Карл Хайасен - Двойная наживка

– Я знаю, что вы держите меня в духоте своей модерновой конторы цвета земли уже два часа, – сказал Декер. – Я знаю, что имя вашей секретарши Рут и что у нее нет таблеток Маалокса, потому что я просил их. Я знаю, что ваш папаша – владелец этого небоскреба, а ваш дедушка – хозяин сахарного завода, и я уже знаю вашу чертову майку с этими брюками и что сие значит. И это все, что я о вас знаю.

Что было в некотором смысле ложью. Декер знал также о двух семейных банках в Бока Ратон, о целой улице магазинов в Дайтоне-Бич и семидесяти пяти тысячах акров земли с плантациями сахарного тростника к западу от озера Окичоби.

Деннис Голт сидел за низким письменным столом с покрытием из плексиглаза. Письменный стол выглядел как музейный – словно предназначался для экспозиции керамики племени Майя. Голт сказал:

– Итак, я сахарный папочка, вы правы. Хотите знать, что мне известно о вас, мистер Частный сыщик, Мистер Фелони Паст?

О, парень, подумал Р. Дж. Декер, вот твоя жизнь.

– Скажите мне о вашей проблеме, или я ухожу.

– Соревнования по рыбной ловле, – сказал Голт. – Что вы знаете о соревнованиях по рыбной ловле?

– Ни черта.

Голт встал и благоговейно указал на чучело жирной черноватой рыбы, водруженное на стене.

– Вы знаете, что это такое?

– Барабан, – ответил Декер, – с глазами.

Он знал, что это было такое. Нельзя жить на юге и не знать этого.

– Большеротый окунь! – воскликнул Голт.

Он воззрился на чучело рыбы, как если бы это была икона. Легко было догадаться, за что эта рыба получила свое имя: в ее утробе мог поместиться футбольный мяч.

– Пятнадцать фунтов, четыре унции, – объявил Голт. – Поймал ее на приманку на озере Тохо. Не знаете, сколько стоит эта рыба?

Декер почувствовал себя беспомощным. У него было такое ощущение, что он застрял в лифте с одним из членов секты «Свидетели Иеговы».

– Семьдесят пять тысяч долларов, – сказал Голт.

– Господи!

– Теперь вы одарили меня своим вниманием, правда? – Голт ухмыльнулся.

Он похлопал бок пластикового окуня, как если бы это была домашняя собака.

– Эта рыба, – продолжал он, – выиграла Приз в Классических соревнованиях рыбаков-окунеловов Юго-Восточного Региона. Это было два года назад. Первое место означало семьдесят пять тысяч и форд модели «Сандерберд». Я отдал машину каким-то переселенцам.

– И все за одну рыбу? – Декер был изумлен. Цивилизация оказалась под угрозой, и угроза была серьезной.

– В 1985 году, – продолжал Голт, – я участвовал в семнадцати соревнованиях и заработал сто семьдесят пять тысяч долларов, мистер Декер. Не смотрите с таким удивлением. Призовые деньги поступают от спонсоров – судостроителей, производителей снастей, компаний, выпускающих приманку. Короче, от промышленности, производящей рыболовное снаряжение. Ловля окуня – чрезвычайно прибыльное дело, самый быстро распространяющийся спорт в Америке. Конечно, организацию турниров – ни в коем случае не назовешь спортом. Это опасное и отчаянное предприятие.

– Но вам ведь не нужны деньги, – сказад Декер.

– Мне нужно соперничество.

«Синдром Теда Тернера», – подумал Декер.

– Так в чем проблема?

– Проблема в том, что есть преступники.

– Не можете ли объяснить поподробнее?

– Жульничество!

– Люди лгут, называя завышенные размеры рыбы, которую они ловят... – Голт кисло рассмеялся. – Вы не можете солгать относительно размера. Живая или мертвая, но рыба поступает обратно на пристань, где ее взвешивают.

– В таком случае, как же можно жульничать?

– Ха! – сказал Голт и поведал свою историю.

Инцидент произошел на соревнованиях, в северном Техасе.

Там пахло большими деньгами. Спонсорами соревнований были знаменитая компания по производству пластиковых червей. Был назначен приз в четверть миллиона долларов.

В конце финального дня Деннис Голт стоял на пристани со связкой большеротых окуней, которые весили двадцать семь фунтов, в том числе один потянул на все девять. При нормальных обстоятельствах такой улов означал бы победу на турнире, безоговорочную победу, и Голт горделиво позировал со своей удочкой, когда к пристани, урча, подкатила последняя лодка. Человек по имени Дики Локхарт вышвырнул из нее чудовищного окуня, настоящего монстра – двенадцать фунтов семь унций, который, конечно же, занял первое место.

– Эта рыба, – сердито вспоминал Деннис Голт, – была мертва уже два дня.

– Откуда вы знаете?

– Потому что я понимаю, что такое окоченение, когда встречаюсь с этим. Эта уродина была холодна, мистер Декер, как бывает холодна рыба, вынутая из холодильника. Вы слушаете?

– Вы что-то заподозрили? – это было все, что Декер мог сказать, чтобы не рассмеяться.

– Я знаю, о чем вы думаете: кому какое дело, если какой-нибудь тупой краснорожий говнотряс жульничает с рыбой? Но подумайте о другом: о последних семи соревнованиях, которые проводились в Штатах и где шла речь о больших деньгах. Дики Локхарт выиграл в пяти, а во втором дважды. Это означает двести шестьдесят тысяч долларов. А также то, что в конечном счете он не такой уж тупой говнотряс. У него свое чертово телешоу, хотите верьте – хотите нет.

– И вы схлестнулись с ним из-за ваших подозрений? – спросил Декер.

– Черт, нет. У меня не было серьезных доказательств.

– Больше ни у кого не возникло подозрений?

– У всех они возникли, но ни у кого не нашлось достаточно храбрости погрозить ему хотя бы пальцем. За пивом, да, они говорили, что знают, рыба была окоченевшей. Но не в лицо Дики.

– Этот Локхарт, видно, крепкий орешек, – сказал Декер раздраженно.

– Не крепкий – влиятельный. Большинство профессионалов-рыбаков не хотят его злить... Если спросите людей, вам скажут, что лучше быть в дружбе с Дики. Если хотите иметь лицензию, лучше поцелуйте Дики в задницу. Хотите заниматься оптовой торговлей рыбой, делайте то же самое. Все это складывается в одну картину. Некоторые ребята терпеть не могут это дерьмо Дики Локхарта, но они хотят быть в телешоу.

Декер спросил:

– Он единственный жульничает?

Голт крякнул.

– Так в чем, черт возьми, дело? Почему это так важно?

– Дело в том, – хмыкнул Голт, – что Локхарт жульничает по большому счету. Проблема в том, что его жульничество вредит мне. Есть разница между бейсболом Кивание и вонючей Мировой Серией, как по-вашему?

– Конечно, – сказал Декер. Он уже достаточно наслушался. – Мистер Голт. Право, не думаю, что могу быть вам полезен.

– Сядьте!

– Слушайте, я не силен в этом вопросе...

– А в чем вы сильны? В разводах? Укрывательстве машин? Присвоении квалификаций рабочим? Если у вас все идет как по маслу... почему вы халтурите в самом захолустном страховом агенстве, где я вас откопал?

Декер направился к двери.

– Гонорар – пятьдесят тысяч долларов.

Декер резко повернулся и уставился на собеседника. Наконец он сказал:

– Вам нужен не частный детектив, а доктор.

– Деньги ваши, если вы поймаете этого гомика на жульничестве и докажете это.

– Докажу это?

Голт сказал:

– Вы ведь были когда-то классным фотографом. Я знаю, что пару раз вы получали большие призы. Я знаю все о вас, Декер. Знаю о вашем дерьмовом характере и ваших взаимоотношениях с законом. Я знаю также, что вам приятнее спать в палатке, чем в отеле Хилтон. И это хорошо. Говорят, вы немного свихнутый, но легкий свих – это как раз то, что надо.

– Вам нужны фотографии? – спросил Декер. – Рыбы?

– А какое доказательство может быть лучше? – Голт просиял при этой мысли. – Вы добываете мне снимки Дики Локхарта за его гнусной работенкой, а я даю вам возможность публиковать свои фотографии во всех популярных журналах свободного мира. Это будет премией, сверх оплаты.

– Обложка журнала «Поле и река», – подумал Декер, – осуществление мечты. – Я ничего не знаю о турнирах рыбной ловли.

– Если вам приятно это узнать, вы не первый, кому я делаю это предложение.

Декер не почувствовал себя лучше от этого заявления.

– Первый малый, которого я подцепил, знал многое о рыбной ловле, – сказал Деннис Голт. – Настоящий профессионал.

– И?

– Не справился. Не сработало. Теперь мне нужен кто-то новый.

Казалось, Деннис Голт не совсем в своей тарелке. Он снова принялся за свой джин, затем полез в письменный стол. Выудил оттуда чековую книжку с обложкой под кожу ящерицы. Впрочем, возможно, это была натуральная кожа ящерицы.

– Для начала двадцать пять, – сказал Голт, потянувшись за ручкой.

Р. Дж. Декер подумал о возможной альтернативе и пожал плечами.

– Пусть будет тридцать, – сказал он.

Обязанность по вскрытию тела Роберта Клинча выпала на долю доктора Майкла Пемброка.

Тяжесть этой скорбной миссии была для доктора Пемброка почти непереносимой, потому что по диплому он был судебным экспертом, а не хирургом. Он легко и уверенно обращался с бородавками, кистами, опухолями и полипами, но его пугали трупы, равно как и вскрытия вообще.