Дарья Донцова - Бутик ежовых рукавиц

Дядька, кряхтя, начал вылезать наружу. Костя занырнул в салон лимузина.

– Ух ты! – раздался оттуда его восхищенный голос. – Юрк, глянь, тут и телик есть, и даже дивидюшник!

– Пусть Романова через «о» тоже с нами остается, – потребовал Юрий. – Она свидетель.

– Ладно, – пожала плечами красотка и села на водительское место.

– Гражданка Романова через «о», проследуйте в автомобиль! – не замедлил приказать сержант.

Я рассердилась.

– Глупая шутка по поводу фамилии вовсе не кажется мне смешной. Кстати, мой ближайший приятель Владимир Костин ваш коллега, он майор, и я великолепно знаю: протокол – это официальный документ, фамилия свидетеля в нем должна указываться правильно. Вы написали мою фамилию с ошибкой, я ее исправила, но это не повод для хаханек.

– Че сделал-то? – искренне изумился Юрий.

– Не понимаете?

– Не-а!

– Хватит обращаться ко мне Романова через «о»! Да, через «о», а не через «а», как вы написали! Вообще говоря, впервые встретила человека, который ухитрился сделать ошибку в такой простой фамилии.

– Никак не соображу, че плохо-то? Отчество вот записать не успел…

– Андреевна! – рявкнула я.

– Гражданка Романова через «о» Андреевна, сядьте, пожалуйста, в машину, – без тени улыбки заявил сержант.

Вот тут я обозлилась до крайней степени.

– Издеваетесь?

– Ну че опять?

– Как меня назвали?

– Гражданка Романова.

– А дальше?

– Через «о» Андреевна, – голосом малыша-первоклассника продолжил Юрий. – А как вас величать? Сами так представились. Во, посмотрите, я аккуратно записываю!

Перед моим лицом появился слегка помятый бланк. Я глянула на бумажку и стала читать текст: «Фамилия – Раманова. Имя – Черезо…»

К горлу подобрался смех.

– Меня зовут Евлампия.

– Как? – вытаращил глаза Юрий.

– Романова – через «о», а не через «а», – Евлампия Андреевна.

Сержант поморгал, потом с легким беспокойством поинтересовался:

– Че? Мусульманка?

– Кто? Я? – изумилась я вопросу.

– Ну да.

– Нет, православная. А, кстати, какое вам дело до моего вероисповедания? Неужели подобный вопрос теперь есть в бланке?

– Имя больно странное, – признался Юрий. – Заковыристое, какое у русских не встречается. Надо же, Черезо Аничереза Евл…ва…м… И не выговорить!

– Долго вас ждать? – высунулась из окна блондинка.

Я выхватила у сержанта бланк.

– Дайте мне ручку и планшетку.

– Пожалуйста, – протянул требуемое дурачок. – Эй, вы че пишете? Это же документ!

– Всего-навсего исправляю глупость, – прошипела я. – Фамилия: Романова, далее – Евлампия Андреевна.

– Таких имен не бывает, – отрезал Юрий.

У меня зачесались руки. Нет, посмотрите на него! Значит, Черезо Аничереза нормально, а Евлампия – бред?

– Мне некогда! – заорала скандалистка.

Я молча полезла в иномарку. Какой смысл спорить с кретином? Он никогда не поумнеет! Объяснять ему что-то – только настроение портить.

Но уже через мгновение от неприятных мыслей не осталось и следа, потому что владелица пафосного автомобиля принялась излагать свою историю.

Незнакомку звали Ирина Шульгина. Работает она управляющей магазина «Лам» (не путать с его хозяйкой!). Ирочка – подневольная служащая, хоть и получает более чем хорошую зарплату. Шульгина свободная женщина, замуж не собирается, рожать младенцев не хочет, поэтому живет в свое удовольствие, меняя кавалеров. Полгода назад красотка познакомилась с Александром Георгиевичем Шмелевым, преподавателем некоего института. Какой предмет он вдалбливал в головы студентов, Иру совершенно не волновало, ее привлекла импозантная внешность дядьки: галстук-бабочка и милая, чуть растерянная улыбка.

Если Ирочке приходит в голову идея покорить мужчину, то любой представитель сильного пола падает к ее ножкам незамедлительно. Александр Георгиевич не стал исключением. Вспыхнул бурный роман, и очень скоро Шульгина испытала глубочайшее разочарование. Александр Георгиевич оказался зануден до зубовного скрежета, чувством юмора не обладал, получал копейки, корчил из себя гения, требовал гипертрофированного уважения, а в кровати почти постоянно терпел фиаско. Ира вознамерилась бросить кавалера, но не тут-то было. Шмелев вообразил, что красивая, обеспеченная женщина, постоянная участница всех тусовок, героиня светской хроники и любимица папарацци – отличная кандидатура на роль жены.

– Нам следует оформить отношения, – зудел Александр, – стать супругами.

– Зачем? – удивилась Ира.

– Будем жить вместе! – алчно воскликнул Шмелев. – В твоей квартире, она больше. Станем ездить на дачу…

– На МОЮ? – прищурилась Ира. – У тебя-то фазенды вроде нет. Причем раскатывать станем, как я понимаю, на МОЕМ авто, а хозяйство вести на МОИ бабки?

Александр живо прикусил язык и изменил тактику. Теперь он почти ежеминутно ныл:

– Дорогая, обожаю тебя, свет очей моих…

И так далее.

Большинство девушек с восторгом выслушивают подобные «псалмы», но Ирочка, несмотря на белокурые волосы (некоторые утверждают, что блондинки глупы), похожа на птицу Говоруна, то есть обладает умом и сообразительностью, поэтому сладкие речи импозантного внешне любовника она пропускала мимо ушей. Более того, манера Шмелева распускать розовые слюни страшно ее бесила, особенно когда «милый друг» звонил во время работы. Скажем, у Иры серьезный разговор с клиентом или байером,[1] а тут поет ее мобильный, и из трубки доносится сюсюканье:

– Кисонька, обожаю тебя! Скажи скорей своему котику, как любишь его!

Кроме как на липкие речи, Шмелев больше ни на что не был способен. Впрочем, и раньше, в период яркого романа, цветов, конфет и драгоценностей он «обожаемой кисоньке» не дарил, в ресторане Ира платила за двоих, и билеты в кино тоже приобретала сама.

В конце концов «Ромео» осточертел «Джульетте», и последняя решила избавиться от совершенно не подходящего ей Александра Георгиевича. Решающий разговор Ира наметила на пятнадцатое мая. В начале последнего месяца весны ожидалось несколько тусовок, на которых Шульгина не хотела появляться в гордом одиночестве, так что Шмелеву предстояло еще пару раз исполнить роль ее кавалера, а затем навсегда исчезнуть из жизни управляющей модного магазина.

Придя первого мая на вечеринку, Ира налетела на хозяйку бутика, которая заявилась на веселье с дочерью Машей – студенткой, спортсменкой и просто красавицей.

– Машенька, как ты выросла и похорошела! – воскликнула Ира. – Знакомьтесь, это Александр Георгиевич Шмелев, мой… э… друг.

Внезапно бойкая Маша заволновалась, сконфузилась, нервно поздоровалась с мужчиной и… сбежала. Слегка удивленная поведением хорошо воспитанной девушки, Ира пошла за ней следом, отыскала в укромном уголке и спросила:

– Маша, что случилось?

Студентка замялась.

– Говори, – велела Ира.

Маша вздохнула.

– Понимаешь, твой Шмелев у нас преподает. Он жуткий индюк, лекции читает плохо – бормочет, словно паралитик, ничего не понятно. Спросишь его о чем-нибудь на семинаре, такую рожу скорчит! Да еще свысока заявляет: «Если не понимаете, я не виноват, вам господь при рождении ума не положил».

– Некрасиво, – протянула Ира.

– Это еще цветочки! – ажиотировалась студентка. – Задал он нам работу – посчитать кой-чего. Я неделю корпела, чуть не умерла, все сделала, приношу ему: «Вот, Александр Георгиевич, постаралась, оцените зачетом». А он вдруг заявляет: «Нет». Я возмущаюсь: «Почему? Ведь в срок уложилась!» А он преспокойно говорит: «Я случайно дал нескольким студентам одинаковые задания, вам следует сделать иную контрольную, возьмите условия на кафедре».

– Он не извинился? – поразилась Ира.

– Не-а, – хмыкнула Маша.

– Не сказал: «Сам виноват, поставлю зачет»?

– Ему такое и в голову не придет, – усмехнулась Маша. – Индол!

– Кто? – не поняла Шульгина.

– Его так у нас на курсе зовут, – захихикала Маша. – Помесь индюка с долдоном, индол, новый зверь – заражен редким видом бешенства, ненавидит всех, кроме начальников. Вот дочке ректора он сладко улыбается. Прикинь, как я сейчас обрадовалась встрече!

– Да уж, – протянула Ира. – А давай я попрошу его, чтобы зачет поставил?

– Не поможет, – скривилась Маша.

– Мою просьбу он мимо ушей не пропустит, – улыбнулась Ира.

– Тебе только так кажется.

– У нас хорошие отношения! – воскликнула Шульгина.

Студентка засмеялась.

– Анекдот хочешь? Прямо в тему. Просит скорпион черепаху: «Перевези меня через реку, ты умеешь плавать, а я нет». Черепаха отказывает: «Нет, ты меня укусишь». – «Разве я похож на сумасшедшего?» – ответил скорпион. В общем, уговорил он Тортилу, вполз ей на панцирь, и поплыли. На середине реки пассажир цап свою «лодку» за шею. Черепаха кричит: «Дурак! Я погибну, но ведь и ты утонешь!» – «А вот такое я дерьмо», – гордо ответил скорпион. Твой Шмелев – родной брат того гада.