Дарья Донцова - Чудеса в кастрюльке

Аська снова шлепнулась на стул и продолжила рассказ. Ничего удивительного она не сообщала, странно было только одно, что эта история приключилась с ней, с женщиной, которая всегда умела манипулировать людьми.

Несколько месяцев тому назад в Аськином отделе сменился начальник. На смену интеллигентному Вячеславу Марковичу явился тридцатилетний парень, наглый выскочка и хам. А еще через пару недель Ася с изумлением поняла: ее выживают. Гадкий юноша бегал к вышестоящему руководству и регулярно капал хозяину агентства на мозги: Бабкина непрофессиональна, она не имеет специального образования, плохо знает компьютер, слабо владеет английским…

Определенная правда в его словах была. У Аськи диплом Полиграфического института со специальностью “редактор”. Но в то время, когда она училась, ни о рекламе, ни о пиаре никто в нашей стране слыхом не слыхивал. С компьютером у нее полное взаимопонимание, а вот с английским швах, как говорится, “читаю со словарем”. Но в отделе имелись люди с теми же анкетными данными, и Аська искренне недоумевала, отчего новый начальник взялся именно за нее.

Затем на работе появилась стажерка Катенька, и Николай Петрович вновь забегал по кабинетам, правда, на этот раз с восхищенными панегириками. Катя – великолепный специалист, учится на пятом курсе института рекламы и менеджмента, следовательно, завершает специальное образование, два иностранных языка, привлекательная внешность… Одним словом, гоните Асю Бабкину взашей, берите на службу Катюшу.

Думаю, что многие из вас не раз сталкивались с подобными ситуациями. Многие, но не Аська, привыкшая быть со всеми в дружбе.

В пятницу она не выдержала и, разрыдавшись, кинулась в туалет. За ней бросилась Галка Леонидова. Найдя Бабкину судорожно всхлипывающей у рукомойника, Галя сказала:

– Плюнь и разотри.

– Хорошо тебе говорить, – шмыгнула носом Ася, – прямо поедом ест! Главное, никак не пойму, за что? Леонидова всплеснула руками:

– Ну ты даешь! Да всем вокруг известно: Катька спит с Колькой, он свою любовницу хочет сюда на постоянный оклад пристроить.

– Почему на мое место? – только и сумела спросить ошарашенная Ася.

– Так ты больше всех получаешь, – пояснила Галя, – у нас по восемьсот в конвертике, а тебе целую тысячу дают!

Мы с Аськой принялись обсуждать, как поступить. Пару раз из коридора доносилось слабое: “Сюнечка”, – и подруга бежала на зов.

Это Розалия Никитична, пережившая два инсульта, подзывала Аську. Бабкина с улыбкой подает старухе судно. Если ей и противно выполнять сию процедуру, то никто об этом не знает. Бывшая свекровь лежит на кружевных, хрустящих от крахмала простынях, и Ася не забывает приготовить для нее любимые вареники с творогом.

Мы перебрали множество сценариев поведения и пришли к неутешительному выводу: Аське следует искать иное место работы, Николай ее непременно выживет.

Приняв решение, Бабкина повеселела и, глянув на часы, воскликнула:

– Гляди-ка, уже поздно, а Лялька дрыхнет, неладно вышло.

– Вот родители какие, вечно им все не так, – улыбнулась я, – не спит – плохо, заснула – еще хуже.

– Да пойми ты, – рассердилась Аська, – у нас режим! Ребенок должен приучиться все делать в свое время, иначе потом начнет укладываться в час ночи, и ничего хорошего не получится. Посиди спокойно, пойду ее разбужу.

Она ушла, а я осталась допивать десятую по счету чашечку кофе. Наверное, я ничего не смыслю в детях, хотя и живу в одной квартире вместе со своей лучшей подругой Тамарочкой и ее новорожденным сыном Никиткой. Но мне всегда казалось, что человеческий организм не машина. Иной раз кусок в горло не лезет, а в другой день ешь без остановки, то же и со сном. То валишься с ног от усталости около восьми вечера, а то кукуешь до полтретьего, листая давно прочитанную книгу. Ну как может маленький ребенок всегда вести себя одинаково!

Мой супруг, Олег Куприн, служит в милиции. Как-то раз он сказал мне:

– Знаешь, что самое неприятное в тюрьме и на зоне?

– Ну, – призадумалась я, – дедовщина, наверное, хотя это в армии. В лагере она есть? Олег мрачно сказал:

– Есть, только называется по-иному. Но хуже всего невозможность ни на секунду остаться одному и необходимость регулировать свои естественные надобности по приказу.

– Это как? – не поняла я.

– Спать, есть и ходить в туалет не тогда, когда хочется, а в тот момент, который выберет для тебя кто-то другой, – пояснил Олег.

Так зачем создавать двухлетнему ребенку лагерные условия? Ну почему Аська понеслась будить мирно спящую Ляльку? Сама проснется, ляжет потом попозже. Только в этом-то все дело. Аське захочется вечером попить спокойно чай с Сережкой, а не возиться с шаловливой Лялькой. Отсюда и режим, когда Ляля укладывается в девять спать – у супругов впереди целый свободный вечер. Так что забота о детском режиме на самом деле…

– Помогите, – понесся по квартире крик, больше похожий на вой. – Помогите…

Звуклетел из детской. Чуть не упав на повороте, я вылетела в коридор и побежала по узкому бесконечному помещению.

– Помогите… – неслось мне в уши, – ну кто-нибудь…

Распахнув рывком дверь, я увидала Асю, держащую на руках Лялю. Ребенок лежал, откинув голову и свесив руки.

– Она не просыпается, – сказала Ася, – открой скорей балкон.

Я распахнула дверь. Холодный ноябрьский воздух ворвался внутрь. Ася выскочила наружу.

– Лялечка, открой глазки, Ляленька…

Но девочка продолжала безвольно висеть. Несмотря на ощутимый холод, ее бледная кожа не покрылась мурашками. Я повнимательней посмотрела на круглое личико и схватилась за стену. Лялечка, не мигая, смотрела куда-то вдаль. Маленький рот приоткрылся, нос вытянулся, а глаза… Я просто не могу описать вам их выражение. Ляля, казалось, видит нечто скрытое от всех, недоступное нам, пока еще оставшихся на земле.

– Ляля!!! – заорала Ася. – Ляля!!!

На соседний балкон выглянул мужчина. Я достаточно хорошо знаю этого дядьку. Зовут его смешным именем Ежи, и он квалифицированный кардиолог. Когда у Олега начались неприятности с давлением, Ежи живо подобрал ему препараты, которые поставили моего мужа на ноги. Его необычное имя сочетается со смешным отчеством, и, на мой взгляд, он немного комично представляется: Ежи Варфоломеевич. Правда, мне, наверное, не следует посмеиваться над чужими именами, поскольку у самой в паспорте стоит Виола Ленинидовна Тараканова.

Ежи мигом оценил обстановку, перескочил на наш балкон и, втолкнув Асю в комнату, приказал:

– Налей ей воды.

События понеслись, словно скорый поезд на зеленый свет. Невесть откуда появился Сережа и принялся обнимать жену. Потом появился врач, отчего-то только один. Всех посторонних, включая родителей, выпихнули в коридор. Мы с Сережей привалились к косяку и стали вслушиваться в непонятные звуки, доносившиеся из детской.

– Сюнечка, – полетело из коридора, – поди сюда. Словно сомнамбула, Ася двинулась на зов.

– Ты пойди сядь в гостиной, – остановил ее муж.

– Розалии Никитичне надо сменить памперс, – тихо ответила жена.

– Ничего, полежит так, – отрезал Сергей.

– Она не любит…

– Перебьется! – побагровел мужчина. Он хотел сказать еще что-то резкое, но тут из детской вышел врач и устало сказал:

– Все.

Ася дернулась и прошелестела:

– Пойду дам Розалии Никитичне новый памперс.

– В каком смысле все? – пробормотал Сережа, сникая на глазах. – Хотите сказать, что Лялечка проснулась?

Доктор слегка замялся, но потом решительно ответил:

– Ваша дочь умерла.

Я прижалась спиной к стене. Умерла? Да быть того не может. Ум отказывался верить в этот кошмар. Пару часов назад подпрыгивающая Лялька получила от меня “Киндер-сюрприз”, тут же разломала и слопала шоколадку, а пластмассового бегемотика понеслась показывать полупарализованной бабушке, потом она начала капризничать, упираться, не желала укладываться спать, и Аське пришлось шлепнуть дочурку. Та мигом заревела… Одним словом, все шло так, как и должно было быть.

Умерла! Да Ляля за всю свою недолгую жизнь ни разу не болела. Она пошла в полтора года в частный садик, такой, где на двух детей четыре няни, и благополучно избежала разнообразных инфекций. Что с ней приключилось?

Ася отчего-то не упала в обморок. С милой улыбкой на лице она предложила:

– Хотите чаю?

Ежи глянул на соседку и толкнул Сергея:

– Немедленно уложите жену, ей плохо. На мой взгляд, отец чувствовал себя намного хуже, чем мать. Бледный до синевы Сережка трясся на пороге детской комнаты, не решаясь войти внутрь. Неожиданно Аська рассмеялась, весело, звонко, словно смотрела самую лучшую комедию. Врач и Ежи переглянулись и начали вытаскивать шприц, ампулы, резко запахло спиртом.

– Сюнечка, – донеслось из спальни Розалии Никитичны, – Сюнечка, поди сюда, и скорей.

Внезапно Сережа покраснел и со злым лицом двинулся вперед. Я схватила его за рукав: