Наталья Александрова - Сентиментальный душегуб

Кристинка страшно обрадовалась, потому что мать совершенно ее заела по поводу работы. Мать говорила, что в восемнадцать лет нельзя быть такой безответственной дурой и на что она, Кристинка, будет жить, если с матерью что случится.

Кристинка от природы плохо соображала. Учеба давалась ей трудно, учителя с трудом дотянули ее до девятого класса и перекрестились, когда выпустили. Мать запихнула Кристинку в какой-то колледж, Кристинка продержалась там несколько месяцев и бросила – для ее слабеньких мозгов и это было слишком. Парни у нее были еще с четырнадцати лет, но никто не задерживался дольше двух недель – им с Кристинкой было скучно.

Но вот теперь у Кристинки скоро появится настоящая работа. Как жаль, что нельзя взглянуть со стороны, как она смотрится в ларьке. Подошел парень скромного вида, купил три гвоздики. Потом женщина выбрала орхидею в прозрачной коробке. Кристинка сверилась с ценником и аккуратно отсчитала женщине сдачу. Понемногу она перестала волноваться – ничего тут нет сложного, и что Светка нос задирает!

В это время к ларькам подскочил какой-то сумасшедший встрепанный тип. Он был без шапки, куртка распахнута, глаза блуждали по сторонам. Тип с налету проскочил все ларьки, остановился у самого крайнего, потом задним ходом вернулся к Кристинкиному ларьку.

– Какой вам букет? – Кристинка решила быть внимательной и любезной.

Мужчина, не отвечая, что-то искал глазами. Кристинка даже испугалась – точно, псих, еще испортит что-нибудь. Хорошо, что сейчас зима, и букеты стоят внутри ларька.

– Так-так, – бормотал мужчина, – нужны розы, обязательно с шипами…

– Вот, пожалуйста, – Кристинка указала ему на красные, белые и бордовые розы, – сколько вам?

Но странный тип все обшаривал глазами содержимое ларька, что-то бормоча.

– А там у вас что? – вдруг спросил он, указывая Кристинке за спину.

Она оглянулась – в уголке был засунут букет роз, уже упакованный и завязанный ленточкой. Но даже глуповатой Кристинке стало ясно, что с букетом что-то не то.

Розы были разноцветные, три темно-желтых, такие называют чайными, а две – ярко-розовые. Они были завернуты в целлофан, но не серебристый, как обычно, а фиолетовый. Кристинка с сомнением покачала головой – какой-то странный букет! – но все же достала его и показала покупателю.

– То, что нужно! Это как раз для нее! – закричал непонятный мужчина. – Потрясающая цветовая гамма!

– Вы уверены, что ей понравится? – осторожно спросила Кристинка, букет внушал ей некоторые опасения.

– Уверен, уверен, – мужчина нехорошо блеснул глазами, – уж она-то его оценит! Давайте, девушка, – он заторопился, – сколько с меня?

Ценника на букете не было, поэтому Кристинка посчитала пять роз плюс упаковка. Мужчина, не торгуясь, отдал деньги, схватил букет и убежал. Кристинка посидела еще немного, подумала о том, как хорошо было бы, если бы приехал Стасик и увидел, как она ловко здесь управляется. Тогда можно было бы настучать на Светку, что она самовольно бросила ларек. Стасик Светку уволит, и Кристинка наконец утвердится на работе официально. Но вместо Стасика к ларьку подошел новый покупатель.

– Здравствуйте, девушка, – вежливо обратился он к Кристинке, – а где же Света?

– Я за нее, – настороженно ответила Кристинка.

– Очень приятно, – улыбнулся мужчина.

По мнению Кристинки, он был достаточно пожилой, лет пятидесяти, может, и больше, одет в черное кашемировое пальто и приличную шапку. Лица его Кристинка не разглядела, потому что у мужчины были усы, а на глазах очки с дымчатыми стеклами.

– Света вам говорила про букет?

– Ничего не говорила, она быстро убежала.

– Не беда, – улыбнулся мужчина, – поищем сами. Вон там справа прямо за вами он всегда стоит.

Чувствуя неладное, Кристинка повернулась, сделала вид, что поискала, а потом спросила упавшим голосом:

– Да что вам надо-то? Что искать?

– Букет из пяти роз, – раздраженно ответил мужчина, – три чайных и две розовых, упакован и завязан.

– Нет там ничего, – грубо ответила Кристинка. – Света вернется, с нее и спрашивайте.

– А когда она вернется?

– Откуда я знаю!

– Нет, так нельзя, – решительно сказал настырный мужчина, – посмотрите еще.

– Да нет его там! – крикнула Кристинка. – Чего пристал! Возьмите вон другие розы, – опомнилась она.

– Мне нужны чайные, тот букет!

Чайных не было ни у кого вокруг, и у Кристинки тоже. Чайные розы очень капризные, быстро вянут, зимой с ними беда.

– Тоже мне, сокровище, – фыркнула Кристинка. – Ненормальные вы, что ли! Такой страхолюдный букет всем вдруг понадобился!

Настойчивый покупатель вздрогнул, сунул голову в окошко и зашипел:

– Продала? А ну говори быстро, коза драная, кому отдала букет!

В голосе его было столько злобы, что Кристинка даже испугалась поначалу, однако быстро опомнилась – она в ларьке, а он снаружи, кругом люди, что этот ненормальный может ей сделать? Кроме того, Кристинка сильно обиделась на то, что ее назвали козой, хоть это и соответствовало действительности.

– Ты, старый козел, пошел отсюда! – спокойно сказала она покупателю, – Нет тут твоего букета.

Хоть она и разговаривала с ним недопустимо грубо, что-то подсказывало ей, что мужчина не будет устраивать скандал. И верно, тот опомнился, посмотрел просительно, потом вытащил из кармана одну сотенную и сказал:

– Я Свете платил за букет триста, тебе бы тоже столько дал, но, если скажешь, куда дела букет, эта – твоя, – он показал сотенную.

Кристинка оживилась:

– Давно бы так, а то обзывается. Мужик тут приходил, такой лохматый, – она покрутила руками. – Выбрал тот букет, говорит, его даме он очень понравится.

– Давно был?

– Минут семь.

– Говори толком – мужик молодой, старый?

– Помоложе вас будет, но не молодой.

– Одет как?

– А я помню? – огрызнулась Кристинка, но странный тип помахал перед ней сотенной, и она стала добросовестно вспоминать.

– Без шапки, куртка не то синяя, не то серая, мне из окна не разглядеть было, росту вроде среднего… Да все равно вы его не догоните!

– Не твое дело! – мужчина сунул Кристинке деньги и очень быстро побежал к метро.

Глядя ему вслед, Кристинка пожала плечами.

Я – бабушка. Не подумайте, что я этим хвастаюсь, потому что мне тридцать восемь лет, а внуку два месяца. Этакое свинство устроила мне, естественно, собственная дочь, ей сейчас восемнадцать. Девка она у меня выросла красивая, но не то чтобы глупая, а с ленцой, даже не то чтобы с ленцой, а слишком спокойная. Как-то ничего ей в жизни не надо, ждет, что все само собой придет и получится. А когда это в жизни все само собой выходило? И раньше-то такого не было, а уж в наше время и подавно.

Как я уже говорила, дочка у меня удалась – высокая, волосы хорошие темные, глаза яркие, белозубая. Внешностью она вся полностью в мою свекровь – красивая была женщина, земля ей пухом, но, не в пример дочери, работящая. А зато характер у дочки папочкин, то есть моего бывшего муженька – все бы ему на диване лежать да телевизор смотреть. Долго я боролась с дочкой. Пробовала искоренить папочкины недостатки, но гены есть гены, против природы не попрешь. Поэтому я смирилась.

Десять классов Лизавета закончила, это верно, но об институте не могло быть и речи – у меня бы не хватило ни физических, ни моральных сил, чтобы заставлять ее учиться целых пять лет.

Продавщицей в магазин я отдавать ее не хотела – проторгуется, навесят все на нее. А мне потом выплачивать, поэтому я потихоньку пристраивала Лизку работать под моим присмотром. Сама я за последнее время где только не работала. Вообще-то когда-то давно я работала в государственной организации и считалась программистом, но скажу честно, не очень хорошим. Во всяком деле нужен талант, это бесспорно. Чтобы никому из нас, женщин-программистов, не было обидно, нас сократили всем отделом, а дальше каждая устраивалась как умела. У меня не было ни крутого мужа, ни влиятельных знакомых, ни даже любовника, который бы меня содержал, а была только дуреха-дочка, камнем висящая на шее; был еще, правда, любимый человек, но об этом после.

Куда только я не пыталась приложить свои силы! Работала рекламным агентом в бесплатной газете – ездила по различным фирмам и предлагала им заказывать у нас рекламу. Была агентом по недвижимости. Распространяла газеты, торговала косметикой и канцелярскими принадлежностями. Собирала подписи на выборах в городское законодательное собрание. И всюду пыталась пристроить с собой Лизавету, но у нее все плохо получалось.

Любимое времяпрепровождение моей дочери – сидеть перед зеркалом и расчесывать свои длинные волосы. Не могу не признать, что вид в зеркале достаточно приятный, но нельзя же заниматься этим целыми днями, просто нарциссизм какой-то! И пока я билась как рыба об лед, пытаясь заработать денег на еду и одежду в жуткой суете и беготне, меня вдруг осенило – Лизку надо выдать замуж за границу! Неужели не найдется иностранца, который клюнул бы на этакую красоту! Подыщем какого-нибудь немца или шведа, Норвегия тоже, говорят, вполне приличная страна, найдем по брачному объявлению, через агентство, все законно, многие молодые женщины сейчас так делают! А одна дочка моей знакомой вышла за латиноамериканца – и тоже все довольны! Характер у моей Лизаветы уживчивый, спокойный, язык она уж там на месте как-нибудь выучит, куда денется. Будет дома сидеть, детей воспитывать, мужа любить, ни к чему другому она не способна. А я уж тут как-нибудь одна проживу. Тем более в последнее время появился шанс найти постоянную работу. В одном издательстве уже давно давали мне делать компьютерные наборы – вводить и редактировать тексты. Только раньше это было от случая к случаю, но в последнее время у меня появилась надежда работать там постоянно.