Елена Кассирова - Пирожок с человечиной

На нашем литературном портале можно бесплатно читать книгу Елена Кассирова - Пирожок с человечиной, Елена Кассирова . Жанр: Иронический детектив. Онлайн библиотека дает возможность прочитать весь текст и даже без регистрации и СМС подтверждения на нашем литературном портале fplib.ru.
Елена Кассирова - Пирожок с человечиной
Название: Пирожок с человечиной
Издательство: -
ISBN: -
Год: -
Дата добавления: 6 февраль 2019
Количество просмотров: 260
Читать онлайн

Помощь проекту

Пирожок с человечиной читать книгу онлайн

Пирожок с человечиной - читать бесплатно онлайн , автор Елена Кассирова

Поволяйка и Серый подняли глаза. Опорок обернулся и задрал голову.

– Вот сука, – сказала Поволяйка. – И тут успел.

– Успел, – подтвердил Костя и пояснил: – И вызвал ментов.

– Блефует, фашист, – тихо сказал Серый. Поволяйка мирно засмеялась.

– Не трогайте пацана, – сказал Костя.

– Почему? Потрогаем. И тебя потрогаем, – сказал Серый.

– Давай, иди, – сказал Опорок, схватив Костю за кисть, которую тот неосторожно упер в подоконник. – Ведро десять литров. Хватит на двоих.

– Зачем, – сказала Поволяйка. – С двумя возня. Света-то нет. Чемодан, блин, мудила, балует.

Костя ударил Опорка по державшей руке ребром свободной левой. Опорок зажал и эту. Потянул Костю за руки на себя. Костя уперся грудью в край окна, ногами в бортик крыши и тоже потянул на себя. Оба напряглись и запыхтели. Словно играли и мерялись силой.

– Упрямый какой, – сказал Опорок. – Отрежу щас лапочки.

– Глупый ты, блин, человек, Опорок, – сказала Поволяйка. – Всё б тебе пачкать. Грязнуля. А я мой-намывай.

– А чё сделать?

– Ломани ему руки и скинь.

– Да, – поддакнул Серый. – А нам убираться мудохаться. Зачем. Мужичок он нервный, пис…сака. Скажут – из окошка скакнул сам.

Опорок перевернулся вместе с Костиными руками. Серый с Поволяйкой подсадили. Костя бился. Опорок вылез наружу и упал вместе с ним в узком проходе между бортиком крыши и окном.

Опорок был атлетически силен, но «ломануть» руки не мог. Он делал дело, а Костя боролся за жизнь. Все же наконец атлет приладился к Костиным дерганьям, охватил его за пояс и, встав на колени, вывалил на бортик. Костя глянул в бездну и нечеловечески прижал Опорка за шею к себе.

– Серый, – прохрипел тот. – Оторви его, жопа… Серый торчал в чердачном окне, как суфлер.

– Сам ты это слово, – сказал он строго.

Опорок разомкнул Костины руки. Костя дернул четырьмя, вцепился ему в шею с боков, нажал и выдавился из объятий.

Внизу, на уровне плеч, вылез харчихин балкон.

Опорок лежал на Косте, чуть съехав. Костя вырвал руки, схватил его поверх спины за бедра и перевернулся вместе с ним через край. Опорок полетел вниз, соскочив с Кости, как крышка. Костя ударился больным ребром о балконный выступ и в болевой конвульсии дернул ногами. По инерции перевесил торс. Костя упал на балкон головой прямо в таз с жижей и захлебнулся.

34

ДАЕШЬ ДЕМОКРАТИЮ

Анну Поволяеву и бомжа Серого забрали, на этот раз окончательно.

Жэку Смирнова «потрошители» не тронули. Не стали брать на себя явную мокруху. Их виновность в убийстве семерых еще предстояло доказать. Прямых улик не было. Парочка, видимо, надеялась на адвоката и закон.

Катин брат очухался от вколотой ими «дури». Касаткина выловили из харчихиной пасхальной квашни и привели в себя. Опорок разбился насмерть.

У Кости был один новый и один повторный перелом ребра. В субботу его уложили на продавленный митинский диванчик. В Воскресение Христово, 11 апреля, он потребовал большую подушку и сел. Ему хотелось летать или, как минимум, ходить. Но в праздничное утро пришли – к нему.

Для начала Костиков и Дядьков выставили вон на­род. Улыбались. Прибыли они с красными гвоздиками, апельсинами и красным вином. Гостинцы принес Ко­стиков. Цветы были казенные, остальное – его. Следствие возобновилось, но черную работу сделал Костя, Славе осталось снять сливки.

Если б дело зависло, шкуру с него не спустили бы. К подмосковным «подснежникам» присчитали б еще семь. Но тем более радовал Костикова счастливый исход. Он был провинциально честолюбив и, в общем, добросовестен, хоть и метил выше.

Вчера они приезжали два раза. Днем примчались на Катин звонок, к счастью, сразу. Опорок лежал на асфальте и чудом еще дышал. «Скорая», арест чердачной пары, опросы, протокол, врач мальчику и Касаткину заняли полдня. После обеда к Косте приходил один Костиков и выяснял подробности насчет Поволяйки. Народ тоже приходил, но вчерашний разговор майор провел с Костей вдвоем.

Первая информация была скандальна и недостоверна. Сведения о любовнице Стервятова исходили от бабушкиной сиделки.

За сутки дело продвинулось. Костиков, поговорив с Касаткиным, побывал в двухсотке, где Опорок под капельницей успел выдавить Поволяевой проклятье. «Она всё делала, она – всё…» Больше Опорок не смог. К утру Слава съездил на Петровку и разобрался основательно. В управлении на Поволяеву А. И. имелась мелочь, но имелась.

Митинская история оказалась не для слабонервных. Вчера Костиков сказал Косте: молчи пока, сам понимаешь, Константиныч. К чему травмировать народ.

Но сегодня на радостях он был добрый.

– Валяй, излагай, – разрешил он. – Народ имеет право знать.

– Даешь демократию, – сказал Дядьков.

Катя выглянула в коридор. У дверей дежурили. Жиринский и пасхальные гости Блевицкий и «этосамовцы» Борисоглебский с Викторией Петровной курили, Кисюха напряженно глядела им в рот.

Катя кивнула, Виктория, Глеб, Аркаша Блевицкий и Жирный вошли, Кисюха ушла звать на рассказ. Через две минуты в комнате был весь этаж, оба отсека.

– Говори, – сказал Костиков.

– Говорить? – спросил Костя.

Все посмотрели на Кисюху и директоршу Ольгу.

– Говорите, – сказала Ольга. Кисюха кивнула.

– А что говорить? – вздохнул Костя. – Говорено-переговорено. Помните, сколько обсуждали: почему пропали люди. Пропали молодые. Думали, может, ма­ньяк. Я сомневался. Были уже Чикатило, Оноприенко, Реховский. Чтоб так скоро такой же четвертый псих – сомнительно. А Таечка вообще исчезла у себя дома. Потом думали – попали в цыганские попрошайки, или в публичный дом в Турции, или в чеченское рабство. Вариант похищения отпал, когда нашлись трупы.

Опять же, всю зиму обсуждали: зачем было убивать. Убитые – неденежный народ, один Ушинский с деньгами.

– С какими деньгами?! – воскликнула Ольга. – Из чего же мы бились с Антошенькой?! Китаезам сдай, у черта лысого клянчи! Сидели б тихо, может, обошлось бы все…

– Не обошлось бы, – успокоил Костя. – Но зачем они сдались убийцам? Разумеется, пошли слухи… Заговорили…

– За-го-во-ри-ли! – протянул Борисоглебский. В «Этом Самом» он вел теперь рубрику «Слухи». – Еще слушать, о чем говорят.

– Почему? Говорят о том, что в воздухе. А в воздухе актуальное.

– А что у нас актуальное? – спросил Глеб.

– Сам знаешь. Денежки. Я, честно говоря, тогда растерялся. Вокруг зарабатывали все во всю. Пол-Митина незаконно.

Но вот что я подумал. Народ трясся над каждой копейкой и об играх не думал. Преступный бизнесмен тоже сделал бы дело и – концы в воду. А тут как будто играли в чудовищную игру. То останки в помойке, то контейнер с капустой.

Конечно, я первым делом пошел к бездельникам, «докторам».

– К каким доктогам? – прищурившись, спросила

Мира.

– К «черным». Беленький вздрогнул.

– Не волнуйтесь, Петр Яклич. «Доктора» оказались тихим пенсионерским кружком. Правда, и они, – подмигнул он, – могли быть чьей-то крышей.

Бывший мидовский кадровик крякнул.

– Но и Кучин, и отец Сергий, – продолжил Костя, – тоже вызывали подозрения.

Он посмотрел на Капустницу. Нинка сидела, прикрыв ладонью рот. Глаза, как всегда, блестели.

– Оба, – сказал Костя, – расстарывались для де­нег. К тому же они приятели со школы. Могли завести общий подпольный бизнес или бартер. Отец Сергий вообще мыловар.

– Не мыло… Он же батюшка! Свече… – обиженно сказала Нинка.

– Что – свечи?

– Вар. – Она фыркнула.

– А мыло чье у вас в магазине?

– Ну, это так, заодно…

– Вот именно. А другие батюшки заодно торгуют табачишком. Заодно – и Кучин мог подложить конкурентам свинью. Смотрите, как сели все на капусту с картошкой, как только поползли слухи про мясо.

Но все-таки сами себе отец Сергий и Кучин не враги. Не стали бы они устраивать эту мерзость с подвальным контейнером.

А может, думал я, наоборот, Кучин обезвредил конкурентов или о. Сериков пустил трупы на мыло и клей. А вещдок подкинули сами себе, чтобы явствовало: невиновны мы, мы – жертвы.

К другим мужикам я тоже присмотрелся. У всех было что-то не то. Наглаженный наш «Утюг» Струков, Егор с качками, понятное дело, ну, и Митя со своими сумками…

Костя вспомнил митины героиновые мешочки и осекся.

– Какими сумками? – спросил Костиков.

– Хозяйственными, – отмахнулся из соседской солидарности Костя. – Или Чикин с кубышкой.

– Чикин… да, хм, гм, – сказал Дядьков. – Кто-то ворует кабель в подвалах. Вчера снял триста метров. Обесточил подъезд.

– И спас меня, – сказал Костя, – от поволяевской электроплитки. Спасибо. А женщины у нас не лучше.

– Спасибо, – сказали женщины.

– Но сами посудите. Все плутовали. Доходы ж не объявляли.

– Одна я, дура, задняца, – сказала Харчиха в знакомой сиреневой кофте. – За кулябяку десятку получу, семь отдам налога, в задняцу.

– Не перебивайте, Матгена, – сказала Мира.

Комментариев (0)
×