Наталья Александрова - Гарнитур из электрических стульев

— Я приезжаю, а дверь открыта и замок выломан… все вещи разбросаны, телевизор унесли и шубу…

— Какая шуба, что ты несешь! — Муж кричал зло и яростно. — Сиди дома, дверь подопри и никого не впускай, слышишь? Я сейчас буду.

— Осторожней, не гони, ведь в общем-то ничего ужасного…

Она слышала, как муж скрипнул зубами и пробормотал ругательство, потом телефон отключился. Даша прошла на кухню — там было не так противно находиться. Хотя все ящики кухонного стола тоже были выдвинуты, ничего оттуда не взяли, потому что лежали там только ложки-вилки да всякая всячина, какая накапливается в любом доме, — старые темные очки, Митькина розовая пластмассовая свинка, которую он раньше так любил брать с собой в ванну, лупа со сломанной ручкой, раковина с берегов Средиземного моря…

Даша взялась за ящик, чтобы задвинуть его обратно, он с грохотом вывалился, вся мелочь рассыпалась по полу. Она присела и стала собирать барахло, сама не зная, зачем она это делает. Ящик был неполон и подозрительно легок, когда она пыталась вставить его на место, а раньше было не так. Даша попыталась вспомнить, чего же не хватает. И вспомнила: в самом углу в ящике лежал пакет, завернутый в полосатую холщовую тряпочку. В свертке находился маленький прямоугольный ящичек палисандрового дерева. Крышка открывалась не как у шкатулки, а вставлялась в пазы. А в ящичке на подложенном потертом куске мягкой кожи лежали разные дорогие безделушки, все, что осталось ей на память от бабушки. Дорогие они были только для Даши, формально особой ценности не представляли. Кому они понадобились? Если злоумышленники польстились на ящичек, то бросили всю бы мелочь здесь же, но на полу ничего похожего не было.

Даша получила ящичек после смерти бабушки четыре года назад и с тех пор не заглядывала в него. Часто ей хотелось посидеть, подумать, вспомнить бабушку, долгие беседы с ней, но делать это нужно было не наспех, в суете, а времени не находилось — Митька был маленький, потом столько всего навалилось, а когда в доме появился Игорь, Даша убрала сверток в дальний ящик кухонного стола. Ей почему-то казалось, что муж не одобрит ее сентиментальных воспоминаний, и не хотелось рассказывать никому о бабушке. Она ждала, когда Митька достаточно подрастет, чтобы рассказать сыну о ней. И вот теперь все пропало. Даша ни минуты не сомневалась, что воры, разглядев свою находку, просто выбросят ящичек на помойку. Стало так жалко, что сердце защемило.

Даша вспомнила, как сидели они с бабушкой темными вечерами под старой лампой с зеленым абажуром, как открывался волшебный ящичек и появлялась оттуда бутылочка темно-синего стекла, сложно граненная, как хрусталь. Бутылочка была плотно закрыта крошечной пробочкой, которая крепилась к горлышку тонюсенькой цепочкой, и когда Даша с трудом открывала пустую бутылочку, оттуда пахло чем-то далеким, таинственным и удивительно приятным. Потом на стол выкладывался тяжелый кованый браслет белого металла, похожего на серебро. В браслет были вправлены разноцветные камешки. Бабушка говорила, что браслет не совсем серебряный, а с примесями, и камешки недорогие, поделочные, но Даше казалось, что браслет замечательный и что носила его когда-то давно древняя скифская царевна с длинным черными косами, падающими из-под остроконечной шапки, отделанной мехом, а когда она скакала на лошади, косы извивались подобно змеям. Браслет был сломан и скреплен изнутри кусочком кожи.

Следующей как будто сама выпрыгивала из ящичка лошадка, выточенная из слоновой кости. На лошадке сидел крошечный всадник в доспехах и с копьем. Бабушка говорила, что всадник на лошади — все, что осталось от индийских шахмат, где белые фигуры были из слоновой кости, а черные — из эбенового дерева. Даша рассматривала искусно сделанную лошадку и представляла себе, какими были остальные фигуры.

Она прерывисто вздохнула и поднялась с колен. В это время раздался сердитый звонок в дверь. Даша испугалась, что это милиция, а Игоря еще нет, но, когда она открыла двери, муж стоял на пороге. Не сказав ни слова, он отодвинул Дашу и прошел в квартиру. Быстро оглядев прихожую, он направился не в комнату, а к стенному шкафу, отшвырнув ногой какие-то реечки и щепки. Зачем-то сунулся внутрь, когда и так было ясно, что шубу унесли. Отшвырнул Митькины санки и лыжные ботинки, коробку с Дашиными зимними сапогами.

— Шубы нету, — обреченно сказала Даша, — но знаешь, она все равно мне не очень нравилась…

Муж обернулся и посмотрел на нее. Она даже испугалась — таким страшным показалось ей его лицо. Губы тряслись, взгляд полыхал яростью. Увидев ужас в Дашиных глазах, он взял себя в руки, сжал зубы, так что по скулам заходили желваки.

— Еще телевизор, видик и все деньги, — сказала Даша упавшим голосом.

— Когда ты это обнаружила? — перебил муж, не слыша ее.

— В половине девятого, когда вернулась. Я решила вернуться пораньше, очень соскучилась, — добавила она робко.

Опять муж не обратил внимания на ее слова.

— Дорогой, я так торопилась, хотела тебя застать дома, но утром такие пробки… вот и опоздала. А ты когда из дому ушел?

— В восемь утра, ты же знаешь, — ответил он раздраженно.

— Значит, за полчаса они успели…

Муж пробурчал что-то злобное, Даша не расслышала, что именно.

— Я так испугалась, когда увидела, что дверь не заперта, — продолжала она, — а потом гляжу — и на второй двери замок выломан, и такой беспорядок… Как думаешь, милиция с собакой приедет? Может быть, собака след возьмет? Хотя какой тут след, максимум до лифта…

— Какая милиция? — Муж подошел к ней вплотную. — Какая еще милиция? Ты что — вызывала милицию? — Он уже крепко держал ее и тряс за плечи.

Даша так удивилась, что потеряла дар речи, только кивнула головой.

— Дура! — крикнул муж в полный голос. — Идиотка! Я же предупреждал тебя — никакой милиции! Говорил ведь — первым делом звонить мне на мобильный! Тебе что говори — все без толку! Дубина стоеросовая!

Даша хотела сказать, что милицию вызвала не она, а соседка, а она сама так растерялась, что не успела соседке помешать, но поняла, что муж еще больше разозлится. Он не любил в доме посторонних, и при нем Белла Леонидовна никогда не заходила.

Даша хотела все же призвать его к порядку — она не виновата, что их обокрали, и из квартиры последней уходила не она, а Игорь, так что обвинять ее в небрежности он не может, не она запирала двери. И почему он так против милиции? Порядок есть порядок, как говорит Белла Леонидовна, раз произошло преступление — стало быть, нужно вызывать компетентные органы.

Муж вдруг вскочил на ноги и забегал по прихожей, наступил на развязавшийся шнурок от ботинка, чертыхнулся и присел.

— Игорь, не нужно так расстраиваться, — мягко произнесла Даша, — вещи — дело наживное. Могло быть гораздо хуже, а так — главное, что мы живы и здоровы. И не ругайся на меня такими словами, пожалуйста. Я понимаю, что ты нервничаешь, но все же так нельзя, тебе потом будет стыдно.

Он поднял голову и посмотрел на нее с брезгливой жалостью, как на дебилку, пускающую слюни. Даше показалось, что она читает его мысли: «Что с тебя взять, с убогенькой…»

Ей стало нехорошо. Голова закружилась, и заломило в висках. Что такого она сказала, отчего он так разозлился? Даша видела, что муж в ярости. Так распалить себя из-за восьмисот долларов и далеко не нового видеомагнитофона? Но почему он срывает свою злость на ней?

Даша молча повернулась и ушла в спальню. Там она села на кровать и приложила руки к вискам. Перед ней стояло лицо мужа, и это выражение брезгливой жалости и презрения не давало ей покоя. Раньше Даше даже нравилось, когда он ее жалел, ей казалось, что так выражается его любовь. Муж вошел в спальню.

— Ладно, малыш, — произнес он нетерпеливо, — я, конечно, погорячился. Ты не обращай внимания.

Если бы такое случилось раньше, Даша немедленно подбежала бы к нему, ткнулась губами в ложбинку возле ключицы и затихла. Но сегодня все было по-другому, и она отчетливо услышала в словах Игоря другой подтекст. Он совершенно не раскаивался, что нагрубил ей, просто в его планы не входило ссориться с женой. Она будет плакать, потом дуться неделю, требовать внимания…

Даша сама удивилась своим мыслям. Никогда ей не приходило в голову так думать про мужа. Но сегодня она впервые за два года их брака посмотрела на него как бы с другой стороны.

От безрадостных мыслей ее отвлек звонок в дверь — приехала милиция. На пороге возникли трое — двое молодых парней, удивительно похожих друг на друга, и третий — невысокий рыжий мужичок с маленькими цепкими глазками. Этими самыми глазками он быстренько обежал прихожую и хозяев и представился участковым инспектором Кочетковым Иваном Васильевичем. Двое сотрудников милиции тоже показали удостоверения, но Даша не разобрала, кто они такие.