Дарья Калинина - Принц на белом пони

– Смерти ты нашей хочешь! – говорил взгляд Фантика.

– Зажились мы, мешаем вам! – подтверждал мнение мужа и взгляд Фатимы.

Потом кошки совершенно по-человечески горько вздыхали и продолжали упорно двигаться к дому. Но это, если погода была хорошей. Если накрапывал дождь, то они оставались в саду и сидели не шелохнувшись, даже если вода стекала с них ручьем. Один раз Леся, захлопотавшись по дому, спохватилась насчет кошек лишь после того, как сама вернулась с улицы, мокрая до нитки. Ни Фантика, ни Фатимы в доме не было слышно. И Леся вспомнила, что еще утром отнесла их в сад, строго велев гулять, несмотря на облачка на небе. Но в течение какого-то часа маленькие облачка срослись в довольно внушительных размеров тучу, из которой полил дождь.

Леся кинулась в сад и нашла там обеих кошек. Они сидели на траве совершенно мокрые, и вид у них был такой мрачный и торжествующий, что Леся даже испугалась. В этот момент блеснула молния, грянул раскат грома, Фантик громко мяукнул.

И Леся готова была поклясться, что он произнес:

– Теперь нам наконец все стало ясно! Раньше мы колебались, но теперь понимаем, ты просто хочешь от нас избавиться.

Подхватив кошек на руки, Леся поскорее бросилась с ними в дом. Она их вытерла, высушила, нагрела теплого молочка, но кошки от него отказались. Они дрожали, чихали, кашляли и всем своим видом давали понять, что долго не задержатся на этом свете. Леся пережила ужасные сутки, каждую минуту прощаясь с любимцами. Однако с тех пор прошло уже полгода, а кошки были по-прежнему живы и относительно здоровы.

– Ну что? – спросила у них Леся приветливо. – Погуляете немножко, пока нас не будет?

В ответ они дружно повернулись и зашагали обратно в дом. Слово «гулять», столь притягательное для них в молодости, теперь совершенно утратило свое очарование. Каждому времени года – свои удовольствия. Каждому возрасту – свои радости. Для юности – это свобода, для старости – это уютный кров и теплый семейный очаг.

Выйдя на улицу, подруги уселись в «Гольфик». Несмотря на беременность, Кира продолжала водить машину, не доверяя руль подруге.

– В чем дело? – удивлялась она, когда близкие начинали к ней приставать. – Зачем что-то менять? Моя беременность – это не болезнь. Я вполне в состоянии уследить за дорогой. И живот у меня еще не настолько велик, чтобы задевать руль и мешать мне.

Оно и правда, Кира еще не успела располнеть настолько, чтобы это стало создавать какие-то проблемы. Она носила все ту же одежду и обувь. И ей казалось, что все так и будет до конца.

Со своей стороны Леся, наоборот, понимала, что до бесконечности так продолжаться не будет. Рано или поздно, но Кире придется смириться с мыслью, что ее прежней жизни пришел конец. Назад в прошлое дороги нет. И если Кира не может свыкнуться с этой мыслью, гонит ее от себя, то Лесе тяжело вдвойне. Ведь грядущие перемены обязательно затронут и ее тоже, а она к ним совсем не подготовлена.

Сейчас четверо друзей жили в коттедже, который прекрасно делили между собой. Спали на втором этаже, внизу проводили свободное время. Готовила Леся, убирала Кира. Мужчины помогали, а точнее, путались под ногами по мере сил и возможности. Так что жизнь в коттеджике текла гладко и упорядоченно. Но появление ребенка должно было все изменить просто кардинально. И не одной Кире не хотелось об этом думать. Лесе тоже не хотелось, но чувство ответственности подсказывало ей, что рано или поздно все равно придется это сделать.

– А куда мы едем? – спросила Леся у подруги.

– Проспект Народного Ополчения.

– Знаю такой.

Дальше подруги ехали молча, пока Леся внезапно не произнесла:

– А мне район Народного Ополчения и прилегающих улиц совсем не нравится.

– Почему? Там зелено.

– Железная дорога слишком близко.

– Так это же и хорошо. Спокойно можно в Петергоф за двадцать минут и без всяких пробок доехать.

– Каждый день ездить туда не станешь, а поезда перед окном постоянно грохотать будут.

– Ну, есть ведь дома и в глубине квартала. Там железную дорогу вовсе не слышно.

– Самолеты постоянно летают, – не сдавалась Леся. – Они там на посадку заходят, вот круги над этим районом и нарезают.

– На тебя не угодишь, – хмыкнула Кира. – И вообще, с чего ты вдруг заговорила об этом?

– Так, – вздохнула Леся. – Подумываю, где бы нам с Эдиком квартирку приобрести.

От неожиданности Кира нажала на тормоз, и сзади ей немедленно забибикали недовольные автомобилисты, которые едва не врезались ей в зад. Но Кире было не до них. Она с изумлением смотрела на Лесю:

– Квартиру? Зачем это?

– Ну, во-первых, как вложение денег.

– У тебя завелись лишние?

– А во-вторых… Нам скоро будет тесно в одном доме, сама понимаешь.

– Но почему квартиру? И почему в городе? Купите половину коттеджа у нас в поселке.

– Нет, половину мы с Эдиком не хотим. А целого дома для нас двоих будет слишком много. Я одна замучаюсь с его уборкой.

– Можно горничную взять.

– Ты же знаешь, как я отношусь к посторонним людям у себя в доме… Они меня нервируют. Нет, никакой горничной я не хочу.

Кира нажала на педаль газа, и машина снова медленно поехала вперед.

– Слушай, я просто не представляю, как буду без тебя, – растерянно произнесла она. – Всегда мы жили бок о бок. А в последние годы под одной крышей так и вовсе сроднились. И вдруг теперь я буду жить в «Чудном уголке», а ты за тридевять земель.

– Ну почему за тридевять земель? Мы с Эдиком где-нибудь возле Озерков квартиру присматриваем. Это совсем близко.

– Ага, близко. Только чтобы доехать до этого «близко», надо машину из гаража выгнать, за руль сесть и еще сколько-то проехать. Не так уж и близко получается. И вообще…

Кира не договорила и горестно замолчала. Она не могла поверить в то, что Леся с Эдиком собираются съехать.

И неожиданно у нее вырвалось восклицание:

– Но как же я одна буду?

– Почему одна? У тебя муж, а теперь и ребенок.

– Муж на работе, выходит, я целыми днями буду в одиночестве? Да я же просто свихнусь!

– Няню наймешь.

– Чужого человека к моему ребенку? Сама горничную не хочешь, а мне няньку советуешь? А вдруг эта нянька будет его или ее обижать? Нет уж! Если кому я и могла бы доверить ребенка, то только тебе.

Леся ощутила в груди какое-то щемящее чувство. Да еще в носу у нее отчего-то защипало.

– Серьезно? – дрожащим голосом спросила она. – Мне?

– Да. Тебе! Ты же моя подруга! Ближайшая.

И Кира сердито взглянула на Лесю:

– Подруга, а затеяла побег!

– Да я же совсем не в этом смысле!

– А в каком?

– Я думала, что мы с Эдиком будем вам с Лисицей теперь мешать, – призналась Леся.

– Только поэтому вы и хотели съехать?

– Да.

– Фу! – с облегчением выдохнула Кира. – Ты себе не представляешь, что я пережила за эти минуты. Нельзя же так с беременной женщиной.

– Прости меня, – с раскаянием произнесла Леся.

– Прости, – проворчала Кира. – Это у тебя родни полон огород, свистни, и тут же с десяток бабушек-тетушек прибежит с ребенком нянчиться. А у меня почти и нет никого. А с теми, кто есть, мы так редко общаемся, что считай, их нет. Так что из родных у меня реально только Лисица и вы с Эдиком. Но если ты просто не хочешь возиться с малышом, я пойму.

– Нет, я хочу! – в восторге воскликнула Леся. – Очень хочу!

– Прямо камень с души.

– Ну, тогда все в порядке? – робко спросила Леся. – Тогда мы с Эдиком останемся?

– Очень на это надеюсь, – проворчала Кира. – Нет, ну как ты могла так меня перепугать? У меня даже руки трясутся. Гадина ты такая!

И она ворчала на Лесю всю дорогу и не успокоилась даже после того, как они остановились у нужного им дома.

– До сих пор всю колотит, – призналась она Лесе. – Знаешь, я должна попить водички и немного успокоиться.

Водички в машине не оказалось. И вообще ничего жидкого не было. Предложение Леси пожевать яблочко Кира отвергла сразу же. Она эти яблоки уже видеть не могла.

– Убери! – замахала она на Лесю руками, когда та сунулась к ней с красным яблоком. – Мне уже от них худо!

А все потому, что яблоками у друзей был забит весь подвал. И каждый божий день хозяйственная Леся включала их во все блюда, подаваемые к столу. Друзья ели оладушки с яблоками или блинчики с яблочно-ванильной подливкой. Один день Леся пекла шарлотку, другой – открытый пирог с яблоками. Яблочным вареньем, повидлом, домашним мармеладом и пастилой были заставлены все шкафы и полки. Даже к мясу Леся умудрялась подавать тушеные яблоки в виде густого соуса. Были яблоки моченые, были яблоки сушеные, были яблоки, печенные с медом, или просто так на закуску к основному блюду.

А все потому, что в этом году яблок уродилось видимо-невидимо. И хотя у самих подруг на участке все яблони были еще очень молодые, даже с них они собрали пару ведер своих собственных яблочек, которые и схрумкали, даже сами не заметив как. Но это не могло изменить общей картины, потому что все остальные яблоки, которые ели уже третий месяц, но съесть все равно не могли, друзья получили от своих соседей и главным образом от главы и старейшины их поселка – отставного генерала разведки по прозвищу Таракан и его жены – тети Наташи. Вот у них с пяти деревьев набралось столько, что они уже просто упрашивали людей принять в дар пару ведер с яблочками.