Дональд Уэстлейк - Проще пареной репы! или Слишком много жуликов

— Пошел!

— Ладно.

Дортмундер поднял руки вверх и вышел на улицу.

Сколько взглядов он к себе привлек! За бело-голубым рядом авто на него уставились напряженные лица. С крыш окрестных кирпичных домов этого жилого района Квинси снайперы через прицелы своих ружей знакомились с морщинками на его лбу. Слева и справа выходы с улицы были заблокированы автобусами, за которыми едва можно было разглядеть машины скорой помощи и врачей. Кругом были люди, которые держали в напряженных руках оружие. Адреналин с бешеной скоростью понесся по венам.

— Я не с ними! — крикнул Дортмундер, подходя к кромке тротуара с поднятыми руками и отчаянно надеясь, что этот возглас не обидит вооруженных психов, что остались у него за спиной. Как он давно понял — они не приемлют слово «нет».

Однако у него за спиной ничего не произошло, а вот впереди появился мегафон, который, опираясь на крышу полицейской машины, заорал на него:

— Вы заложник?

— Конечно! — проорал Дортмундер.

— Как вас зовут?

О, нет, опять! — подумал Дортмундер. Но делать нечего.

— Дидамс.

— Как?

— Дидамс!

Короткая пауза и:

— Дидамс?

— Это валлийское имя!

— А!

Наступила пауза, во время которой тот, кто кричал в мегафон, видимо, проводил конференцию со своими коллегами, а затем мегафон снова заработал:

— Как там обстановка?

И что это за вопрос?

— Ну, ммм… — начал было Дортмундер, потом опомнился, что надо говорить громче и крикнул: — Вообще-то напряженная.

— Кто-нибудь из заложников пострадал?

— Хм, нет, вообще-то нет. Это… это противостояние без насилия.

Дортмундер искренне надеялся в этом всех уверить, особенно, если он собирался пробыть снаружи подольше.

— Что-нибудь изменилось?

Изменилось?

— Ну, — протянул Дортмундер, — я не пробыл там так долго, но кажется…

— Не был там долго? Да, что с тобой, Дидамс? Ты в этом банке уже больше 2 часов находишься!

— А, да! — забывшись, Дортмундер опустил руки и шагнул вперед, к краю тротуара. — Точно! 2 часа! Больше двух часов! Давно уже там сижу!

— Уходите от банка!

Дортмундер посмотрел вниз и увидел, что на 10 дюймов заступил за край тротуара. Он отскочил назад и крикнул:

— Я не должен этого делать!

— Послушай Дидамс! У меня тут много нервных и вооруженных мужчин и женщин, так что уходи от банка!

— Парни там, внутри, — Дортмундер попытался объяснить, — они не хотят, чтобы я сходил с тротуара. Они сказали, что… ммм, в-общем, они просто не хотят, чтобы я так поступал.

— Пссс, эй, Дидамс!

Дортмундер не обратил внимания на этот голос, прозвучавший сзади. Он был слишком сконцентрирован на том, что происходило перед ним. К тому же он еще не привык к своему новому имени.

— Дидамс! Ты, может быть, все-таки поднимешь руки?

— А, да!

Его руки взлетели вверх, словно поршни в моторе.

— Вот они!

— Дидамс, я что, тебя должен пристрелить к черту, чтобы ты меня услышал?

Руки снова упали. Дортмундер развернулся.

— Извините! Я не… Я… Здесь я!

— Да подними ты свои проклятые руки!

Дортмундер стал боком и так высоко задрал руки, что ему стало больно.

Одним глазом глядя вправо от себя, он крикнул в толпу, что находилась через улицу:

— Офицеры, со мной тут разговаривают из банка.

Потом искоса он взглянул налево и заметил, что тот, сравнительно спокойный, грабитель присел на корточки возле разбитой двери. Выглядел он уже не таким спокойным.

— Я здесь, — прошептал Дортмундер.

— Мы собираемся объявить свои требования. И ты нам поможешь! — сказал бандит.

— Прекрасно! Просто отлично! — пробормотал Дортмундер. — Но почему бы вам не сделать это по телефону? Ну, как обычно это…

Красноглазый, не обращая внимания на стрелков, засевших через дорогу, навалился на плечи к спокойному и тот пытался удержать его вес, пока красноглазый вполголоса орал на Дортмундера:

— Ты что, будешь мне все время тыкать этим? Ну, да, я совершил ошибку! Я психанул и выстрелил в щиток! Ты что хочешь, чтобы я снова разволновался?

— Нет! Нет! — крикнул Дортмундер, пытаясь держать руки вверх и в то же время словно прикрываясь ими. — Я забыл! Я просто забыл!

Остальные грабители сгрудились вокруг красноглазого, который тыкал своим автоматом в Дортмундера и продолжал кричать:

— Я облажался на глазах у всех! Я унизил себя при всех! А ты теперь тут еще шутишь?

— Я забыл, простите!

— Ты не мог забыть! Никто не сможет такое забыть!

Трое бандитов наконец увели красноглазого от двери и от Дортмундера, что-то говоря ему и пытаясь успокоить. Дортмундер продолжил свою беседу со спокойным:

— Прошу прощения. Я просто забыл. Я вообще не в своей тарелке последнее время. Не так давно.

— Ты с огнем играешь, Дидамс! — проворчал спокойный и продолжил. — Теперь скажи им наши требования.

Дортмундер кивнул, развернулся и заорал:

— Они собираются рассказать вам свои требования. Я имею в виду, я собираюсь рассказать вам их требования. Их требования. Не мои, а их тре…

— Мы готовы выслушать, Дидамс. Только до тех пор, пока никто из заложников не пострадал.

— Отлично! — согласился Дортмундер и обернулся к грабителю. — Это разумно, вы знаете, это разумно, это очень хорошо, то, что они говорят.

— Заткнись!

— Точно.

— Во-первых, мы хотим чтобы убрали стрелков с крыш.

— О, и я тоже! — Дортмундер согласился с ним и снова повернулся и прокричал:

— Они хотят, чтобы убрали стрелков с крыш.

— Что-то еще?

— Еще что-то?

— Еще мы хотим, чтобы разблокировали тот конец улицы — какой он там? Северный конец улицы!

Дортмундер уставился в ту сторону, где были сгруппированы автобусы, заблокировавшие проезд.

— А это разве не восточная сторона?

— Без разницы! — раздраженно откликнулся бандит. — Тот конец улицы, что слева!

— Ладно, — согласился Дортмундер и прокричал:

— Они хотят, чтобы вы разблокировали восточный конец улицы!

А так как он все еще держал руки вверх, он указал направление кивком головы.

— А это разве не север? — удивились с той стороны.

— Я так и знал! — проворчал грабитель.

— Кажется так. Тот конец улицы, что слева!

— То есть справа?!

— Ну да, правильно. С вашей стороны — право, с моей — лево. С их стороны — лево!

— Что-то еще?

Дортмундер вздохнул и повернул голову.

— Что еще?

Грабитель уставился на него.

— Я слышу мегафон, Дидамс! Я слышал, как он сказал: «Что еще?». Не надо повторять за ним. Здесь не нужен перевод.

— Точно! Я все понял! Здесь не нужен перевод.

— Нам понадобится машина. Универсал. Мы возьмем троих заложников, так что нам нужна большая машина. И чтобы нас никто не преследовал!

— Ого, а вы уверены? — с сомнением спросил Дортмундер.

Бандит снова на него уставился.

— Я уверен?

— Ну, вы знаете, что они могут сделать. — Дортмундер понизил голос, чтобы с противоположной стороны его не расслышали. — Как они поступают в таких случаях? Цепляют маячок на машину и могут вас даже и не преследовать, потому что они прекрасно знают, где вы находитесь!

— Так вот и скажи им, чтобы никаких маячков или мы убьем заложников! — бандит снова разговаривал раздраженно.

— Будем надеятся, — с сомнением пробормотал Дортмундер.

— Ну, что еще? — требовательно спросил бандит. — Ты чего придираешься, черт тебя подери, Дидамс? Ты тут просто переговорное устройство! Ты что, думаешь, что знаешь мою работу лучше меня?

«Я-то точно знаю», подумал Дортмундер про себя, но вслух, конечно, такое говорить было неудобно, так что вместо этого он объяснил:

— Просто хочу, чтобы все прошло гладко, вот и все. Я не хочу кровопролития. И еще я тут подумал — в полиции Нью-Йорка есть вертолеты.

— Вот черт! — выругался бандит.

Он присел на пол у разбитой двери и некоторое время поразмышлял над ситуацией. Потом поднял глаза на Дортмундера и спросил:

— О'кей, Дидамс, раз ты такой умный, что нам делать?

Дортмундер моргнул в удивлении.

— Вы хотите, чтобы я устроил вам бегство?

— Поставь себя на наше место, — предложил грабитель, — подумай над этим.

Дортмундер кивнул. По-прежнему с поднятыми руками он разглядывал заблокированную улицу.

— О-хо, парни, да вы в заднице.

— Нам это известно, Дидамс!

— Ну, ладно. По-моему, вот что вы можете сделать. Вы потребуйте у них один из тех автобусов, которыми заблокирована улица. Автобус дадут сразу же, так что вы можете быть уверены, что у них не было времени что-нибудь туда сунуть, типа бомбы с таймером и со слезоточивым газом или еще что-нибудь…

— О, Боже! — вскрикнул бандит, и казалось, что даже его черная лыжная маска побледнела.