Дарья Донцова - Тормоза для блудного мужа

– Примочка из керосина со зверобоем спасла мои волосы.

Дмитрий не выдержал, забыл про сценарий и выдал не заготовленную, а импровизированную реплику:

– Простите, но у вас их нет, ни одного волоска не видно!

– Сейчас да, – согласился дядька. – Остатки кудрей после натирания волшебным средством выпали, но так и должно быть. Сначала теряем гриву, потом она заново вырастает. Я ощущаю, как под кожей новая поросль пробивается.

Я вошла в тесную комнату и шлепнулась в кресло. Какое отношение я имею к съемкам телепрограммы? Самое непосредственное. Я ведущая.

Некоторое время назад мне позвонили с кабельного канала «Фейерверк»[1] и предложили работу.

– Господи, почему ваш выбор пал именно на меня? – только и смогла я сказать продюсеру Сергею Морозову.

– Приезжайте, пожалуйста, – попросил тот, – я готов встретиться с вами в любом месте.

Я никогда не имела никакого отношения к средствам массовой информации, поэтому была заинтригована и помчалась в ресторан. Сергей рассказал про новое шоу, давно задуманное руководством. Все готово для съемок, но работа не начинается, потому что «великий и ужасный», так сотрудники называют владельца телеканала, никак не определится с ведущей. Вести программу должны двое: мужчина-врач и женщина без медицинского образования. Первую кандидатуру, терапевта Дмитрия Ляпикова, утвердили сразу, а вот пара ему никак не подбиралась, все участницы кастинга вызывали у «великого и ужасного» недовольную гримасу на лице. Одна слишком толстая, другая излишне худая, третья молодая, четвертая старая, пятая дура, шестая слишком умная, седьмая блондинка, восьмая брюнетка, девятая замужем, десятая в разводе... В конце концов бедный Сергей приуныл. К тому же хозяин поставил перед ним задачу, выполнить которую Морозову показалось вообще невозможно:

– Не хочу звезду, растиражированную другими каналами, найди не медийное, но популярное лицо с отличной репутацией!

Продюсер еле удержался, чтобы не сказать: «Нельзя быть одновременно овцой и козлом, либо одно, либо другое. Популярных, но не медийных лиц не существует. И яркая звезда на твой «Фейерверк» не пойдет, такие сияют на центральных каналах».

Сергей промолчал и продолжал показывать боссу актрисулек второго плана из сериалов и певиц из девчачьих коллективов третьего эшелона.

Наконец шеф вызвал Морозова в кабинет, сунул ему в руки глянцевый журнал и произнес:

– Хочу вон ту! Снимок в верхнем левом углу.

– Дарья Васильева и ее дочь Мария на премьере фильма по роману Милады Смоляковой, – прочитал Сергей. – Девушка симпатичная, стройная, но она не профессионал, тут написано «студентка».

– Не нужна мне зеленая малина! – остановил его шеф. – Я про старшую говорю.

Сергей опешил, а «великий и ужасный» принялся щелкать мышкой и бубнить, не отрывая взгляда от ноутбука:

– Ни на кого положиться нельзя, все надо делать самому. У Дарьи идеальная фигура, подходящий возраст, она уже не девочка, но еще не бабушка, занимается благотворительностью, хорошо известна журналистам, но не знакома широкой публике. Бывший преподаватель, значит, язык хорошо подвешен. Мать взрослых детей, поэтому не сорвет съемки под предлогом болезни чада. Не замужем, не работает, имеет массу свободного времени, обеспечена. Стопроцентно подходит для ведения нашего шоу. Чтобы завтра она подписала договор, а в понедельник начнем съемки.

Сергей вякнул:

– А если она не согласится?

– Позвездить на экране? – удивился «великий и ужасный». – Я таких не встречал. Все хотят славы.

– А вдруг ей известность по барабану, – гнул свою линию продюсер.

Босс прищурился и стал похож на самаркандскую черепашку.

– Иди работай.

Настроение у Сергея упало окончательно. Всем известно: если шеф превращается в самаркандскую черепашку – жди беды. Сейчас начальник выдаст нечто не очень приятное. «Великий и ужасный» широко улыбнулся.

– Давай поторопись. Да, кстати, пойдешь мимо буфета, обрати внимание на стену, там объявление повесили.

– Какое? – не понял Сергей.

– Взгляни, может, пригодится тебе, если Дарья от шоу откажется, – нежно пропел босс.

Продюсер понесся на первый этаж и увидел листок, пришпиленный рядом с дверью буфета. Напечатанный на нем текст гласил: «На кухню требуется разнорабочий-грузчик».

Сергей умел уговаривать, я согласилась на эту авантюру. Основным побудительным мотивом для превращения в телеведущую стали не мои амбиции, не жажда славы, а желание справиться со своей личной проблемой. Дело в том, что в большом особняке в Ложкине я сейчас живу одна. Аркадий, Маша и Зайка уехали в наш дом в пригороде Парижа. Маруська учится во Франции, Ольга пытается там же прорваться в телезвезды, Кеша открыл адвокатскую контору, куда потоком идут бывшие соотечественники, повздорившие с законом Республики. Вся наша собачья-кошачья стая тоже перебралась на родину трех мушкетеров, туда же отправились домработница Ирка и садовник Иван. Дегтярев переселился к своему сыну Теме[2]. Коттедж Артема стоит неподалеку от нашего. Если мне взбредет в голову попить с Александром Михайловичем чаю, осуществить это очень просто, и в нашем особняке остались спальня и кабинет толстяка. Но, повторяю, каждое утро и вечер мы теперь с полковником не встречаемся. Почему Александр Михайлович удрал с насиженного места? Понимаете, я собралась замуж за пластического хирурга Богдана Емельянова по прозвищу Бурдюк.

Никому из домашних мой избранник не понравился, но никто и глазом не моргнул, когда Бурдюк стал наезжать в Ложкино. Один раз я случайно подслушала разговор, который вели в гостиной члены семьи.

– Хорошо, что мы улетаем в Париж, – заявила Зайка. – Иначе пришлось бы постоянно поддерживать беседы с Бурдюком. Ей-богу, Даша заслуживает лучшего.

– Ради муси всем придется его терпеть, – воскликнула Маня. – Никто не имеет права лишить мамулю личного счастья.

– А я что? – дала задний ход Ольга. – При Даше я цвету, как майская роза, наливаю Бурдючине чай. Но с вами-то могу быть откровенной. Скользкий тип!

– Слишком он ласковый, – вздохнула Машка, – сладкий, как сироп.

– Сладкий, аж гадкий, – высказался Кеша. – Ничего плохого не делает, отпускает комплименты, вроде любит мать, не нищий, с деньгами, хороший хирург, но типичный таракан.

– Он, по-твоему, смахивает на прусака? – удивилась Маня странному сравнению.

– Прусаки безобидные, но ласкать их и звать к себе в гости не хочется, – объяснил Аркадий. – Александр Михайлович, чего молчишь?

– Вы в Париж, а я к Теме, – заявил полковник. – Боюсь, вид Бурдюка в пижаме по утрам плохо повлияет на мою нервную систему. Не хочу мешать молодоженам, исполняя при них роль благородного отца.

Мне следовало насторожиться и подумать: если твоего жениха активно не принимают все домашние, которые никогда не достигают единодушия даже в вопросе, какие круассаны лучше покупать к завтраку, то, может, стоит присмотреться к своему избраннику? Но нет, я ощущала себя любимой и не хотела снимать розовые очки.

За пару дней до объявления официальной помолвки я случайно поймала жениха с другой женщиной. Произошла история, описанная в тысячах анекдотов: госпожа Васильева нежданно-негаданно нагрянула в полночь в квартиру Богдана и застала его в постели с любовницей[3].

Менее всего мне хотелось сообщать родным о малоприятном происшествии. В курсе случившегося оказалась лишь Маруся, которая пообещала держать язык за зубами. Конечно, следовало сказать всем: «Знаете, я передумала выходить замуж, разочаровалась в кавалере, поняла: это не мой человек».

Вот только я отлично знала, что произойдет потом. Услышав мое заявление, Зайка моментально забросает меня вопросами: «Почему ты порвала с Бурдюком, что произошло?» В Ольге погиб следователь, она не отстанет, пока не услышит правду. Вам захочется трубить во весь голос об измене любимого? Вы сможете спокойно рассказать о своем моральном унижении? Вот я и решила немного соврать. Пусть Кеша, Зая и Маруська уезжают в Париж, я выжду некоторое время и скажу: «Свадьба отменяется, я пожила с Бурдюком в одном доме, и стало ясно: я не способна связать с ним свою жизнь. Мы не выдержали испытания совместным бытом».

Какие тут вопросы? Огромное количество пар разругалось навсегда, не сумев договориться по поводу зубной пасты и стульчака. Его бесило, что она давит на тюбик у горлышка, а она приходила в негодование, увидев поднятое сиденье на унитазе. Корабль с алыми парусами частенько налетает на рифы бытовых проблем и тут же тонет. Правду о разрыве с Бурдюком знает лишь Маша, но она меня никогда не выдаст. Вот почему я тоскую одна в Ложкине. Впрочем, слово «одна» неверно, я стихийно обзавелась питомцами – собакой неизвестной породы по кличке Афина и вороном Гектором. Не путайте, пожалуйста, его с обычной вороной[4]. Но людей в особняке, кроме меня, сейчас нет.