Дарья Донцова - Бабочка в гипсе

Как правило, услышав непонятные слова, я теряюсь, и этот раз не стал исключением. Я сообразила, что цапель, бумпель, кортель и шпандрух – это, вероятно, некие гайки, винтики и гвоздики. Но заявление про обезьянью смолу окончательно меня деморализовало. Что имеют в виду ремонтники? Липкую жидкость, производимую самими мартышками, или субстанцию, которой их приклеивают ко дну клетки?

– Короче, хозяйка, – рубанул рукой воздух второй сантехник. – Я – Олег Ефимович, он – Валера. Беремся. Потребуется неделя для полной переделки.

– Можно и за четыре дня справиться, – задумчиво протянул Валерий, – но из-за фифтеля с левой резьбой дело застопорится.

– К завтрему успеете съехать? – деловито осведомился Олег Ефимович.

– Куда и зачем? – не поняла я.

Валерий снисходительно улыбнулся:

– Ох, бабы! Думаете, это все равно что картошку почистить? Работа деликатная, тонкая, творческая.

– Шумная и грязная, – перебил товарища Олег Ефимович. – Разберем систему, наступит холод, вы все заболеете.

– Мешаться под ногами будете, – запыхтел Валерий, – че, неужели ни родственников, ни знакомых нет, которые вас на недельку приютили бы?

Я задумалась. Приятелей у меня, конечно, много. А теперь представьте, что вам звонит подруга и щебечет:

– Пожалуйста, пригрей ненадолго меня, стаффордшириху Рейчел, двортерьера Рамика и мопсов Мулю, Феню, Аду, Капу. Мы постараемся через неделю вернуться в родные пенаты.

Я отлично понимала, что услышу в ответ жалобное лепетание про внезапно приехавших родственников или сбивчивый рассказ про грипп, который именно сейчас свалил с ног подружку. И поэтому решила никого не обременять, а снять на неделю номер в гостинице. Я была настолько наивна, что велела Валерию и Олегу Ефимовичу начинать глобальные ремонтные работы в понедельник, выдала им деньги на материал, пятидесятипроцентную предоплату и отправилась обзванивать отели.

Через пару часов мне стало ясно: в гостинице меня примут с удовольствием, а вот собак придется бросить на подъезде к временному жилищу. Ну в самом крайнем случае меня потерпят с одним мопсом, при условии, что он будет пронесен контрабандой в номер в наглухо закрытой сумке, не станет ходить по коврам, не ступит на кафель в ванной, не ляжет на кровать, не вспрыгнет в кресло и не залает. Короче говоря, вместо домашних животных в отелях предпочитают чучела: с ними точно никаких проблем не возникает – поставил на комод и живи спокойно.

Отказавшись от идеи перекантоваться даже в затрапезном мотеле, я решила снять квартиру и вновь столкнулась с проблемами. Мне сразу говорили «Нет», едва услышав фразу: «Всего на недельку», а в отношении собак были еще категоричнее служащих гостиниц: хозяев устраивали даже не чучела, а только картинки или фото с изображением щеночков.

Почти впав в отчаянье, я позвонила по объявлению «Роскошные спальни за почасовую оплату» и, не надеясь на удачу, робко спросила:

– А с компанией можно?

– Конечно, – ответил мужской голос. – Сколько вас?

– Семеро, – осторожно сообщила я.

– Могу предложить королевские апартаменты, – оживился администратор, – очень просторные и комфортные.

– А если я займу их на неделю? – продолжала я окучивать грядку.

– Любой каприз за вашу почасовую оплату, – заявил парень. – Бронируете номер?

– Видите ли, – почти шепотом призналась я, – из семерых гостей шестеро – собаки.

– Прекрасно, – не испугался портье, – у нас и с обезьянами приходят, и с плюшевыми игрушками, и вообще, кто с чем и с кем хочет.

– Вот счастье-то! – воскликнула я.

– Рады служить и исполнять любые нетрадиционные желания клиентов, – заверил служащий.

И только тут до меня дошло, для каких целей снимают номера с той самой почасовой оплатой, о которой говорил администратор. Решив, что мне наплевать на имидж зоофилки, я хотела уже спросить адрес райского местечка, но тут парень проявил любопытство:

– А порода у ваших товарищей какая?

– Мопсы, – сообщила я, – маленькие такие. Еще дворняжка и стафф.

Если честно, то я немного приврала: наша мопсиха Феня весит шестнадцать кило, за что и получила дома кличку «Феня – дочь оленя» и «Феня полтюленя», а Капа разъелась до состояния поросенка крупного размера.

– Стафф – это стаффордширский терьер? – насторожился портье.

– Да, – неохотно подтвердила я. – Рейчел – интеллигентная девочка, ласковая, тихая, просто бабочка.

– Исключено! – отрезал администратор. – Пес-убийца сожрет всех наших клиентов. Нет, и точка! Даже за почасовую оплату.

В ухо полетели частые гудки, я поглядела на лучезарно улыбающуюся Рейчел и сказала:

– С тобой даже в бордель не пускают! Вот уж унижение!

Рейчуха тихо гавкнула и отвернулась, а я, чуть не зарыдав от злости, позвонила Олегу Ефимовичу и мрачно заявила:

– Ремонт временно отменяется.

– Ни фига подобного! – заорал мастер. – Мы уже детали купили, морально подготовились, родных предупредили, скандал от своих змеюк выдержали: они не любят, когда мужья на заказе ночуют.

– Мне некуда уехать, – призналась я.

– Ох, бабы, – простонал слесарь, – никакой от вас пользы, кроме неприятностей. Погоди слезы лить, сейчас все улажу.

Через четверть часа Олег Ефимович перезвонил и бодро сообщил:

– Нашел хату, лучше не бывает. Деревня Брехалово, от тебя недалеко, дом двухэтажный. Наверху – хозяин с семьей. Звать его Колян, фамилия Рублев, человек он тихий, непьющий, не курящий, живет с женой и тещей. Он тебе внизу комнаты предоставит. Идет?

– Рублев пригреет стаю собак? – не веря своему счастью, поинтересовалась я.

– Колян животных любит, – заверил Олег Ефимович. – Если на работе припозднишься, он собачат во двор гулять выгонит. Жена у него добрая, а бабке по барабану, кто внизу устроился. Пакуй чемоданы.

Горячо поблагодарив заботливого сантехника, я на следующий день приехала в Брехалово и поняла, что всякая сказка отличается от реальности, как шоколадка от воблы.

Олег Ефимович забыл упомянуть, что на первом этаже шесть комнат. Две из них отдали мне. Но остальные тоже не пустовали: в трех жила Нина Силаева с детьми и престарелой бабкой по имени Прасковья Никитична, а в угловом кабинете обитал американец Томас, студент и волонтер общества «Гринпис». Короче, временное жилье напоминало «Воронью слободку», с одним принципиальным отличием: ни Рублевы, ни Силаевы, ни Томас не проявляли ни малейшей агрессии. Нина исправно варила многолитровые кастрюли борща и потчевала им всех обитателей, Томас покупал чипсы, орешки, конфеты, гамбургеры, булочки и радушно выставлял их на общий стол. В туалет и ванную можно было заруливать когда угодно, а наших собак приняли с восторгом.

Через пять дней я заметила, что спина у Рейчел напоминает по ширине взлетную полосу аэродрома, а мопсы и Рамик демонстративно воротят носы от дорогого сухого корма. Небольшое расследование открыло истину: Нина наливает собакам суп с мясом, Томас щедрой рукой засыпает в разверстые пасти сухари с маком, а у бабы Нилы, матери хозяина, в процессе выпекания блинчиков или жарки котлет нет-нет да и упадут на пол вкусные кусочки. На мое категорическое требование прекратить баловать псов Томас ответил:

– Взгляд их очей роняет стрелу в мой сердце.

Американец учил русский язык в колледже города Бостона, поэтому иногда он выражается витиевато, но понять его можно.

– Выдерни из сердца стрелу и не смотри в собачьи очи, – распорядилась я.

– Могу сделать олимпийскую попытку, но нет возможности пообещать точное выполнение указа, – выдал Томас.

Нина была солидарна с американцем.

– Я ж не каменная, – оправдывалась она, – собаченьки сядут у ног и сверлят меня глазами, моргают, всхлипывают, плачут, слезы слизывают и прям говорят: «Ниночка, хоть капелюшечку плесни». Вот рука сама и тянется к половнику. И какой вред от борщика? Там мясо, овощи, зелень, сметанка, чуток гречки для густоты, сплошная польза.

– Не знала, что мопсы научились разговаривать, – вздохнула я. – Имей в виду, собакам вредна человеческая пища.

– Этта придумали уроды, которые корм производят, – высказалась баба Нила. – Чегой-то для людей таких консервов не наизобретали, а? Коли нормальная жрачка дерьмо, за фигом мы ее хаваем? Подавай народу комбикорм в банках!

– Вы уж не ругайтесь при Лампе! – Нина дернула старуху за халат.

– Я че, сматерилась? – всплеснула руками бабка. – Извините, это от усталости, само вылетело.

– «Дерьмо» – литературное слово, – поспешила я успокоить Нину. – Не терроризируй бабушку, пусть говорит, как хочет.

На том и порешили. Жизнь моя потекла тихо. Хозяева, Колян, Валя и скорая на язык баба Нила оказались не сварливы. Валентина – очаровательная, тихая женщина. На вопрос: «Можно взять из сарая дрель и повесить в одной из комнат картину?» – она чуть испуганно ответила:

– Лампуня, делай что хочешь, лишь бы тебе удобно было.