтобы хоть чем-то поразить Макееву, я выпросила у начальницы ключ от комнаты для переговоров. Она предназначена для важных клиентов и имеет соответствующую обстановку: натуральный паркет, кожаные кресла цвета кофе с молоком, очаровательные и безумно дорогие пепельницы из латуни. Аида уселась в кресло и, вертя в руках последний выпуск «Работы», принялась тарахтеть без умолку. Макеева почему-то считала своим долгом рассказать мне о судьбе наших бывших одноклассников:

— Тимур Есипов сейчас в Америке, работает по контракту в НАСА, женился на русской девушке, у них уже двое детей, они купили дом в Калифорнии, почти рассчитались за кредит. А помнишь Олега Парфенова? Он занимает нехилую должность в банке, обзавелся «шестисотым» «мерседесом», женился на фотомодели, сейчас ждут ребенка. А у Наташки Корзун своя стоматологическая клиника, она развелась с мужем, растит сыновей-погодков. А Ленка-то Соломатина, наша тихоня, отучилась в аспирантуре в Оксфорде, отхватила там какого-то потомственного английского графа, сейчас обитает в поместье под Йоркширом, у нее двухлетняя дочка. Представляешь? Вот как люди-то живут!

Я начала медленно вскипать. Она что, заявилась сюда, чтобы наступать на мои больные мозоли? Если Макеева намекает, что я нахожусь в полнейшей заднице, то она может не тратить зря время: я и так в курсе.

— Ты вот тоже, как я погляжу, неплохо устроилась, — неожиданно сказала Аида, обводя глазами комнату для переговоров. — Журналист в престижном издании, работа творческая и зарплата, наверное, приличная?

От изумления я потеряла дар речи. Неужели кому-то может прийти в голову мысль, что мне, неудачнице со стажем, удалось заполучить синекуру? Макеева интерпретировала мое молчание по-своему и вкрадчиво просипела:

— Я знаю, что у вас, у богатых людей, не принято разглашать свой доход, но мне-то уж можно сказать, по старой дружбе…

Не припомню, чтобы мы с Аидкой в школе дружили. Скорее, существовали в параллельных измерениях, пересекаясь только по учебным делам.

— На жизнь хватает, — выдавила я из себя расхожую фразу.

Конечно, хватает, раз я пока еще не протянула ноги. Но разве это можно назвать настоящей жизнью?

— А у меня дела совсем плохи, — скорбно отозвалась Макеева, — сижу без копейки. Вкалывала в музыкальной школе простым педагогом, платили мало. Я попыталась подработать на стороне, но нарвалась на мошенников и потеряла сотню долларов. Не так уж много по нынешним временам, но с моей зарплатой и эти деньги были нелишними. А неделю назад мне вообще пришлось уйти с работы. Ну, купила я твою газету, стала читать статью, а там подпись — Людмила Лютикова. Неужели, думаю, эта та самая Люська, с которой мы вместе за одной партой сидели? Вот решила прийти к тебе, посоветоваться, может, ты поможешь мне найти приличную работу. А то, боюсь, меня опять какие-нибудь прохиндеи облапошат…

Опять Аидка чего-то путает: никогда мы с ней за одной партой не сидели. Но ее рассказ меня взбодрил. Человек устроен подло: иногда для счастья необязательно, чтобы у тебя что-то было, — достаточно, чтобы это пропало у соседа.

Впрочем, тут же я ощутила укол совести: бывшая одноклассница в беде, а я тешу за ее счет самолюбие. К тому же помогать безработным — моя профессиональная обязанность. В газете я веду рубрику «Спасайся кто может!»: пишу о мошенничествах на рынке труда и объясняю соискателям, как определить нечистоплотного работодателя. Поэтому я поудобнее устроилась в кресле и попросила:

— Расскажи-ка подробней, как тебя обманули с работой…

Аида преподавала в музыкальной школе сольфеджио. Зарплата — кот наплакал, поэтому девушка решила найти дополнительную подработку. Вот только какую? На полный рабочий день в контору она устроиться не могла. С учениками у Макеевой тоже было не густо: музыка — не английский язык, бешеной популярностью у нынешних родителей не пользуется. И тут она обратила внимание, что газеты пестрят объявлениями о работе с письмами на дому. И за обработку корреспонденции предлагалась сдельная, но весьма привлекательная оплата: до 1000 долларов в месяц.