Дарья Донцова - Небо в рублях

– Дорогой, посмотри на номер «Пежо».

– Зачем? И так ясно, что он твой! Здесь один подобный экземпляр!

– Да? – изумилась я, глядя на еще два совершенно таких же произведения французской автомобильной промышленности, стоявшие буквально в двух шагах от меня. – Интересно!

– Это мне интересно! – заорал полковник. – Сколько можно охотиться на шмотки, а? Иди немедленно к машине!

– Сделай одолжение, все же назови вслух цифры номерного знака.

– Нет слов! – буркнул Дегтярев. – Сто пятьдесят два, буквы…

– У меня на знаке стоит восемьсот тридцать.

– И где, где это стоит? Где ты сама с этим знаком? – окончательно пошел вразнос Дегтярев.

– А теперь опиши вид вокруг, – по-прежнему мирно попросила я. Какой смысл сообщать толстяку, что на мне никаких табличек и знаков нет?

– С какой радости?

– Похоже, ты находишься с другой стороны.

– Чего?

– ЦУМа.

– О боже! – завздыхал полковник. – Связался в недобрый час с женщиной! Ладно. Впереди твой ЦУМ, здоровенный магазин.

– Отлично.

– Слева Красная площадь.

– Что?

Дегтярев издал стон.

– Такое большое пространство, выложенное брусчаткой, на нем находится Мавзолей. Ясное дело, ты, коренная москвичка, никогда не слышала о том месте, где проводят парады и проходят демонстрации…

Подавив желание сообщить полковнику все, что о нем думаю, я велела:

– Стой, не шевелись, сейчас приеду!

Слава богу, я не попала в пробку, пришлось лишь заплатить нескольким гаишникам, чтобы мне разрешили подъехать к ГУМу вплотную. Увидав меня, полковник недовольно воскликнул:

– Ну сколько можно!

– Ты перепутал ГУМ и ЦУМ! Я доехала с Неглинной сюда довольно быстро.

– Нет, это ты неправильно указала адрес стоянки.

– Наоборот, я очень четко произнесла: Неглинная улица.

– Следовало назвать ориентиры.

– Какие? – взвилась я. – Что может быть конкретнее названия Неглинная?

– Что мешало правильно сориентировать человека? Сообщить, допустим, что там имеется аэровокзал… – выпалил полковник.

– На Неглинной? Самолеты, по-твоему, могут отправляться из центра города?

– Это к примеру! – рявкнул Дегтярев. – Слово «Неглинная» никому ничего не скажет.

И тут до меня дошло: Александр Михайлович просто не знает, где находится одна из самых больших и шумных улиц столицы. Он перепутал ее с Никольской и явился в ГУМ, тоже, безусловно, большой и хороший магазин, но к ЦУМу никакого отношения не имеющий.

Думаете, Дегтяреву стало стыдно, и полковник в конце концов произнес: «Извини, Дашута, свалял дурака…»? Нет, он всю дорогу до Ложкина читал мне занудную нотацию о людях, не умеющих ясно выражать свои мысли. Добравшись до поселка, я приняла историческое решение: а) никогда больше не подвожу безлошадного полковника, пусть добирается до дома как хочет; б) более не улучшаю жизнь Дегтярева, не даю ему советов и не тащу за руку в светлое будущее.

Но сейчас не стоит предаваться воспоминаниям. Я осталась одна и чудесно отдохну!

Только я это подумала, как в ту же секунду ожил телефон. Я взяла трубку. Хорошо бы сейчас услышать что-нибудь приятное, ну, типа, «вы выиграли в лотерею». Хотя с какой стати? Никогда не покупаю билетов.

– Дашенька, – зазвенел голосок Зайки, – милая…

У меня внутри все сжалось: если Ольга говорит столь ласковым тоном, приключилась беда.

– Все живы? – вырвался вопрос.

– Конечно, конечно.

– Тогда что случилось?

Ольга принялась всхлипывать и только минут через пять ввела меня в курс дела.

Сев в купе, Заюшка познакомилась с попутчиком, милым, интеллигентным, седовласым дяденькой в очках, этаким «ботаником». Сосед оказался доктором наук и профессором. С собой он имел фляжку дорогого, элитного коньяка, а к напитку ученый велел принести из вагона-ресторана бутерброды с икрой.

Ольга приятно провела время за разговорами, рассказала мужчине, что работает на телевидении и едет к маме в гости. Выпив за компанию с собеседником двадцать капель коньяка и закусив крохотным сандвичем, быстро заснула. Утром, еле-еле продрав глаза и ощущая дикую головную боль, Зая обнаружила, что профессор сошел с поезда, и вместе с ним «ушли» серьги, колечко, часы и кошелек, опрометчиво брошенные Ольгой на столике. Хорошо, хоть мобильный благородному «ботанику» не понадобился. Или он его просто не нашел? В общем, сейчас Зайка билась в истерике, твердя:

– Немедленно вышли мне денег… не хочу никому сообщать о дурацком происшествии…

– Спокойно! – велела я. – Сейчас же поеду в банк «Юниаструм».

– Зачем? – насторожилась Ольга.

– Позавчера отправляла Мане в Париж некую сумму по их системе «Юнистрим». Знаешь, как обстояло дело? Внесла денежки, и через пятнадцать минут пришло SMS от Мани: «Ура, купюры в кармане». Кстати, взяли за услугу ерунду.

– Да? – с недоверием протянула Зайка. – И сколько?

– Один процент от общей суммы.

– Не поняла.

– Вот сейчас тебе какая сумма требуется?

– Две тысячи долларов.

– Считаем. Один процент составит…

– Двести баксов, – мигом заявила Ольга. – Просто обалдеть!

Я с жалостью вздохнула: наша Заюшка не сильна в математике.

– Двадцать, а не двести. Эта валюта сейчас продается примерно по двадцать восемь рублей за один доллар, следовательно, отдать банку надо всего пятьсот рублей.

– Тоже сумма. Да и где я этот банк буду искать? По всему Киеву мне, что ли, носиться? Лучше езжай на вокзал, найди проводника.

– Не велик расход. И потом, опасно передавать деньги с чужим человеком.

– Вовсе нет! – воскликнула Зайка. – Сколько раз я так поступала!

– Но через систему «Юнистрим» надежнее. Да и не обязательно именно этот банк искать. Они по партнерской программе работают с разными…

– Делай, как велю! – обозлилась Ольга. – Неужели трудно на вокзал скатать? В кои-то веки попросила. С проводником способ проверенный.

– Но он может потерять конверт!

– Ты меня не любишь, – всхлипнула Зайка, – вечно на своем настаиваешь…

Я вздохнула и пошла к машине.

Боже мой, я осталась одна, не считая животных и Ирки с Иваном! Вот оно, счастье! Начну курить в доме, буду спокойно есть шоколадки в кровати и разбросаю везде детективы… А в ближайшие дни наступит обещанная эфиопская жара, и я залягу в саду, испытывая невероятный кайф…

Нет, поймите правильно, я очень люблю своих домашних, но остаться без них на пару недель – истинное счастье. Сейчас отвезу деньги на вокзал – и свободна.

Постояв у табло на Киевском вокзале, я пошла на перрон и мгновенно нашла нужный поезд. Симпатичная проводница последнего вагона вежливо спросила:

– Ваш билет?

– Я не еду.

– Тогда отойдите в сторонку.

– Мне надо передать в Киев конверт с деньгами.

– Нет, нет, не возьму, нам запрещено, в стране терроризм.

– Тут всего лишь купюры.

– Нет.

– Заплачу вам.

– Женщина, уходите.

В голосе девушки зазвучал металл, я отошла в сторону и остановилась в легкой растерянности. Как поступить? Поискать другого, более сговорчивого проводника?

– У вас проблемы? – раздался приятный баритон.

Я подняла глаза, рядом стоял приятный мужчина в синей форме и фуражке.

– Разрешите представиться, – улыбнулся он, – Кукурузин Сергей Михайлович, бригадир состава. Видел, что вы разговаривали с проводницей. Она вас обидела?

– Нет, нет, – помотала я головой, – девушка просто соблюла инструкцию. Понимаете, с моей невесткой…

Кукурузин внимательно выслушал рассказ, потом тихо сказал:

– Давайте конверт. Не положено, конечно, но вы мне симпатичны.

– Ой, спасибо! Сколько я вам должна?

– Ничего.

– Так нельзя.

– Ваша невестка получит деньги и сама заплатит за услугу.

– Очень, просто очень вам благодарна!

– Не за что. Вы номер поезда записали?

– Ой, нет!

– Разве можно так неаккуратно… – укорил меня добрый самаритянин. – Записывайте: состав номер шестьсот шестьдесят семь, вагон двадцать пять. Пусть спросит бригадира, Кукурузина Сергея Михайловича.

Я вытащила телефон, сообщила Зайке необходимые сведения и, ежась от колкого дождя, пошла к машине.

Синоптики, как всегда, ошиблись. На Москву обрушился настоящий ливень, ледяной и жуткий. Столицу практически затопило, ртутный столбик термометра, прикрепленного к внешней стене здания вокзала, показывал всего пять делений выше нуля. Наверное, в Ложкине сейчас включили котел, затопили камин. Приеду – залягу на диван, завалившись пледами… От тоски я скупила в вокзальном ларьке все газеты.

Дома я рухнула на софу – изучать прессу.

Вообще-то я предпочитаю книги и больше всего люблю детективные романы. В последнее время «подсела» на Смолякову, причем до такой степени, что отправилась некоторое время назад в книжный магазин «Молодая гвардия», дабы получить автограф литераторши. Очень странный для меня поступок, сама себе удивилась до остолбенения. До сих пор мысли об общении со знаменитостями у меня не возникало. Но Смолякова пишет свои произведения от первого лица, и у меня после прочтения четырех десятков ее романов сложилось стойкое ощущение: мы знакомы. Более того, как будто я давно незримый член ее семьи, хожу в ее доме, глажу ее собак, общаюсь с ее родственниками. Вот и разобрало любопытство: Милада и вправду такая или это выдуманный образ?