Полина Раевская - Одинока и крайне жестока, или Как выйти замуж за один день

Тот, правда, еще не подозревал, что перед ним стоит обновленная версия дочери, и поэтому терпеливо ожидал привычной реакции. Действительно, раньше я бы кинулась в его объятия, поцеловала в щеку и заверила в том, что буду послушной девочкой и сделаю все, как он велит. Но теперь – не раньше. Я вовсе не намерена выходить замуж за Антона Оленина, как бы этого ни хотелось дражайшему родственнику.

В глазах отца промелькнуло удивление, но, видимо, решив, что просьба и впрямь очень необычна и посему требует чего-то большего, нежели тяжкий вздох и выразительный взгляд, он пустил в ход «тяжелую артиллерию».

– Полина, – повторил он мое имя, стремясь усилить воздействие. Он всегда называет меня именно так, когда заводит какой-нибудь серьезный разговор, – дочь, – о, давление усиливается, – когда ты родилась…

Ну неужели, пап? Ты всерьез думаешь, что я поведусь на это? Сейчас ты мне расскажешь, как изменилась твоя жизнь после моего появления на свет, как ты, потеряв жену, обрел новый смысл существования. Каждый раз, когда ты говоришь о смерти мамы, непременно в связке с фактом моего рождения, ты, я надеюсь, все же невольно, обвиняешь и меня в тяжелейшей утрате, от которой так и не смог оправиться. Этот груз вины, который не всякий взрослый осилит, я тащила на себе все свое детство. Но теперь довольно! Больше это не сработает!

Я осталась верна данному себе зароку – обычные папины приемы в этот раз действительно не подействовали: хвала моему психоаналитику. Правда, от нежеланного брака меня это все равно не спасло – дражайший родственник нашел другой способ заставить меня поступить так, как ему было нужно. Хотя такой подлости я от отца, конечно же, не ожидала…

– Горько! – закричал дядя Веня и брякнул рюмку об пол. Я бросила насмешливый взгляд на отца, который с каменным лицом выслушал тост брата, никак не выразив своего неудовольствия. Уверена, подобная выдержка обошлась ему дорого – еще один шрам на сердце, не иначе. Мне ли не знать, какие бури бушуют сейчас в душе папеньки, у которого с ближайшим родственником, мягко говоря, весьма натянутые отношения. Будь воля отца, ноги бы дяди-Вениной не было на этом торжестве, но не мог же он, в самом деле, порадовать журналистов подобной сенсацией. Не то чтобы отец очень уж боялся служителей пера, но и привлекать их внимание лишний раз особенно не жаждал. Тем более что те и так уже подбивали клинья к нашему родственнику, обещая ему солидное вознаграждение за откровенный рассказ о детстве и отрочестве Алексея Ивановича Ульянова, об основных вехах его пути к богатству, а также об отношениях с родней.

Дядюшка мой, всю жизнь проработавший простым шофером, брата своего откровенно презирал, считая дармоедом и вором, что, правда, отнюдь не мешало ему регулярно вымогать у него деньги, не мучаясь при этом угрызениями совести. Дядя Веня считал, что вполне мог бы зарабатывать и сам, рассказывая телевизионщикам все, что они жаждут узнать, и даже больше, но, считая себя порядочным человеком (утверждение, конечно, спорное, но кто я такая, чтобы судить?), а также из уважения к памяти родителей этого не делал. По мнению моего дядюшки, беря деньги с брата, он таким образом компенсировал себе упускаемую выгоду.

И вот такому-то родственнику ничего не подозревающий ведущий и предоставил слово. Уверена, знай он о том, что за этим последует, сто раз бы подумал, прежде чем это сделать. Увы, никто его об этом не предупредил, и теперь я не без злорадного удовольствия наблюдала, как организатор торжества то краснел, то бледнел, то поправлял галстук-бабочку, слушая дяди-Венину поздравительную речь, в которой и матерная частушка присутствовала, весьма, кстати, к месту, и сопровождаемое выразительным взглядом в сторону двух отцов напоминание молодоженам о том, что лучше жить бедно, но честно, и несколько сальных шуточек на тему первой брачной ночи.

Дядя Веня откровенно забавлялся, что меня ничуть не огорчало – в конце концов, должен же на свадьбе хоть кто-нибудь веселиться. Оглядев присутствующих – всех, до кого я дотянулась взглядом, я прочла на их лицах брезгливость вперемешку с таким ужасом, словно они застали в своей постели гремучих змей. Усмехнувшись, я поднялась для исполнения воли дядюшки. Антон, наученный горьким опытом, больше не рисковал и язык держал за зубами. Так что поцелуй у нас вышел весьма целомудренным, на радость мне и к неудовольствию дражайшего родственника.

– Эх, молодо-зелено, – крякнул он и, резко наклонившись к сидящей рядом с ним даме (жене иностранного дипломата, между прочим), смачно поцеловал ее взасос. – Вот как надо! – гордо провозгласил он, вытирая рот рукавом парадного пиджака. По всему видно – возмущенное щебетание неожиданной избранницы его волновало мало. В воздухе запахло международным скандалом, и, если бы не мой новоиспеченный тесть, неизвестно, чем бы дело закончилось.

Хорошо еще, что Казимир Порфирьевич Оленин, как и положено чиновнику его уровня, обладал молниеносной реакцией. Мигом оказавшись рядом со вскочившим в возмущении посланником иностранного государства, он принялся что-то быстро нашептывать тому на ухо. Разобрать, что именно, я не могла, но, подозреваю, тесть приносил дипломату свои глубочайшие извинения. А может, врал что-нибудь про странные свадебные традиции русских, согласно которым гости обязаны целоваться друг с другом. С него станется!

Бросив насмешливый взгляд на отца, я заметила на его лице все признаки еле сдерживаемой ярости. Как и большинство людей его комплекции, папенька в стрессовых ситуациях сильно потел. Вот и теперь на его круглом, словно блин, лице блестели крупные капли пота. А судя по цвету кожных покровов, отец и вовсе близок к апоплексическому удару. Нервным движением руки он ослабил галстук, тугой удавкой обхвативший его мощную багровую шею, затем достал из нагрудного кармана платок и промокнул им лоб.

Впрочем, дяде Вене, похоже, до всего этого не было никакого дела. Как и до покинувших его сотрапезников (тесть усадил их рядом с собой). Со словами «мне же больше достанется» дядюшка принялся накладывать себе на тарелку разнообразные яства, нимало не заботясь о том, что многие из них не достигают посуды, падая на белоснежную скатерть. Исполнительный официант, подскочивший, чтобы оказать мужчине помощь, был отправлен тем восвояси.

– Что я, сам себе еды, что ли, не наложу? Чай, не баре какие-нибудь, – проворчал мой родственник и, подмигнув мне, весело принялся закидывать пищу в рот.

Для большинства гостей, впрочем, случившееся осталось незамеченным, – стараниями профессионального ведущего праздник после небольшой заминки потек своим чередом, строго следуя заранее утвержденному сценарию. Один за одним присутствующие брали слово, чтобы поздравить «счастливых молодых» со «знаменательным событием». Одни ограничивались банальным набором фраз, другие (таких, к слову, оказалось большинство – сказывался высокопоставленный статус) пускались в витиеватые рассуждения о смысле жизни вообще и брака в частности. К примеру, весьма известный журналист сравнил нашу семью с отправляющимся в большое плавание судном. Он пожелал нам легко обходить все встречающиеся на пути рифы, сделав комплимент моему новоиспеченному супругу, назвав его умелым «капитаном корабля». Конечно, у меня на этот счет имелись серьезные сомнения, но, помня об условиях соглашения с отцом, я сумела сдержаться и не высказать их вслух.

Гости продолжали соревноваться друг с другом в красноречии, рискуя сделать торжественную часть бесконечной – казалось, что продолжительность тостов напрямую связана с количеством спиртного, выпитого оратором.

И все же всему когда-то приходит конец. Сколь длинным ни казался мне день, он все же сменился вечером, а затем и ночью. Праздник, несмотря на старания лучшего в стране ведущего, уже давно жил своей жизнью – избалованная публика вяло приветствовала сменявших друг друга артистов, не слишком, впрочем, на это обижавшихся. Да и чего дуться, если деньги все равно заплачены? Кроме того, выступая на корпоративах и закрытых вечеринках, звезды шоу-бизнеса и не такое видели.

Лишь несколько человек с жадностью следили за представлением. То были мои любимые подружки из клуба «Брекетоносцы».

– И как долго ты будешь носить эту «железную маску»? – как обычно, папенька не слишком подбирал выражения, нимало не заботясь о моих чувствах.