Маргарита Южина - Парад нескромных декольте

– А с чего ты взяла, что это Даня написал? – возмутилась Клавдия Сидоровна. – Была нужда ему кетчупом пачкаться, у него паркер есть. А специально для дверей он бы маркер купил. Придумала тоже – Данил ей угрожает!

– А кто же? Кроме Данила, я никому не должна. Ах ладно, стоит ли об этом! Вот приехала деньги отдать, а его с Лилечкой дома нет. Я подумала, может, вы знаете, где они?

– Я знаю, я! – встрепенулся Акакий Игоревич. – У них путевка, отдохнуть решили. Даня Лилечке захотел Испанию показать.

– Испанию? Вот уж замечательно! Я все время тоже хочу что-нибудь посмотреть! Конечно, хотелось бы Тулу, там говорят, самовары какие-то особенные, но, на худой конец, можно и Испанию!

– Посмотришь еще, – успокоила ее Клавдия. – Ты лучше скажи – когда ты надпись на дверях увидела?

Ирина повела себя несерьезно. Она, конечно, знала, что младшая дочка Распузонов Анечка трудится в доблестной милиции, но выносить какие-то там подробности на всеобщий суд не собиралась. Женщина по-хозяйски налила себе из чайника кипятка, плюхнула в чашку добрую половину сахарницы и защебетала:

– Ах, ну чего уж там, такая мелочь – надпись! Конечно, после таких слов и в самом деле чувствуешь себя немного сволочью, ну да я всегда подозревала, что Данечка не пылает ко мне сыновней любовью. Давайте забудем! Клавдия, а что у вас чайник такой крохотный? Почему бы вам не купить самовар? Слушайте, у меня отчего-то проснулась к ним необъяснимая любовь!

– Это вас родные корни назад тянут, – мило улыбался Акакий. – Обратно в деревню, стало быть…

– Фиг! Мне здесь, в городе, больше нравится, – фыркнула родственница.

– Ирина, так что там с дверью-то? Ты мне про надпись расскажи, чего ты в самовары ударилась? Ты почему на Даню подумала? Я тебе говорю, вспомни – когда? – настаивала Клавдия.

– Ириночка, ну что вам, трудно припомнить? – извивался ужом Акакий Игоревич. – Клавдия Сидоровна вам добра желает. Лучше скажите, она все равно не отвяжется.

Ирина снова легкомысленно отмахнулась, но потом все же сказала:

– Сегодня у нас какое число? Двадцатое февраля. А дверь измазали позавчера, значит, восемнадцатого! – радостно вспомнила она.

– Ну вот! – осадила ее Клавдия. – А наши пятнадцатого улетели! Даня хотел дочери твоей на Восьмое марта подарок сделать. Так что никак не мог он тебе такую ересь написать. Еще, главное, на нашего сына наговаривает…

Ирина замахала руками и крашеной головой:

– Все-все, давайте об этом забудем! Акакий Игоревич, а я ведь с подарками к вам. Господи, закрутилась и забыла совсем! – вскочила гостья.

Но увильнуть ей не удалось – Клавдия мощной рукой снова пригвоздила ее к стулу.

– Ирина, не юли. Рассказывай давай, кроме тебя, в твоем доме больше никакая сволочь не проживает? Я имею в виду, больше никому это написать не могли? Только не лги мне!

У Ирины Адамовны с переездом в город началась бурная пора цветения, и периодически она связывала свою судьбу то с одним, то с другим прекрасным мужчиной. Всерьез, навечно, страстно и пылко. Правда, через неделю оказывалось, что мужчина был не такой уж прекрасный, попадались либо женатые, либо алкоголики-ветераны, либо трутни. Серьезной связи с ними не получалось, и женщина кидалась на новые поиски. Таким образом в своей городской квартире в одиночестве она проживала крайне редко и очень непродолжительное время. Поэтому вопрос Клавдии ей несколько не понравился.

– Ир, чего молчишь-то? Опять небось какого прощелыгу приютила? Вот ему и пишут…

– И чего это сразу если приютила, то сразу и прощелыгу?! – поднялась во весь рост Ирина Адамовна и уперла кулачки в пояс. – Да, и приютила!

– Вот я же говорю! А еще на нашего Даню наговаривает! – хлопала себя по бокам в ответ Клавдия. – Ну и чего тут думать?!

– Ириночка, а мне бы хотелось узнать– кто у вас осел на этот раз? – ревниво прищурился Акакий. – Опять житель Крайнего Севера? Помнится, жил у вас такой, потом полтундры к вам в квартиру перевез. Все прописаться мечтал. Вы тогда очень нервничали! Или теперь южные регионы охватили?

– Южные еще не охватывала. У меня же не двадцать рук!

– Вот-вот, тащишь в дом все, что под руку попадет, а потом удивляешься – откуда такие надписи берутся, – проворчала Клавдия. – Ну и какой негодяй у тебя нынче в мужьях?

– С чего это вы взяли, что он негодяй? У Ивана Павловича ни одного недостатка нет! Пока. Сплошные достоинства! Бизнесмен – раз! Меня любит – два! А я с ним, между прочим, уже седьмой месяц. Только и слышу от него: «Ирочка, какой замечательный лангет! Ириша, какая дивная жареная утка, неужели сама приготовила? Ируся, ты кудесница! Это поэма, а не борщ». За мной еще никто так долго не ухаживал!

– Ирочка, не переживай, за мной тоже, – успокоила Клавдия.

– Ну вот! А Иван Павлович – это… это просто сокровище! Правда, он еще не разведен, но… но уже и не женат. У него даже алиментов нет. А магазин есть. И не один. Несколько магазинов. Правда, маленьких. Ларечков таких.

– И где же пасутся такие бриллианты? – всплеснула руками Клавдия. – Скажи мне, Ирочка! Где ты оторвала этот сувенир судьбы?

– Клавдия, сейчас расскажу – ты погибнешь! Сплошная ро-ман-ти-ка! – поиграла пальчиками Ирина. – Представь: еду я с телевидения… Ну ты можешь себе представить, как я выглядела. Прическа такая, тут так глазки накрашены, губы я тогда «розовыми грезами» намазала. В общем, выглядела… У меня есть крольчиха молоденькая, беленькая такая, пушистая, вот я – вылитая она была тогда! Подхожу к своей колымаге, красиво так открываю дверцу, а мотор, зараза, не заводится!

– Так, может, бензин кончился? – встрял Акакий.

– Да черт его знает. Короче, урчу двигателем, результата – ноль. И тут подходит та-акой мущщина! Здесь так, тут во, а там… – Ирина начала сопровождать свои слова жестами. – В общем, Клавочка, ты бы свихнулась! Ну и говорит: «Довезите меня до дома». А сам, представь, хмурится, вроде как и не ухаживает. Ну я же не дура, правильно? Я сразу машину завела…

– Так ты говорила – она не заводилась, – не понял Акакий.

– Ой, ну Акакий Игоревич! Ну молчите уже! Я же мужчину этого еще на улице заметила. Он такой одино-о-окий стоял, гру-у-устный, будто его премии лишили. Ну а тут он ко мне и подошел!

– И чего? – загорелись глаза у Клавдии. – К тебе поехали?

– А куда? Эх-х! Не повезу же я его и правда домой! А там… Клавдия, здесь ты мне помогла!

– Вот! А я еще думал, куда ты, Клавдия, мотаешься! Как ужин сготовить, так нет ее, а как помогать чужих мужиков привораживать…– заворчал на жену Акакий.

Клавдия только хлопала глазами и глупо улыбалась.

– Я все думала – отчего Акакий столько лет с тобой мается? – рассуждала Ирина. – Ведь, честно сказать, и характер у тебя, как у паучихи, и веса в тебе, как в говяжьей туше, и страшнючая… Я в хорошем смысле этого слова. А берешь ты, Клавочка, своим поварским искусством! Да, хозяйка из тебя золотая.

– Ну а как же…– довольно запыхтела Клавдия.

– Вот и я так же. Как давай этого мужика… его Иваном в детстве назвали… как давай этого Ивана обихаживать… И ведь уже полгода со мной!

– Полгода! А чего раньше про него не рассказывала?

– Да он сначала не часто приходил, а вот теперь… Теперь в жены меня брать хочет. Да и когда мы с вами виделись-то в последний раз! «Чего не рассказываешь…» Я же говорю – сокровище нашла, нет чтобы порадоваться за меня по-родственному…

– Настоящих сокровищ без алиментов не бывает! Либо врет, либо старый! – выкрикнул Акакий Игоревич. – А уж тем более, если он магазин имеет! И вообще, еще надо посмотреть, что это за мужик, если на него еще ни одна баба не клюнула!

– При чем тут клюнула! – не сдавалась Ирина Адамовна. – «Клюнула»… Можно подумать, он ячмень или овес какой! Да знаете, сколько надо трудов, чтобы его приворожить? А удержать? Я даже на гидроаэробику записалась! Каждый день в воде вот так ногами – эть! Вся поясница оторвалась уже! А вы – «клюнула»!

Тут здравый рассудок Клавдии Сидоровны снова дал сбой и уступил место денежному расчету.

– Ирина, я знаю, что тебе надо. Поверь мне – ты своего Ивана не удержишь. Если он серьезный мужчина, вряд ли у тебя надолго задержится. И не дуй губы! Вот скажи – ты умеешь танцевать животом?

Ирина, вероятно, решила продемонстрировать свои природные таланты и принялась ретиво крутить узенькими штанами. Акакий Игоревич радостно принялся прихлопывать, поддерживая робкие начинания гостьи.

– Кака! Ты еще сам вприсядку пустись! Ирочка, я тебя умоляю, не надо тут мне демонстрировать эти дикие конвульсии. Это ничего общего с восточными танцами не имеет. Кстати, ты не в курсе? Я могу тебя устроить к совершенно талантливой даме, которая дает уроки танца. Но у нее очередь, запись уже на следующую пятилетку, однако для тебя я могу похлопотать. За двойную оплату. Тебе нужен только танец живота!

– Танец чего? – вытаращила глаза Ирина Адамовна. – Вот животными танцами, извини, Клавдия, не увлекаюсь… Кстати, у меня же подарки! Я так и забуду вам их вручить!