Дарья Донцова - Синий мопс счастья

– Уходите, – сердито сказала я.

– Ты не бойся, – улыбнулась цыганка, – я плохого тебе не сделаю, приехала в гости к тете Маше, знаешь ее? На последнем этаже живет, а ее нет. Не знаю, куда подевалась. Мне бы ребенка помыть и смесь развести.

Смуглая ручонка нырнула в карман и вытащила прозрачный пакетик, в котором лежала пустая бутылочка и небольшая банка.

– Чего испугалась? – тараторила смуглянка. – Я сестра невестки тети Маши, ну, жены Павлика. Кстати, не знаешь, где они все?

– Нет, – машинально ответила я.

На самом деле в нашем доме, на последнем этаже, проживает успешная бизнес-дама по имени Мария. Близко мы не знакомы, в гости друг к другу не ходим, но, столкнувшись в лифте, всегда вежливо раскланиваемся и обмениваемся парой фраз типа: «Сегодня на улице очень противно». Или: «Как вам нравится новый супермаркет на первом этаже?»

Пару месяцев назад я пересеклась с Марией во дворе. Сидела на скамейке и ждала, пока собаки сделают свои делишки. Вдруг из красивой иномарки вылезла Маша. Сначала она, как всегда, вежливо сказала:

– Здравствуйте, Лампа.

Потом внезапно подошла ко мне и спросила:

– Не помешаю, если покурю около вас?

– С удовольствием составлю вам компанию, – ответила я и вытащила свои сигареты.

Пару минут мы обменивались ничего не значащими фразами, потом Маша, вздохнув, поинтересовалась:

– Вы уже слышали о моем несчастье?

– Что случилось? – испугалась я. – Павлик заболел?

– Лучше бы какую инфекцию подцепил! – в сердцах воскликнула мать. – Все гораздо хуже: он женился.

– Ну это не самое страшное! – с облегчением воскликнула я.

– Господи, – всплеснула руками Маша, – да просто ужас! Павлик еще учится, значит, мне придется тащить молодую семью на своем горбу до тех пор, пока кто-нибудь из них не начнет зарабатывать, в чем лично я сильно сомневаюсь. А если еще и ребенок появится…

– Ну не все так плохо, – попыталась я успокоить Машу, – многие вступают в брак, сидя, так сказать, на студенческой скамье, и ничего. Конечно, первое время…

– Вы еще основного не слышали, – нервно перебила меня соседка, – знаете, кто моя невестка?

Я благоразумно промолчала. Судя по перевернутому лицу Маши, ее Павлик привел домой нечто экстраординарное: вдруг парень придерживается нетрадиционных взглядов на семейную жизнь и обзавелся «молодой женой» по имени Ваня?

– Торговка капустой, – взвилась Маша, – ужасная, совершенно неотесанная девица, стоявшая у лотка возле метро! Молдаванка! Да она по-русски ни бельмеса не знает, я не понимаю ни слова из того, что она говорит, зовет меня тетей, и вся такая чумазая, сморкается в скатерть. За что мне это, а?

– Ну, – промямлила я, – всякое случается, вы не расстраивайтесь, пообтешется.

– А еще у нее, наверное, куча бедных родственников, – тихо добавила Маша, – полезут изо всех щелей, как тараканы. Это сейчас она блеет: «Сирота я», – а потом отовсюду попрут двоюродные, троюродные, седьмая жена пятого дедушки. Запоют: «Дайте водички попить, а то так есть хочется, что переночевать негде!»

– Ни в коем случае! – с жаром воскликнула я. – Никого не пускайте.

Маша отшвырнула окурок.

– Павлик Марийку обожает, я сыну не хочу неприятности доставлять. Нет, просто куплю им квартиру и отселю.

Я кивнула. Похоже, это единственно правильное решение…

– Экие вы, москвичи, встрепанные, – вклинился в мои воспоминания голос смуглянки, – чего так пугаться? Одна я, с дитем, родственница вашей соседки. Неужто воды жаль?

Внезапно из кулька донесся сердитый плач. Внутри красивого конверта оказалась не деревяшка, а самый настоящий, похоже, сильно проголодавшийся младенец. Мне стало стыдно. Действительно, мы слишком подозрительны и даже жестоки друг с другом. Лет двадцать тому назад небось…

– Входите, – пригласила я, – идите по коридору прямо. Там кухня, а ванная слева.

– Ну спасибо тебе, – обрадовалась гостья.

Ловко выскочив из куртки и сняв сапоги, она быстро проследовала в ванную комнату, положила кулек на стиральную машину, размотала одеяльце, пеленку, и я увидела довольно толстого бутузика в памперсе.

– Где помойка? – деловито осведомилась мамаша, стаскивая с ребенка бумажные штанишки.

– Ведро на кухне под мойкой.

– Пригляди за дитем, – попросила цыганочка, – выкину лучше прямо на лестнице, в мусорник, а то вонять будет.

Я кивнула, гостья, взметнув юбкой, унеслась, мы с младенцем остались вдвоем. Собственных отпрысков у меня нет, Лизу и Кирюшу я воспитываю не с пеленок, поэтому возраст щекастого существа определить не смогла. Может, ему два месяца, а может, все шесть. Одно ясно точно – передо мной девочка, чистая, ухоженная, хорошо кормленная. И, похоже, у нее отличный характер. Увидев незнакомую женщину, она не стала рыдать, лежит себе, улыбается, в больших голубых глазенках нет ни одной слезинки. Неожиданно малышка вытянула вперед ручонки и отчетливо сказала:

– Гу-гу.

Я умилилась и ответила:

– Агу-агу.

Кроха заулыбалась и быстро задвигала ручками в разные стороны.

Цыганка вихрем прилетела назад, неловко замотала малышку в пеленку и попросила:

– Дай кипяточку.

Мы переместились на кухню.

– Галя, – неожиданно сказала гостья, наливая в бутылочку горячую воду.

– Что? – не поняла я.

– Зовут меня Галя.

– Очень приятно. Евлампия, – кивнула я.

– Спасибо тебе! – с чувством воскликнула Галя, покормив дочь. – Пойду.

– Можешь посидеть, подождать, пока кто-нибудь домой вернется, Павлик или Марийка, – предложила я.

– Не, я поеду к тете Лене, – мотнула головой Галя, – в Москве у нас много своих. К Марийке позже приду.

Уже дойдя до двери, Галя вдруг притормозила.

– Хочу тебя отблагодарить. Моя мама – цыганка, Софией зовут, лучше всех гадает, будущее видит. К ней бог знает откуда приезжают. Вот и ко мне дар частично перешел. Хочешь погадаю?

– Спасибо, не надо.

– Бесплатно!

– Все равно не хочу.

– Не обману, расскажу правду.

– Нет, нет, я обойдусь.

– Хочу тебя предупредить.

– Давай лучше прощаться, – не дрогнула я, – уж извини, я не верю предсказаниям.

Но Галя, не слушая меня, принялась тараторить:

– Было у тебя счастье, да ушло. Взмахнуло крылом и улетело, упустила ты свою судьбу, живешь чужой жизнью. Но испытания только начались. Ждет тебя много горя, беда впереди…

– Ступай отсюда, – разозлилась я, – раскаркалась. Хорошо же ты меня отблагодарить решила!

– Знай же, – не обращая внимания на мои слова, монотонно гундела гостья, – смерть стоит у порога, ждет, ой ждет. И первой умрет собака, пучеглазая такая, толстая…

Я схватила Галю за грудки и попыталась вытолкать ее из квартиры. Куда там! Наглая цыганка оказалась словно высеченной из стали, даже не шелохнулась.

– Сначала собака, потом дети, следом подруга, затем сама преставишься.

Я с силой лягнула Галю в лодыжку.

– Убирайся, дрянь, чтобы тебе самой плохо было.

– От меня отлипни – назад прилипни, – мигом ответила гадалка, – спасет же вас всех встреча с ангелом. Пока он тут жить будет, беды не подойдут, прогонишь ангела, все умрут, все, все, все…

У меня помутилось в глазах. Я схватила длинный зонтик, стоящий у двери.

– Неблагодарная ты, – шепотом просвистела Галя. – Я просто предупредить хочу: беду ангел отведет, встретишь ты его случайно, чуть не убьешь, но, помни, он – ваше общее спасение, оставь его, иначе смерть всем!

Быстро развернувшись, цыганочка выскочила на лестницу, плюнула на пороге и выпалила:

– Будь в этом доме по-моему, аминь!

Дрожащими руками я захлопнула дверь, заперла все замки, навесила цепочку и задвинула задвижку. Потом принялась ругать себя.

– Ну ты, Лампа, просто идиотка! Впустила в дом абсолютно незнакомую женщину, проявила милосердие и получила по заслугам. Еще хорошо, что Галя ничего не украла. Хотя если вспомнить, что она, велев мне постеречь младенца, исчезла на некоторое время из поля зрения…

Подгоняемая этой мыслью, я понеслась в свою спальню, там, в шкафу, спрятана коробка с деньгами.

Я вбежала в комнату, распахнула гардероб, открыла заветную укладку и перевела дух. Все на месте, похоже, Галя и впрямь ходила выбрасывать памперс.

Ноги подогнулись в коленях, я рухнула на кровать около спящих Мули и Ады. Собаки, как я уже упоминала выше, в слякотную осеннюю погоду не реагируют на внешние раздражители. Никто из четвероногих не прервал сладкой дремы, услыхав звонок в дверь, а потом чужой голос. Вон как сопит Муля, а Ада…

Внезапно мне стало не по себе. Мулечка, мирно закрыв глаза, уютно свернулась калачиком на подушке, а вот Дюся! Рот Ады был приоткрыт, из него обильно текла пена, глаза почти вылезли из орбит, тело сотрясала судорога.

Предсказание цыганки начало сбываться с ужасающей быстротой. «Первой умрет собака, такая пучеглазая».