Лоуренс Блок - Взломщики — народ без претензий

Дело в том, что я не люблю работать больше, чем это необходимо. Работа у меня хорошая, спору нет, но чем дальше, тем меньше шансов выйти сухим из воды. Рано или поздно все равно застукают. Тебя сажают раз, другой, и вот наступает время, когда следующий арест уже невмоготу. Несколько лет назад, когда я старался что-то доказать себе и миру, рассуждалось иначе. Что ж, век живи — век учись!.. Жизнь — она хороший учитель.

Я перетряхнул все ящики сверху донизу по правую руку и снизу доверху — по левую. Чего тут только не было! Старые бумаги, фотоальбомы, расходные книги, связки старых ключей, корочка с трехцентовыми марками (помните, были такие?), одна лайковая перчатка на меху и одна из свиной кожи без всякой подкладки, порванные шерстяные наушники, которые заставляла надевать мама, вечный календарь, выпущенный в 1949 году Морской трастовой компанией в Буффало, штат Нью-Йорк, Библия короля Джеймса форматом с карточную колоду, карточная колода с изображениями на охотничью тему и размером не больше упомянутой Библии, целая куча использованных конвертов, некоторые с письмами, которых я не собирался читать, пачки оплаченных чеков, перетянутые высохшими резинками, и такое количество бумажных скрепок, что хватило бы сделать спасательную веревку для ребенка, а может быть, и для взрослого, открытка от Уоткинса Глена, несколько авторучек и несколько шариковых ручек, бесчисленное множество карандашей, все с поломанными концами...

И никакой тебе коллекции монет, ни дорожных аккредитивов, или облигаций, или биржевых сертификатов, ни колец, ни часов и ни одного драгоценного камешка, обработанного или в натуральном виде (хотя в каком-то углу завалялся симпатичный кусок окаменелого дерева с подклеенным снизу фетром, предназначенный для использования в качестве пресс-папье), ни слитков золота, ни брусков серебра и никаких почтовых марок, помимо тех, трехцентовых в корочке, и — клянусь всеми святыми! — ни кожаной, ни деревянной синей шкатулки.

Вот черт!

Не хочу утверждать, что результаты поисков обрадовали меня, но и сдаваться я не собирался. Я выпрямился, вздохнул, спросил сам себя, где старина Флэксфорд держит бренди, и тут же сообразил, что не пью на работе, подумал о сигаретах на серебряном блюде и вспомнил, что избавился от вредной привычки много лет назад. Я снова вздохнул, приготовившись заново осмотреть ящики. Когда копаешься в куче хлама, легко пропустить даже такой заметный предмет, как коробка из-под сигар. Часы показывали девять двадцати три, и я подумал, что до десяти, самое позднее до половины одиннадцатого надо очистить помещение. Итак, вторичная проверка ящиков бюро, затем, если понадобится, осмотр других мест в комнате, где по логике вещей могла быть спрятана шкатулка, далее — обход остальных комнат, сколько бы их здесь ни было, и, наконец, адье, наше вам. Пальцы в резине начали потеть, и я подул на них, хотя это и было бесполезно. Я вздохнул еще раз. Вдруг в замочной скважине входной двери послышалось лязганье. Я замер.

Хозяин квартиры Дж. Фрэнсис Флэксфорд не должен был возвратиться домой по крайней мере до полуночи.

Согласно той же информации синяя шкатулка должна была находиться в бюро.

Я выпрямился у стола, глядя на дверь. Ключ в замке повернулся, отодвинул засов, повернулся еще раз, отодвигая защелку. Секунда гробовой тишины. Потом дверь распахнулась настежь, и ворвались двое мужиков в синем с пистолетами в руках. Пистолеты были нацелены на меня.

— Уберите свои пушки, — сказал я. — Это всего лишь я.

Полицейский, ворвавшийся в квартиру первым, был мне незнаком — очень молодой, розовощекий. Зато я хорошо знал его напарника, седого остроносого мужика с тяжелым подбородком и выпирающим животиком. Звали его Рэй Киршман, он служил в нью-йоркской полиции с тех пор, когда они еще ходили с мушкетами. Несколько лет назад он прищучил меня на одном деле и показал себя тогда с самой похвальной стороны.

— Черт меня побери, если это не сын миссис Роденбарр, Бернард!.. — протянул он, опуская свой пистолет и отводя пистолет напарника. — Убери пушку, Лорен. Берни — настоящий джентльмен.

Лорен убрал пистолет в кобуру и облегченно вздохнул, выпустив из легких, наверное, несколько кубических футов воздуха. Обыкновенные воры-взломщики не единственные бедолаги, которые не любят, когда их застают не в своем доме. Рэй, конечно же, выставил своего молодого подручного вперед. На всякий случай.

— Привет, Рэй! — сказал я.

— Рад тебя видеть, Берни! Поздоровайся с моим новым товарищем Лореном Крамером. Лорен, познакомься, это Берни Роденбарр.

Мы обменялись приветствиями, и я протянул руку. Лорен смущенно уставился на нее, потом начал торопливо отстегивать с пояса пару наручников. Рэй рассмеялся:

— Господи Иисусе, кто же надевает браслеты на Берни? Он же не какая-нибудь шпана психованная, а профессиональный вор-взломщик.

— А-а...

— Закрой дверь, Лорен.

Лорен закрыл дверь, хотя запереть ее не удосужился, и я тоже немного успокоился. Мы пока что еще не привлекли ничьего внимания. На площадке не торчали взбудораженные соседи. Следовательно, появилась надежда, что я проведу ночь под собственной крышей.

— Я не ждал тебя, Рэй, — начал я издалека. — Частенько сюда заглядываешь?

— Ах ты, сукин сын! — ощерился Рэй. — Что, сдавать стал под старость? Сидим мы в патрульной машине, вдруг рация заверещала. Какая-то женщина услышала подозрительный шум. Раньше ты чище работал, Берни. Сколько тебе годков-то?

— В мае тридцать пять будет, а что?

— Значит, Телец? — поинтересовался Лорен.

— Нет, Близнецы. Я в конце мая.

— У меня жена Телец. — Лорен вытащил свою дубинку-свинчатку и стал постукивать ею по ладони.

— Все-таки — почему? — спросил я снова.

Лорен начал объяснять, что его жена Телец потому, что родилась тогда-то, я стал говорить, что хотел узнать, зачем Рэю понадобился мой возраст, а Рэй явно сожалел, что вообще затеял этот разговор. В его напарнике чувствовалось что-то, создающее неопределенность и путаницу.

— Наверное, это возраст, — сказал Рэй. — Шумишь, привлекаешь внимание. Это на тебя непохоже.

— Я тихо работал, ни единого звука не было.

— Да, тихо — до сегодняшнего вечера.

— Я говорю о сегодняшнем вечере. И вообще я только что вошел.

— Сколько ты уже здесь?

— Точно не скажу. Минут пятнадцать, от силы двадцать... Рэй, ты уверен, что попал в нужную квартиру?

— Мы, кажется, застукали здесь грабителя — разве нет?

— Верно, застукали, — согласился я. — Но тебе назвали именно эту квартиру? Триста одиннадцатую?

— Нет, номер не назвали. Сказали, квартира выходит на улицу, на третьем этаже, по правую руку. Значит, эта самая.

— Люди часто путают право и лево.

Рэй уставился на меня, а Лорен, играющий дубинкой, уронил ее. Вообще-то она была на ремешке, пристегнутом к поясу, но ремешок был длинный, и дубинка ударилась о китайский ковер на полу. Лорен нагнулся, чтобы ее поднять. Рэй нахмурился.

— Вот кто шумит! — съязвил я.

— Послушай, Берни...

— Может быть, они имели в виду ту квартиру, что над этой? Откуда ты знаешь, может, та женщина — англичанка? А в Англии по-другому этажи считают. Они первый этаж называют цокольным, понимаешь? Поэтому, когда они говорят «третий этаж», то это значит «третья лестничная площадка». По нашему, это будет четвертый этаж, и...

— Господи Иисусе...

Я взглянул на Лорена, потом снова перевел взгляд на Рэя.

— Ты что, спятил, Берни? Ты же уголовник, застигнутый на месте преступления! Хочешь, могу напомнить тебе твои права? Не пойму, какая муха тебя укусила?

— Я просто хочу сказать, что вошел сюда только что. И работал тише некуда.

— Ну, значит, кот в соседней квартире опрокинул горшок с цветком, и нам повезло, что мы ошиблись дверью. Тебя накрыли, это же факт, верно?

— Верно, — я улыбнулся, выражая огорчение по поводу этого непреложного факта. — Тебе повезло. Я сегодня добрый, можешь разжиться.

— Вот как?

— Хорошо разжиться.

— Интересно! — сказал Рэй.

— Ты ключ у привратника взял?

— Угу. Он хотел пойти с нами, но мы сказали, чтобы он оставался на месте.

— Выходит, кроме вас, никто не знает, что я тут?

Стражи порядка переглянулись. Отличную они составляли пару: стареющий Рэй в видавшей виды форме и свеженький, чистенький, выутюженный Лорен.

— Не знает. Пока не знает.

— Не улавливаю, Рэй.

— Факт ареста налицо и может пойти нам с Лореном на пользу. Глядишь, благодарность объявят.

— Да брось ты!

— Все может быть.

— Черта с два! Ты же не сам меня выследил, тебе по радио координаты сообщили. За это медалей не дают.

— Вообще-то ты прав, — сказал Рэй. — Как по-твоему, Лорен?

— Да как тебе сказать... — промямлил Лорен, поигрывая дубинкой и неуверенно пощипывая нижнюю губу. В противоположность остальному его снаряжению дубинка у Лорена была вся оббита и исцарапана. У меня сложилось впечатление, что он часто ее роняет, причем на поверхности куда более твердые, нежели китайский ковер.