Рубен Таросян - Презент для незнакомки

— Что не то? — спросил Юсов.

Оказывается, я свои размышления произносил вслух.

— Уже не то, — повторил я и автоматически переключил ускоренный просмотр на перемотку.

Анальный половой акт уступил место обычному, после которого последовали ласки и поцелуи. Затем мужчина встал с постели, а крупная, соответствующая идеалам Третьего Рейха, белокурая женщина, раздвинув ноги, пыталась соблазнить его своими прелестями, просматривающимися сквозь пелену светлых волос.

«Теперь она встанет и оденется», — подумал я и тот час же закомлексовался, — вдруг эта мысль тоже высказалась вслух?

Но на экране появилось черно-белое изображение двух рабочих, державших в руках стеклянную секцию. Сферическая перспектива искажала их лица, внося комический элемент дебилизма. Вспомнились иллюстрации в книгах Ломброзо. «Уголовники и их характерные формы черепов», — только на эту надпись у меня хватило терпения переводить со словарем с итальянского, которого я тоже никогда не знал. Иностранные языки — это не мой козырь.

Не спрашивая разрешения у хозяев, я закурил и задумался.

Подключив магнитофонную запись, похитители дезинформировали Лиду, спровоцировав открыть дверь. Почему же, выкрав ребенка, они оставили кассету — важную улику? Ясно, что это был не одиночка, а целая группа и улика — просчет руководителя.

— Позвоните в «Гласс-Люкс». Надо узнать, кто из рабочих интересуется порнографией, и кто разбирается в средствах сигнализации и связи?

По телефону говорил Юсов, я же подслушивал по параллельному аппарату в другой комнате. Ответы были получены сразу.

Михаил Захаров — не скрывал от друзей свою любовь к порнографии.

Олег Скунцев — окончил техникум связи, до поступления в «Гласс-Люкс» устанавливал системы безопасности в супермаркетах.

Олег Скунцев — это была уже ниточка, но я надеялся, что можно будет найти что-нибудь ещё, и поэтому предложил Юсову посетить ювелирный салон. На его маленькой спортивной «Феррари» мы быстро добрались до «Диаманта».

«У любви, как у пташки, крылья», — невольно запел я, увидев за прилавком настоящую Кармен. За метр восемьдесят ростом, в ярко-красной блузке с тонкой талией, перетянутой черным бархатным поясом и гривой шикарных темных волос она олицетворяла какую-то неприступность, внедряя в подсознание комплекс неполноценности. К моему удивлению, едва Юсов произнес треть названий колец, которые он собирался приобрести, как неприступная Кармен стала расшаркиваться перед ним, невнятно бормоча что-то о счастье обслужить такого покупателя, о необходимости открывать множество сейфов и тому подобное. В итоге оказалось, что она не может так много отпустить сразу, не уведомив директора.

Директор был сама солидность. Не по годам располневший в просторном пиджаке он не относился к тем типам, с которыми мне хотелось общаться. Он пригласил нас в кабинет. Юсов пошел с ним. Я же, шепнув ему на ухо: «Узнай, кто у них «крыша»?» — остался у прилавка напротив Кармен.

— Ваш директор очаровательный человек, я бы с удовольствием встретился с ним во внеслужебной обстановке. Он ходит в какие-нибудь клубы?

— Наш директор не ищет ненужных встреч и не ходит в сомнительные клубы.

— Он замкнутый человек и в обед, закрывшись в кабинете, жарит яичницу на электроплитке или примус-с-с-се, — просвистев слово, я надеялся перевести разговор на шутливую волну.

— Он обедает в «Бегущем олене», — лошадиные зубы засверкали в обрамлении пурпура губной помады.

— На его месте я бы уволил Вас. Вы своей красотой затмеваете все драгоценности.

— Я не нуждаюсь в дурацких комплиментах.

«Сама дура», — подумал я. Надо было заявить ей об этом вначале. Ведь сразу было ясно, что у меня с ней ничего не получится. Мне вообще редко везло с теми, кто за метр восемьдесят.

Я вышел из магазина, закурил, погружаясь в воспоминания обо всех своих рослых, длинноногих знакомых. Будто вновь я, закинув голову назад, глядел через спину и, сколько хватало взгляда всё было ноги, ноги…, словно бесконечная железнодорожная колея…

Из бездны сентиментальных воспоминаний меня вытащил Юсов:

— «Крыша» у них та же самая, что и у меня.

— Что сказал директор?

— Вначале обещал пятипроцентную оптовую скидку, а потом сказал, что впервые сталкивается с подобным объёмом закупки и потребовал наличные.

— Сколько нужно времени, чтобы обналичить?

— Если повезёт, то часа за полтора я управлюсь.

— Когда кольца будут у Вас, припаркуйтесь на проспекте напротив «Бегущего оленя».

Мы расстались. Я купил телефонную карту. Мне срочно нужно было связаться с Вонючим Голландцем и Серегой Харлеем.

Вонючий Голландец был владельцем и водителем «Газели», а кличку получил после того, как подрядился перевозить сыры по молочным магазинам.

Серегу прозвали Харлеем за фирменную кожаную жилетку с эмблемой «Харлей-Дэвидсон». Ездил же он на отечественном «Урале», но в соответствии с неписанными рокерскими законами без шлема и номера. Когда-то Серега занимался каратэ и имел черный пояс. Но с тех пор, как обзавелся мотоциклом, он с ним не расставался и даже затаскивал домой на четвертый этаж. Дело было не в боязни угона, а в странном сексуальном нарушении. В нормальной обстановке Серега был полным импотентом. Но стоило лишь его спутнице, сидящей на заднем сидении, на резком вираже под отчаянный шум двигателя прикоснутся к нему бюстом, как Серегина половая энергия не знала границ. Устав от некомфортабельности придорожных канав, он умудрялся обманывать своё подсознание, форсируя двигатель мотоцикла у себя в спальне.

«Бегущий олень» когда-то был детским кафе с мороженным и всевозможными десертами, потом стал ночным стриптиз-баром, а днём — рестораном с комплексными обедами стоимостью тридцать пять условных единиц. В соседней двери того же дома был вход в хозяйственный магазин, где я купил восемь упаковок стирального порошка. С Вонючим Голландцем мы долго то погружали их в кузов, то выгружали обратно. Затем Вонючий Голландец вытащил длинные доски, с помощью которых мы сделали наклонный помост, словно собирались вкатывать бочки.

Директор ювелирного салона подъехал в темно-синей ВМW и в сопровождении двухметрового телохранителя направился к «Бегущему оленю». Им предстояло пересечь пятиметровый тротуар, но это было не суждено. На бешеной скорости по тротуару промчался Серега Харлей на мотоцикле. Сбив с ног телохранителя, он по наклонной доске въехал в кузов. Туда же я затолкал директора и, вскочив сам, крикнул: «Вперёд!». Вонючий Голландец рванул с места, пересекая проспект. Вдогонку последовала BMW, но Юсов действительно был неплохим гонщиком и смог настолько ловко подсечь преследователя на своем «Феррари», что BMW, врезавшись в фонарный столб, прекратил погоню.

«Россия во мгле», — это я отнес не к тем далеким годам, о которых писал Уэллс, а к недалекому будущему, когда количество неумелых водителей иномарок превысит число уличных фонарей.

— Где ребенок? — спросил я директора, которому Харлей довольно жестко выкрутил руки.

— Уже увезли домой к матери, — совсем не солидно пропищал директор.

Из кармана его пиджака я вытащил бумажник, достал паспорт и… рассмеялся. Его фамилия была Скунцев, — родственник, а то и брат связиста.

Вонючий Голландец остановил машину. Я выскочил из кузова и подошел к «Феррари» Юсова:

— Он говорит, что ребенок уже дома.

Юсов по мобильнику связался с Лидой. Ребенок действительно уже был дома и Юсов долго отчитывал Лиду за то, что она вопреки его запретам открыла дверь и не позвонила сразу.

«Должна ли женщина пренебречь указаниями мужа и открыть дверь, увидев по монитору похищенного сына?» — я быстро понял, что это неразрешимая проблема и беззаботно разглядывал двор, в котором мы остановились.

Мимо нас шла девушка в кофейно-кремовом платье с глубоким вырезом на груди, в нижней части которого был большой искусственный цветок из того же материала, что и платье.

Повернувшись к Юсову, я впервые позволил себе обращение на «ты»:

— Дай-ка мне коробочку с перстнями.

Получив коробку, я достал первый попавшийся перстень и, обратившись к незнакомке:

— Девушка, кольцо шестнадцатого размера, наверное, Вам будет как раз впору, — надел перстень ей на палец.

Она с недоумением смотрела на меня, я же решил увеличить полученную ей дозу недоумения:

— Это Вам подарок, — вложив ей в руки коробку с сияющем содержимым, вернулся к «Феррари», успев ущипнуть девушку за ягодицу.

— Что ты сделал? — Юсов тоже перешел на «ты».

— Разве ты не понял, что перстни фальшивые?

— Ты это знал?

— Нет. Но можно было догадаться об этом, когда он попросил наличные. Я же сообразил только когда увидел искусственный цветок на платье.