Джанет Иванович - Лужёная глотка

Проглот все еще не отрывался от поручня, казалось, он вот-вот упадет.

— Он без сознания, — обратилась я к Проглоту. — Они забрали его на обследование. Похоже, на сегодня ты остался не у дел.

Проглот кивнул, но за поручень продолжал держаться крепко.

— Ты неважно выглядишь, — сказала я ему. — Тебе стоит спуститься и уйти с солнца.

— Это не солнце, — отозвался Проглот. — Это моя жизнь. Моя жизнь отстой.

— Все уладится.

— Не похоже, — возразил Проглот. — Я же неудачник. Ничего-то мне не удается. Меня даже жена бросила. И в семье я ничего не сделал как надо. Моя жена сбежала шесть месяцев назад, забрав детей и собаку. Заявила, что я, дескать, не знаю ни черта о человеке в лодочке[2]. Этому человеку в лодочке не нравится просыпаться среди ночи. И человечку нужно погрести по воде поболе тридцати секунд. Да там целый список длиной с милю того, что касается человека в лодочке, скажу тебе. Делай это. Не делай то. Половину времени я даже найти не могу этого человечка в лодочке. Это просто, черт возьми, с толку сбивает. Я имею в виду, что я бы не прочь правильно обращаться с человечком, но ей же Богу, ничего не получается. И если бы меня спросили, то я бы ответил, что этот человечек еще та хреновая забота. Хочу вернуться в те дни, когда парню в доме достаточно было выносить мусор. Куда ушли те денечки? Тогда все было просто. А сейчас у меня такая неразбериха с работой. Загубил я своего водителя.

— Ты не виноват.

— Нет, виноват. Неудачник, неудачник, неудачник. Вот кто я. Я думал сделать как лучше, а вышла беда. Это все тот же человечек в лодочке.

— Может, тебе стоит поговорить с Хукером. Уж он-то знает все о человеке в лодочке.

Проглот навел бинокль на внутреннюю часть поля и втянул воздух:

— И так дела паршивые, а с Рэем Уэво еще говорят эти сукины дети. Боженьки, что бы это значило?

Внутренняя часть трека НАСКАР представляла собой самостоятельный гоночный город. Тяжелые грузовики для перевозки машин, выстроившиеся в ряд через все поле от самых гаражей, служили мобильными органами управления. За перевозчиками стояли автобусы гонщиков стоимостью в миллион долларов. И если хватало места, на отдельном участке несколько фанатов-счастливчиков разбивали лагерь. Я скользила биноклем по полю, но не знала, что ищу.

— Я не знаю Уэво в лицо, — призналась я Проглоту. — Где он?

— Вон там рядом с тягачом для шестьдесят девятой стоят три человека. Рэй Уэво — тот, что в рубашке с короткими рукавами. Я сам видел его всего пару раз. Обычно на гонках он не показывается. По большей части торчит в Мехико. Его брат Оскар возглавляет «Уэво Мотор Спортс», и на треке, как правило, видят его. Рэй — что-то вроде паршивой овцы в семье. Как бы то ни было, лысый коротышка рядом с Рэем — парень, сбивший Клея.

Клей Муги работал механиком в «Стиллер». Три дня назад он вышел из бара, ступил с тротуара, чтобы перейти улицу, и был сбит насмерть водителем, который скрылся с места происшествия.

— Ты уверен?

— То, что произошло с Клеем, не было несчастным случаем. Я видел, как его сбили, — признался Проглот. — Я там был. Видел, как Клей сошел с тротуара, и потом неизвестно откуда выехал этот парень и помчался прямо на него.

— Ты говорил полиции?

— Да не мог я. У меня и так серьезные неприятности. Мне нельзя было связываться с копами. Да я и имени-то его не знаю или чего такого. Я просто тебе говорю сейчас, потому… черт, даже не знаю, почему рассказываю тебе. Дерьмо собачье, я же рассказал тебе о человеке в лодочке. Вот же стыдоба!

Отсюда было видно, что Рэй Уэво стоял, подбоченившись и наклонившись вперед, чтобы лучше слышать в шуме грузовиков. Вдруг он выпрямился, повернулся и посмотрел прямо на нас. Потом указал куда-то пальцем, и Проглот взвизгнул и отпрыгнул назад.

— Он далеко, — успокаивала я Проглота. — Может, он показывал на кого-то другого.

Голос Проглота стал на октаву выше:

— Он показывал на меня. Я знаю, что он показывал на меня. Я же видел.

Рэй Уэво развернулся на каблуках и отправился восвояси. Несколько шагов позади него следовали двое парней. Они исчезли за другим тяжеловозом, а меня вернул на трек голос Хукера, раздавшийся в ухе.

— Должно быть, что-то с моим радио, — пожаловался он. — Я ни черта не слышу.

— Это потому что я ни черта не говорю, — заявила я ему.

— Сколько мы тебе платим?

— И близко не достаточно. И к тому же, у меня лишь один совет. Думаю, тебе стоит обойти «шестьдесят девять».

— Ага, идея хорошая. И как только я сам не догадался?

Если «69» останется впереди, то мы придем вторыми в сезоне. А по моим подсчетам, второе место не считается. «Шестьдесят девятую» вел Дикки Боннано, он же Дичёк, он же Дик Банан, Банановый Член или попросту Задница. Боннано был заносчивым ублюдком. И посредственным водилой. И его подружку точно также терпеть никто не мог. Она возвышалась над Боннано, как башня, предпочитала рядиться в кожу, подводила глаза, как Женщина-Кошка, и купила себе комплект сисек четвертого размера, которые не тряслись, не опускались и не свешивались по бокам, чтобы их можно было разглядеть со спины. Парни в гараже прозвали ее Делорес Доминатрикс. Поэтому когда Боннано не называли Дичком, Диком Бананом, Банановым Членом или попросту Задницей, то он звался Шлепок.

Хукер опережал Боннано по нескольким пунктам, но если Боннано выиграет эту гонку, то победит в гоночной серии [3]. И ежели не вмешается Боженька и не взорвет двигатель Боннано, то он может и выиграть.

В гонке оставалось тридцать две машины. Они выстроились в рабочем порядке за пейс-кар и объезжали трек по кругу со скоростью сорок миль в час, ожидая сигнала, когда трек расчистят и приготовят для гонки. Они приблизились к повороту номер четыре, пейс-кар съехала на пит-роуд[4], и выбросили зеленые флаги[5]

— Пейс-кар слиняла, — сообщила я Хукеру. — Внимание: зеленый, зеленый.

Мимо меня с ревом понеслись машины, все как одна поддав газу. Боннано захватил лидерство и удерживал его, отыгрывая на каждом повороте по несколько дюймов. Хукер безмолвствовал.

— Спокойней, — поучала я Хукера. — Веди аккуратно. Позади тебя никого нет поблизости, только один парень перед тобой.

— Это кошмар, — пожаловался Хукер. — Чертов кошмар.

— Второе место не так уж плохо. Во втором месте есть свои достоинства.

— Жду не дождусь, чтобы их услышать.

— Если не выиграешь Кубок, тебе не придется сидеть на сцене, как на выставке, и выглядеть дебилом на праздничном банкете. Этим придется заняться Шлепку и его Делорес.

— Ты тоже должна быть счастлива, — заметил Хукер. — Тебе пришлось бы торчать на сцене вместе со мной.

— Ни за что.

— Ты была бы моей парой.

— Я так не думаю.

— Тебе стоит проверить свой контракт. Там стоит пункт о свидании с водителем в случае непредвиденных обстоятельств.

— Как насчет той продавщицы?

— Не слышу тебя совсем, — закричал он. — Какие-то помехи.

Я все еще держала бинокль на Хукере и видела, как он проплыл под клетчатым флагом на расстоянии корпуса машины позади Боннано.

— Йо-хо, гляньте на меня, — выводил Хукер. — Я второй. Я пришел второй.

— Очень смешно, — сказала я ему. — Просто постарайся взять себя в руки и не заехать кому-нибудь в морду, когда выйдешь из машины.

Рация отключилась, я собралась и повернулась, чтобы уйти, но тут поняла, что Проглот все еще стоит у перил.

— Не возражаешь, если я спущусь с тобой? — спросил Проглот. — Не хочу идти один.

Мы спустились на лифте и пробрались сквозь толпу, уходящую с трибун. Обычно я срезаю через трек, но Проглот неважно выглядел, поэтому я примазалась к гольф-карту, который собирался назад на поле. Я впихнула Проглота третьим на двухместное сиденье и приглядывала за ним, чтобы он не упал в обморок и не вывалился из карта.

Для трека держат гольф-карты, все команды имеют свои гольф-карты, у спонсоров они тоже есть, и даже у гонщиков. Некоторые гольф-карты — это обычные маленькие белые машинки, а иные с форсированным двигателем и специально раскрашены. Карт Хукера был выкрашен в тон его автобуса и путешествовал в каждой гонке вместе с ним. В начале сезона, когда я связалась с Хукером, я пользовалась его гольф-картом. После случая с продавщицей я посчитала это неудобным и отдала Хукеру ключи назад. Оглядываясь назад, мне, наверное, следовало придержать ключи. Просто потому что ты не спишь с парнем, не значит, что ты не можешь пользоваться его картом, верно?

Мы прошли туннель под треком и вышли на поле. Глухой рокот машин-дублеров сменился звуком «вуп, вуп, вуп» пролетающих над головами вертолетов, отвозивших людей обратно в Майами. В день гонок вертолеты начинали появляться с раннего утра, каждые несколько минут снижалась новая птичка, разгружаясь на поле знаменитостями, капитанами индустрии, членами семей НАСКАР и временами спонсорами, бороздя небесные просторы несколько раз за день и проводя обратную операцию поздно вечером.