Татьяна Луганцева - Мордашка класса люкс

— Когда-нибудь ты доиграешься, сукин сын! Я буду молиться, чтобы тебе было так же больно, как мне сейчас! Тогда ты поймешь!

Венсан молча вышел и закрыл за собой дверь. Где-то в глубине души ему было жаль Галину, но он ничем не мог ей помочь, не потому, что не хотел, а потому, что был не в состоянии. Он понимал, что не любит ее так, как она бы этого хотела, что в ее упреках в его адрес есть большая доля правды, и, возможно, он вообще не способен на сильное чувство.

Он приехал к своему коттеджу в одиннадцать часов, поставил «Мерседес» в гараж и вошел в дом. Разговор, вернее скандал, с подругой не вывел его из себя, что не удивительно, так как Венсан был слишком холоден, бесстрастен и не эмоционален как хороший хирург. Он прошел к себе в кабинет на первом этаже, ему еще надо было поработать над одним документом, раз на сегодня свидание отменялось. Все вещи в жизни были взаимозаменяемы. В дверь постучали.

— Да, да, — поднял он голову на стук.

— Венсан?

В кабинет заглянула невысокая, несколько полноватая блондинка с короткими кудрявыми волосами. Цвет ее лица и бархатистость кожи напоминали персик.

— Жюли, заходи.

Сестра Венсана впорхнула в кабинет и руками взлохматила волнистые, густые волосы брата.

— Как всегда строг, весь в делах!

— На мне судьбы сотрудников…

— И жизни пациентов, — закончила за брата Жюли, так как слышала эту отговорку от него не один раз, — когда ты уже остепенишься, обзаведешься семьей?

Венсан недовольно поморщился.

— Только не сегодня! Только не на эту тему!

— Именно на эту, дорогой братец, — Жюли аккуратно присела на край стола, — долго ты еще будешь искушать Галю, змей-искуситель?

Венсан отложил папку с документами и внимательно посмотрел на сестру.

— Давай угадаю? Тебе позвонила Галя и пожаловалась на меня.

— Умный мальчик, только ты забываешь, что тебе скоро будет сорок лет.

— И ты к моему юбилею решила сделать мне подарок в виде хомута на шее?

— Да ты женофоб!

— Не ругайся, меня устраивает моя жизнь, и я не нуждаюсь в советах младшей сестренки, — спокойно ответил ей Венсан.

— Ты очень красив, и женщины избаловали тебя своим вниманием, — грустно констатировала Жюли, — но не понимаешь одного — что ты встретил идеальную для тебя женщину. Ты не должен бояться Гали, она идеально тебе подходит.

— Это Галина-то?

— А что? Ты не задавался вопросом, почему именно с ней ты встречаешься три года? Другие задерживались у вас не более двух месяцев. Ты, дурачок, не понял, что встретил свою судьбу, и твоя сестренка, для которой ты так много сделал, поможет тебе это понять и обрести покой…

— Типун тебе на язык.

— То есть счастье, — исправилась Жюли.

— Я не представляю, что в моем доме будет жить жена, рыться в моих вещах, разбрасывать свои, переставлять все как ей вздумается…

— Венсан, ты когда-нибудь видел беспорядок в доме у Гали? Вы — идеальная пара! Вы оба — аккуратисты и карьеристы!

— Я не хочу обсуждать свою личную жизнь ни с кем. Я устал и хочу спать. — Венсан встал и направился из кабинета. В дверях он остановился и обернулся к Жюли. — Если хочешь, позвони своей подруге и успокой ее. Если она захочет, то я вернусь, и все пойдет как было, но только на моих условиях.

— Бесчувственный чурбан!

— Где-то я эти слова уже слышал сегодня. Спокойной ночи.

— Такого убожества я давно не видела, — прошептала на ухо Венсану молоденькая медсестра с кукольным личиком и длинными, густо накрашенными ресницами.

Если докторов Венсан брал к себе на работу исключительно по их профессиональным качествам и рекомендациям, то медсестер набирал по профессиональным качествам плюс соответствующие внешние данные. Он знал, что за глаза сотрудники смеялись над ним, словно он набирал работниц в салон массажно-интимных услуг. Сам же он считал, что если основное направление в его работе — улучшение внешности пациентов, то привлекательные молодые девушки в клинике будут вовсе не лишние. Медсестра с кукольным личиком и табличкой «Ангелина» на кармашке халата положила перед ним историю болезни.

— Очень странная дама, но заплатила сто долларов за консультацию и заявила, что пойдет только к профессору. Честно сказать, если ей и может кто помочь, то только вы.

— Я все понял, Ангелина, зови пациентку. Нельзя издеваться над внешностью женщин. Люди к нам и идут за помощью, не всем природа дает такое личико, как у тебя, — Венсан несколько фамильярно хлопнул ее по мягкому месту и велел пригласить пациентку.

Его кабинет был выполнен в технике современного дизайна, стены в сиренево-серебристом пластике сливались с зеркальным потолком, в середине которого было сделано круглое отверстие, откуда спускалось множество хрустальных шариков-лампочек, заканчивающихся на разной высоте и создающих своеобразный солнечный каскад. Окна кабинета выходили на Москву-реку. Прозрачный стол из пластика не скрывал статную фигуру доктора в темно-сером костюме и черной трикотажной рубашке. Светлые волосы светились золотом, обрамляя лицо, словно ореол.

Когда дверь открылась и в комнату ввалилось некое существо, Венсан уже не был уверен, что он сможет помочь этой, с позволения сказать, даме. Спина ее была сгорблена, ноги кривы, как у кавалериста, руки скрючены. На ногах у нее были намотаны какие-то разноцветные тряпки, если не сказать — портянки, ярко — клетчатая юбка игриво открывала худые, даже костлявые коленки. На полном животе и неприлично отвислой груди висела широкая, растянутая трикотажная кофта. Рыжие с проседью, а попросту сказать — пегие волосы были собраны на голове в замысловатую прическу с воткнутыми туда заколками — маленькими «крокодильчиками», позаимствованными из «Детского мира». Сжатые губы были накрашены яркой помадой кирпичного цвета, невыразительные глаза обведены черным карандашом. Венсан, который обычно галантно вставал навстречу дамам, остался в кресле, словно приклеенный.

— Боже! — воскликнула женщина визгливым голосом и рухнула на колени со страшным стуком всех своих костей о пол.

Венсан сглотнул, и кадык нервно дернулся на его шее, он попытался встать с места и поднять пациентку с колен.

— Сидите! Сидите, — замахала длинными руками женщина, — ангел во плоти! Архиепископ!

— Я — доктор Венсан Витальевич Журавлев, — решил представиться тот, пока его не наградили еще каким-нибудь эпитетом или не избрали папой римским.

— Клара Феликсовна! — гаркнула женщина, резво для таких больных суставов вскочила с пола и плюхнулась в кресло, обтянутое перламутровой кожей. Кресло резко крутанулось, и дама чуть не вылетела на стол профессора, потеряв равновесие.

— Что вас привело к нам в клинику, Клара Феликсовна? — немного отошел от шока Венсан.

— Любовь, любовь, такая разная любовь! — пропела посетительница и гортанно рассмеялась, обнажая желтые зубы, причем два из них на самом видном месте отсутствовали.

— Я не совсем понимаю…

— Вы не понимаете значение слова «любовь»?! — замахала руками странная пациентка. — Боже мой! Немедленно врача!!! Помогите!!

Дверь в кабинет Венсана приоткрылась, и к ним заглянула Ольга, его секретарь.

— Девушка, скорее врача!! Этот красавец-мужчина не знает, что такое любовь! Впрочем, зачем нам врач?! Вы и сами врач. А кто нам тогда нужен? Нимфа! Фея! Волшебница! Едемте к цыганам! Нет, к гадалке! Она нагадает вам судьбу, кинет вам в бизнес-ланч приворотное зелье! — распоясалась пациентка.

Венсан сделал знак Ольге, чтобы та удалилась.

— Клара Феликсовна, пожалуйста, успокойтесь! Может быть, вам воды?

— Если только живой воды, — согласилась женщина.

— Такая фирма?

— Как в русских народных сказках, — пояснила она, — еще бы я не отказалась от молодильных яблок. Я бы хотела скинуть годков так… этак… да это не важно!

— Я все еще не понимаю основную цель вашего визита к нам в клинику, — налил себе воды Венсан и промокнул салфеткой высокий лоб.

— Слава о ваших золотых руках дошла и до нашего городка, вернее, деревни, — похвалилась Клара Феликсовна, вынимая из своей сумки скатерть и накрывая стол прямо с коленями хирурга.

— Что это? — настороженно спросил он.

— Домашняя утварь, тьфу, кухня, — объяснила Клара Феликсовна и принялась вываливать на стол из своей большой холщовой сумки малосольные огурцы, калибровочные, как она сама сказала, помидоры, яйца, хлеб, творог, зелень, рекламируя: — Все свое — домашнее. Кушайте на здоровье.

— Но я не хочу, я не совсем понимаю…

— Фи! А мне все говорили, что в медицинский институт поступить трудно, туда только умных и сообразительных принимают. Что тут понимать? Кушайте на здоровье. Я с душой и любовью. Ох уж эта любовь! — Клара закатила свои густо подведенные глаза к потолку.