Елена Логунова - Фотосессия в жанре ню

Новый телефонный аппарат был новогодним подарком всей семье Романчиковых от ее младшего члена. Только теперь, услышав звонок, Оля поняла, почему Костик коварно ухмылялся и упорно именовал новый телефон витиеватым именем собственным – Желтый Дьявол. Такой звоночек сошел бы за сигнал тревоги даже в аду!

– Что за шум?

Из родительской спальни выглянула мама.

Ее густо залакированная праздничная прическа из лиловоголубых волос оттенка – тоже Костина шутка – «Мальвина на пенсии» не растрепалась, а только примялась с боков, сделавшись похожей на деформированный рыцарский шлем. От подбородка и ниже мама закуталась в красный плюшевый плед и выглядела очень героически, как одинокий средневековый воин на поле великой битвы. А папин громкий, со всхлипами и присвистами, храп вполне мог сойти за стоны раненых бойцов и хрипы загнанных коней.

«Уланы с пестрыми значками, драгуны с конскими хвостами, все промелькнули перед нами, все побывали тут!» – процитировал Олин внутренний голос незабываемое, лермонтовское.

– Это телефон, – коротко объяснила Оля маме и сняла трубку.

– Ийа-уйау-йаааааа! – нечеловеческим голосом провыл Желтый Дьявол ей в ухо.

– Отойдите подальше от телевизора! – строгим учительским голосом потребовала Оля. – У вас там сильно фонит, я не слышу ни одного человеческого слова!

– …мать! – пробилось сквозь помехи весьма распространенное человеческое слово.

– Не слышу! – упрямо повторила Оля, против воли покраснев.

Когда какой-нибудь дерзкий мальчишка из старшего класса позволял себе отпустить в ее присутствии этакое словечко, Ольга Павловна не падала в обморок, но и не читала паршивцу нотаций. Она просто делала лицо, как у мраморной кариатиды – каменное, холодное и бесконечно усталое. И притворялась, будто не только не слышит, но даже и не видит грубияна – вот такое он ничтожество! На мальчишек это неплохо действовало.

Но голос в трубке был басовитым и явно принадлежал грубияну с большим стажем.

– Я сказал – твою мать! – повторил он с вызовом.

– Вы хотите поговорить с моей матушкой, Галиной Викторовной? – голосом крепким и холодным, как виски со льдом, спросила Кариатида Павловна.

Матушка Галина Викторовна, волоча за собой бархатную попону, с готовностью выдвинулась в прихожую.

– Нет!

Трубка рявкнула так, что общительную маму отнесло обратно.

– Я ни с кем не хочу говорить! Я хочу есть и спать!

– В таком случае приятного вам аппетита и спокойной ночи, – вежливо пожелала беломраморная Ольга Павловна и аккуратно опустила трубку на рычаг.

– Кто это тебе звонил? – с жадным интересом спросила Галина Викторовна.

– Никто. Псих какой-то.

– Мужчина?

У мамы заблестели глаза.

– Да какой мужчина, мам! Говорю – псих!

Оля рассердилась.

Родители чем дальше, тем больше донимали ее расспросами и советами относительно ее никак не складывающейся личной жизни. Оля чувствовала, что скоро сама спятит от такого мучительного к себе внимания.

Телефон снова взвыл. Сдвоенным эхом простонали папа в спальне и Костик в кухне.

– Да! – мгновенно сдернув с аппарата трубку, гаркнула Оля.

– Нет! – возразил хамоватый псих. – Не смейте бросать трубку! Я еще не закончил!

– Что ему нужно? – Раздражающе любопытная мама придвинулась ближе.

Оля приложила трубку к груди, тяжко вздохнула и с мольбой взглянула на потолок. Господи, за что ей такое начало нового года? И неужели он теперь весь будет таким?!

– Вы кто? – квакнула трубка.

– Оля, Оля она! – повысила голос любящая мама-пенсионерка с не по возрасту чутким слухом. – Очень хорошая девушка, учительница! Еще не замужем!

– Мама!!! – возмутилась хорошая, но незамужняя девушка.

– Да ладно? – Трубка хамски хохотнула.

– А вы-то кто?! – обиженно спросила Оля, погрозив маме пальцем.

– А я… Слушайте, это не тот вопрос! Сначала надо бы выяснить, кто такая эта мадам в развратном белье, у которой под резинкой чулка была бумажка с вашим телефонным номером!

– Что? – Оля опешила.

– Что, что?! – подхватила мама.

– Вы что, не знаете такую? – Голос в трубке помрачнел. – Эй, не надо со мной шутить! Давайте вспоминайте! Фигуристая блондинка с голубыми глазами и синим лицом…

– Почему – с синим лицом? – машинально переспросила Оля.

В голове у нее уже складывался образ, окончательному узнаванию которого изо всех сил противился инстинкт самосохранения. Ввязываться в неприятные истории Оля очень не любила, а тут явно был тот самый случай.

– Потому что на фиг валяться на снегу в одних кружевах с бантами! Этак и вовсе посинеть можно, до гробовой доски.

– Погодите… Они красные? – несколько не в тему спросила Оля с внезапным подозрением. – Бантики на белье – красные? А кружева – малиновые, да?

– Ага, просто порнография.

– Ой…

– Что, что – ой, Олечка, что – ой? – заволновалась любящая мама.

– У вас там что – сеанс мозгового штурма? – почти добродушно поинтересовался вредный голос в трубке. – Я так понимаю, коллективный разум узнал мою гостью? Ну, и кто она вам? Только не говорите, что тоже очень хорошая девушка, незамужняя учительница, я все равно в это никогда не поверю.

– Она не учительница, она в ларьке торгует, – со вздохом ответила Оля. – Это Елка, моя подруга.

– Тьфу, шалава беспутная!

Галина Викторовна в сердцах плюнула под ноги и ушла к себе в спальню, потеряв интерес к происходящему.

Беспутную шалаву Елку она не привечала, считая, что та никак не годится ее дочке в подружки. Вот только никаких других подруг у Оли уже не было: ее ровесницы давно жили насыщенной семейной жизнью, не оставлявшей им ни времени, ни сил на беззаботное общение в стиле «между нами, девочками». Елка же умудрилась из двух своих скоропалительных браков выйти и без потери боевого духа, и без приобретений в виде малолетних детей, так что в каком-то смысле они с Олей снова оказались в одной песочнице.

– Елка? – с недоумением повторил этот, в трубке. – Вы дружите с деревьями?

– По-вашему, я дура?! – Ольга Павловна снова вышла из образа невозмутимой кариатиды.

Почему-то у нее не получалось сохранять спокойствие, разговаривая с этим типом.

– А, по-вашему, это я дурак? – фыркнул он. – Между прочим, мне ваша подружка назвалась Дашей!

– Ну, правильно, она и есть Даша, – Ольга Павловна собралась с мыслями и объяснила толком: – Она Даша, Дарья Петровна Елина по прозвищу Елка. Я ее так с детского садика зову.

– Ага, с тех времен, когда вы с Елкой обе были молодыми и зелеными, – язвительно хмыкнул тип.

Обидный намек на их нынешний с Елкой недетский возраст Оля высокомерно проигнорировала.

– Послушайте, вы зачем мне звоните? – почти кротко спросила она.

– А кому же мне звонить? – сердито удивился ее собеседник. – Ваша подруга – вот и забирайте ее! А то она разлеглась тут, как у себя дома!

– Послушайте!

Оля снова обиделась, но теперь уже не за себя, а за Елку.

– Я не знаю, что за отношения у вас с моей подругой, вы оба взрослые, сами разбирайтесь… А только настоящий мужчина не повел бы себя так, как вы!

– Да что вы?!

– Конечно!

– Ха!

Гневный смешок влетел в ухо, как шмель. Оля непроизвольно потрясла головой.

– А теперь вы послушайте! – сухо и очень деловито произнес мужской голос в трубке. – Поселок Прапорный, улица Березовая, восемь. Немедленно приезжайте по указанному адресу с паспортом и медицинским полисом вашей подруги.

– Что… Что вы с ней сделали?!

Оля покачнулась и оперлась рукой о стену.

Страх за беспутную подружку накатил на нее, едва не опрокинув. Елка, конечно, идиотка, и неразборчивость в связях рано или поздно должна была привести ее к плохому финалу, но как ужасно, что это случилось так рано! Да еще в новогоднюю ночь!

– Верх цинизма, – прошептала Оля.

– Что вы там лопочете? – раздраженно спросила трубка. – Ничего я с вашей Елкой не сделал! Подобрал ее полуголую на снегу, привез к себе и уложил в свою постель. Одну! А у нее, похоже, пневмония! А у вас – больное воображение!

– Простите, пожалуйста, – Оля покрас-нела.

– Прощу, – неласково пообещала трубка. – Если вы избавите меня от этой заботы! Прапорный, Березовая, восемь – запомнили?

– Запомнила.

– Все. Жду.

Трубка загудела.

– Жди меня, и я вернусь, только очень жди! – тут же вспомнилось Ольге Павловне незабываемое, симоновское.

Она посмотрела на часы, заторопилась и пошла в кухню. Заботливая мама с детства приучила их с братом никогда не выходить из дома без завтрака.

Чтобы поставить чайник, к плите пришлось пробираться в обход раскладушки. Оля оценила, как Костик спит – почти уткнувшись головой в дверцу холодильника, и с сожалением отказалась от мысли слепить себе пару бутербродиков. На столе на огромном, с колесо телеги, фаянсовом блюде высились величественные руины маминого торта – пришлось свести весь завтрак к одному десерту.